Кто-то произносит тост. Глотаю разбавленный ром, пытаясь избавится от комка, что перекрывает мне горло. Глушу ромом приступ ревности, что сдавливает в тиски мою грудную клетку. Выламывает ребра, пытаясь проткнуть ими лёгкие. Царапает острыми осколками сердце.

Из последних сил, ещё более широко улыбаюсь Берсу. А челюсти сводит до боли. И ноздри обжигает парами крепкого алкоголя. Неразбавленного. В соседнем бокале. Терплю. Сколько боли я привычно прячу за каждой улыбкой? Смотрю на девчонок, что окружают его в жизни или на фото… А ведь Марк даже не догадывается… Для чего я вообще вернулась? Почему не осталась продолжить учебу в Лондоне? Отчего вдруг поверила в мысль, что между нами с ним что-то возможно? Восемнадцать! Будь они прокляты! Все сознательные, что я безнадежно пытаюсь разлюбить Марка Мейера!

Девчонка уходит, не скрывая своего недовольства. Ловлю её взгляд, обращённый на меня приступом ненависти. Она едва не бурлит в больших темных глазах. А рядом с Марком уже находится Капа. Привычно весёлый. Свободный от постороннего мнения. Действующий только так, как хочет. И никогда не идущий на поводу общественного.

Умный. Красивый. Брюнет, спортивного телосложения, что покоряет девчонок не только своей белоснежной улыбкой, но и объемными бицепсами. Зря говорят, что ум и сила несовместимы. Лешка – гармоничный баланс одного и другого. Он красиво философствует о бренности жизни и дерётся, наравне с этим, также красиво. Однажды мне пришлось быть свидетелем поединка… Но я пропустила его большую половину. Потому что рядом был Марк и мой взгляд неминуемо…

– Смею заметить, что теплый ром отвратительное пойло, – перебрасывает мне с ухмылкой Майк. Линч – человек обладающий привычным мне тонким английским чувством юмора; истинной манерностью и галантностью. И не важно, что его родители проживают в Бёрне уже более тридцати лет. Англичане – это в крови. Это менталитет, который более ни на что не накладывается.

Плавно киваю его зелёным глазам. Они успокаивают, как просторные альпийские луга. Изумрудные. Покрытые бесконечной зеленью. Рыжеватые, слегка отросшие волосы и вовсе вызывают улыбку. Смотрю на него, вспоминая каким неугомонным подростком был ныне спокойный Михаэль Линч. Возможно и я для них слишком сильно изменилась тоже.

– За тебя, Кнопка, – поддакивает от угла Фил. Поднимает бокал. Линч банкует, подливая и ему тоже. А посторонних людей вокруг будто и не существует. Они сами по себе. Никто не лезет в наше общение. Не навязывает свои темы для разговора. И только мой взгляд неминуемо возвращается в исходную точку. Поджимаю губы и молю его мысленно от меня отвернуться. Выпиваю до дна, глядя в глаза с сотней галактик, звёзд и комет. Они смотрят на меня не моргая. Отсылаю улыбку Берсу. Шепчу на ухо просьбу выпустить меня в дамскую комнату. По-свойски похлопывает меня по бедру. Сопровождает краткой инструкцией.

Выдыхаю только оказавшись за резной массивной дверью с символикой девушки в платье. Тяжело дышу, склонившись над раковиной. Лью ледяную на руки. Прикладываю ладони к вискам. Ощущаю подкатывающий приступ панической. И купирую его как могу. Успокаиваю сердце, следуя советам психолога. Сколько часов проработано с ним, для того уяснить, как держать себя в крепких руках? Голова нещадно трещит. Охлаждаю руки. Повторно виски. Шум в ушах планомерно стихает. Из динамиков под потолком четко слышится лёгкая музыка. Дышать становится проще.

О внезапных приступах, что периодически возникают в последние несколько лет, не знает никто кроме мамы. Я очень просила не оповещать об этом отца. К чему давать ему лишний повод для переживаний? Марк ни в курсе тем более. Беспокоит догадка, что он и без этого считает меня ненормальной.

Дверь за спиной резко распахивается. Перед глазами предстаёт та, что совсем недавно окатывала меня холодом взгляда.

Машинально киваю. Точно здороваясь. Вытаскиваю из-под струи воды свои ледяные ладони.

– Детка, не путайся под ногами, ладно? – голос звучит как приказ. При этом вибрирует от явного презрения и надменности. Хмурюсь и жду окончания пафосной речи. – Веди себя прилично и не зли брата! Мейер сегодня уедет со мной!

– Ты узко мыслишь, – констатирую не пытаясь распылять вежливость перед той, кому она безразлична. – Марк будет ночевать дома, – констатирую сухо.

Брюнетка громко смеётся, будто я рассказала забавную шутку. Смотрю на неё и не понимаю, красивая ли она? Сейчас точно нет. Понравилась ли Марку? Целовал он её страстно. Я бы после такого… Вела бы себя так же нагло, как и она? Если бы он меня так же поцеловал? Я бы, наверное, сопернице уже глотку перегрызала!

– Это ты что ли прикажешь? – продолжает истерично смеяться, сквозь фразы. – Он взрослый мальчик и сам способен решать с кем и где спать!

– Марк обещал отцу, что не оставит меня одну, – отсылаю посыл темным глазам. Следит со злостью за каждым озвученным мною словом. – Он умеет косячить, но не привык нарушать своё слово! А спать с тобой в мои планы не входит. Я тоже большая девочка и способна решить, что, к таким как ты меня абсолютно не тянет. Понятно?

– Как тут не понять? – поджимает губы, напрягая сведённые брови. Думает, что со мной сделать и не может решиться. – Остаётся только посочувствовать твоему брату, – фыркает звучно. – Он прав. Ты та ещё сука!

Внутри ощутимо знобит. Но я широко улыбаюсь на её решительный взгляд. Брюнетка неудовлетворенно фыркает и уходит. Я так и не понимаю, красива она, или… Дверь хлопает. Меня оглушает раскатом эхо. И после этого начинает ощутимо трясти. Аж оседаю на месте. Спускаюсь рядом с раковиной. На корточки. Обхватываю руками колени. Слезы подкатывают к глазам. Горло душит мышечным спазмом.

– Мрак, блин! – выпаливаю с криком, а выходит тускло и глухо.

С чего я вообще решила, что всё будет не так? Сижу минут пять. Одна. К счастью никто не заходит. Дышу через раз. В очередной, за вечер, использую практики.

Домой. Повеселилась. Хватит.

Решительно встаю. Ещё минута. Критически осматриваю себя в зеркале. Тушь не потекла. А больше ничего не использую.

Поправляю волосы. Достаю из кармана резинку. В одно движение собираю их в хвост. Пусть не особо красиво и ровно. Уже не до этого. Дёргаю на себя дверь. Решительно.

– Ты в порядке?

Его голос сбивает былой настрой и подкашивает колени. Стою на пороге женского туалета сама не своя. Секунду назад была уверена, что успокоилась и смогла взять себя в руки, а сейчас… Сердце вновь долбит в ушах как ошпаренное. Бьётся в груди не позволяя нормально дышать. Накрывает сильнейшей панической. До того, что руки начинает трясти и простой вопрос Марка ставит в необъяснимый ступор.

– Да пошёл ты! Зачем так пугать?!

Набрасываюсь на него, ощущая как по щекам бегут освобождающие слёзы. Их поток притупляет эмоции, а я всё равно ощущаю себя до безумия плохо. И злость на него достигает своего апогея. Её необходимо выпустить. Со слезами. Иначе станет существенно хуже.

– Эта сука вернулась в зал с такой язвительной улыбкой, – выдает отстранённым, присматриваясь ко мне. – А тут ты… Что я должен был подумать?

– Что я больше Мейер чем ты и могу за себя постоять! – кричу на него, едва не набрасываясь с кулаками. Это всё из-за него! Вообще! И моё состояние сейчас тоже! – Вали отсюда, Марк! Я сама могу со всем справится! – выпаливаю, звучно хлюпая носом.

– Я всерьёз подумал, что ты повзрослела, – чеканит сталью, присущей голосу родного отца. Холодный взгляд остужает. Слова и вовсе заставляют заткнуться. – А ты как была дурой, так ей и осталась! Взбесилась, что не Берс сюда за тобой заявился? Так давай позову! Глаза, бл*дь, на это закрою! Трахайся на здоровье, сестричка! Или тебе королевская кровь претит заниматься сексом в сортире?

Припечатываю его щеку ладонью со всего размаха. Осознание произошедшего приходит позднее, чем окончено действие. Широко распахиваю от удивления глаза. Его сейчас такие же большие. И зрачки. Необъятные. Затмевают собой все вселенные.

Мои шеки горят огнем. Горячие слез высыхают быстрее, чем успевают стечь на подбородок.

– Прости, – вывожу тихо, бездумно следуя очередному зову своего сердца. Мысли опять летят ко всем чертям. Внутри тишина. И лишь его взгляд впереди как маяк. Смотрю на него, ища путеводный.

– Проехали, Кнопка, – заключает задумчиво. Потирает ладонью покрасневшее место удара. – Пошли.

– Домой?

Голос дрожит на согласных. Зато морально уже отпустило. И паники нет. Ничего внутри нет. Кроме отражения его взгляда.

– Для возвращения домой я ещё слишком трезв. Мейер не поверит в сказку, что тебе со мной было весело.

– А мне было? – нервно смеюсь, теперь уже точно размазывая тушь под глазами. Смотрю на него и понимаю, что прав. Сказку о которой я когда-то мечтала, кроме него мне никто не подарит. И лучше действительно быть ничей… Продолжать оставаться. Чем пытаться начать с кем попало.

– Иди смой это всё, – обводит круг пальцем в воздухе, но взгляд становится привычней и мягче. Киваю и послушно пячусь назад, слыша очередное задумчивое: – А там посмотрим.

МЕ-Й-ЕР

– Мила Мейер -

– Ме-й-ер…

Я проговариваю свою фамилию с придыханием только в отношении одного известного мне человека. Именно в таком варианте она звучит гармонично и правильно. В ней одновременно отражаются грубость и мягкость её обладателя. А так же резкая смена его настроения. Привычная всем. Сумасшедшая. Непредсказуемая. Марк, как грозовая туча, в эпицентре которой, в любой момент может разыграться бушующий ураган! А я всегда была той, кто очень сильно боится грозы, но именно она, непонятно чем, меня к себе манит.

Два последующих часа проходят куда более проще. Меня никто не цепляет. Мне позволяют высказываться. Мне обновляют бокал. В то время как Марк просто пьёт и держится отстранено. Капа единственный, кто поддел его за след на щеке. Остальные этично сделали вид, что ничего не заметили.

С каждым выпитым бокалом ром всё больше утяжеляет глаза. Разговоры вокруг текут более медленно. Кто-то давно зависает на нижнем танцполе. Я же, всё больше жду, когда мы поедем домой. Потому что именно в этом моменте мы ненадолго останемся только вдвоем. Ну, как минимум, в ожидании такси. Или в салоне на заднем сидении. Если Марк не оставит меня там одну и не займет место рядом с водителем.

Кажется, я замечталась и в этом. Едва не пропустила момент, когда прощаясь на выходе Мейер заявил друзьям, что дождётся приезда вызванной мне машины, а сам отправится на квартиру.

– Я не поеду домой одна, – вклиниваюсь резонно. Поздно. Он уже закончил разговор. Вызвал такси. Всё за меня решил. – Ты обещал папе, что не оставишь меня одну. А теперь я заявлюсь на порог родительского ночью одна, разя алкоголем? Марк, ты нормальный?

– Мила, сними розовые очки, – голос звучит тихо. Устало. Он не просит. Просто перебирает передо мной факты. При этом, я даже не успеваю понять. Пьян Марк или мыслит нормально? – Наш общий далеко не считает тебя святой. Он сам таким не является. Прекрасно понимает, где пропадает ночами его дочурка и чем занимается.

– Ты из-за неё, да? – стою на месте. Нервно тереблю пальцы. Это девчонка обещала, что он отправится с ней, а я… Голос заметно дрожит, но я задаю. Пусть и с заметным надрывом. – Я опять просто мешаю твоим планам?

– Да при чем тут это вообще? – искривляет линию губ. Что-то нажимает на горящем экране. – Нет. Ты всегда мешаешь моим планам и бесишь меня практически всем, что ты делаешь. Я этого никогда не скрывал. Но сейчас я просто пойду отсыпаться. От всего. У меня нет желания ехать домой и разговаривать с отцом. За последние дни этих бесед мне по горло.

– Я могу помочь? – поджимаю губы, уже и не рада тому, что спросила. Марк окидывает меня таким презрительным взглядом, что в пору сразу заткнуться.

– Ты? – усмехается звучно. – Конечно можешь.

– Чем? – влезаю ещё менее смело.