Отвечать сейчас не хотелось. Она понимала – ей еще раз двадцать придется рассказывать подробности своего унижения суровым мужикам в погонах, и устало закрыла глаза.

– Давай поговорим обо всем этом, когда появится следователь. А пока дай мне поспать.

Лешка, кажется, обиделся, но демонстрировать своих чувств не стал. «Наверняка, ему тоже тяжело, – оправдывала она супруга, – наши отношения в последнее время и без того не идеальны, боюсь представить, как это все отразится на нас».

Настя, только по отзывам сталкивающаяся с работой органов внутренних дел, не ожидала столь скорого прибытия сотрудника. В глубине души она и вовсе сомневалась, что ее устное заявление заставит кого-то работать, но уже через сорок минут, раздался звонок в дверь. Она едва успела задремать и веки разлепила очень неохотно.

– Здравствуйте, – сквозь сон услышала девушка и распахнула глаза.

– Здравствуйте, – ответил громкий казенный голос, который мог принадлежать только представителю власти.

Настя быстро поднялась, выглядывая в прихожую. Так и есть, высокий мужчина в форме явился не иначе как по ее душу. Девушка внутренне поежилась, наблюдая за тем, как незнакомец внедряется на их с Лешкой общую жилплощадь.

– Мне бы где-то за столом разместиться, надо будет много писать, – уверенно говорил он, забыв представиться, впрочем, растерянная семейная пара этого не заметила.

Мужчина расположился на кухне и неодобрительно глянул на початую бутылку пива посреди стола – видимо, Лешка уже успел поправить и моральное, и физическое здоровье.

– Романова Анастасия Александровна, – тихо ответила девушка на просьбу назвать свое имя. Первые вопросы дались ей легче всего. После нескольких простых ответов, она даже немного приободрилась, усевшись напротив полицейского. Супруг, которого здесь никто не задерживал, топтался в углу, подпирая холодильник, и с большим интересом прислушивался к словам своей жены.

– Давайте начнем с самого начала, – перешел к самому главному мужчина, и Настя съежилась. – Что с вами произошло?

– Я шла из магазина, – сбивчиво начала свой рассказ Настя, косясь на Лешку. Говорить о том, что с ней случилось постороннему мужчине было очень тяжело, а говорить об этом при супруге было еще хуже. Тот, в свою очередь, совершенно не чувствовал настроения жены и молчаливо ловил каждое слово.

Рассказ, со всеми уточняющими вопросами, не занял много времени. Настя была благодарна деликатному служителю закона, который мялся, но умудрялся подбирать нейтральные слова и не злоупотреблял интересом к подробностям случившегося. Когда допрос был окончен, она могла бы с уверенностью сказать, что осталась под приятным впечатлением от своего неожиданного обращения в полицию: вежливо приняли звонок, оперативно приехали домой и деликатно опросили, но дальше начался кошмар. Малоприятная медицинская экспертиза, хамоватый персонал и явно асоциальные люди в коридоре бюро судебной медицинской экспертизы, где ей довелось просидеть около часа, вывели ее из себя, заставив пожалеть об опрометчиво сделанном звонке. Впрочем, на этом ее мучения не закончились, но в тот момент девушка об этом не знала.

Немного приободренная тем, что все завершилось, она вышла из сумрака полуподвального помещения судмедэкспертизы, и обреченно побрела домой, к мужу. От чего-то ноги не слушались Настю, а голова разболелась сильнее. Усевшись на грязную скамью возле старой пятиэтажки, она опустила голову на свои сложенные руки и разревелась. Сейчас ей казалось, что утренний разговор с Лешкой, казенные руки на ее теле и неделикатные вопросы медперсонала едва ли не хуже, чем само изнасилование, память о котором успела немного выветриться.

В сумочке зазвонил телефон, и она вытерла слезы рукавом, безо всякого интереса глянув на дисплей. Звонил Лешка, наверно, успел ее потерять, все-таки прошло уже никак не меньше двух часов.

«Скажу, что не слышала», – подумала она, решив не отвечать. Как вести себя с мужем она пока еще не представляла. Звонок повторился, и тут уж Насте пришлось снять трубку.

– Да, – сказала она, стараясь голосом не выдать своих слез.

– Ты где? Я тебя потерял! – вполне логично объявил муж.

– Иду с медосвидетельствования, – поднялась со скамьи девушка.

– Что они говорят? Есть шансы его найти?

– Не знаю, они не особо разговорчивы, все больше спрашивают.

– Я хотел сказать, что сейчас мне нужно уехать, – немного сконфужено сказал Лешка, и девушке стало понятно, зачем в действительности он позвонил.

– Хорошо, – стараясь скрыть свою радость ответила Настя. Как-то так вышло, что видеть его не хотелось.

Куда и зачем собрался ее супруг она не спросила, а попрощавшись, пошла домой куда более приободренной.

Мысли в голове путались, и зайти в магазин она не удосужилась, о чем пожалела, увидев свой пустой холодильник.

О том, чтоб повторить выход на улицу и речи быть не могло, поэтому пришлось довольствоваться залежавшейся пачкой пельменей, после чего ей, наконец-то, удалось заснуть.

Проснулась Настя от легкого скрежета входной двери, когда уже стемнело. По мертвой тишине в квартире она поняла – мужа дома нет, и испугалась. Темнота казалась пугающей, а все страхи прошедшей ночи вернулись с удвоенной силой.

Дверь открылась, но свет в коридоре не зажегся. Настя испугалась еще больше, ведь если бы это вернулся супруг, чего б ему в темноте ботинки снимать? Легко вынырнув из постели, она оглядывалась по сторонам, думая, что следует сделать: взять тяжелый предмет для самообороны или спрятаться под кроватью? Ни то, ни другое не показалось ей правильным решением, и она нерешительно выглянула за дверь. В коридоре кто-то возился, напоминая ей медведя в берлоге и нисколько не внушая страха своей возней. Настя осторожно позвала:

– Лешка?

– Не спишь? – отозвался муж, – а я не хотел тебя будить.

– Почему ты так поздно? – задала вполне логичный вопрос Настя, а супруг начал растерянно оправдываться:

– Машина застряла. После дождя дорогу размыло, еле вытащили.

– Ты ездил на рыбалку? – догадалась девушка, глядя на внешний вид супруга.

– Да, еще вчера договорились с ребятами, неловко было отменять, – объяснял муж, хотя она и не думала его отчитывать.

Лешка по ее утреннему примеру сразу прошлепал в ванную, избегая даже смотреть в сторону жены. Настя угрюмо отстранилась, пропуская его в квартиру и отметила про себя, что он не обнял ее, как это случалось раньше, не поцеловал и не стал рассказывать о том, кого они поймали, а кого нет.

Спать супруги легли как обычно в одну кровать, но на таком приличном расстоянии, словно между ними пролегала огромная впадина. «Ему противно прикасаться ко мне после другого мужчины», – мелькнула в голове болезненная мысль, и она непроизвольно зажмурила глаза от разъедающей изнутри душевной боли.

Весь последующий день они говорили о чем угодно, только не о случившемся изнасиловании. Лешка, казалось, умышленно нашел себе кучу работы в гараже, решил помыть машину и даже сходил к соседу, который давно звал его помочь собрать новый шкаф.

Настя, всегда считавшая мужа прилипшей к дивану недвижимостью, только диву давалась, глядя, как сверкают пятки благоверного, стоит ей оказаться рядом с ним. «Оно и к лучшему, – решила девушка, – глядишь, и давно забытую картину сегодня повесит». Впрочем, до картины, конечно же, дело не дошло.

Нежелание мужа оставаться с ней один на один нисколько не противоречило ее собственному настроению. Настя не знала, как растопить образовавшийся между ними лед и боялась сделать еще хуже.

Возможно, из-за неловкости от витающей в ее семье недосказанности, а возможно и от того, что Настя очень хотела переключиться и забыть ту страшную пятницу, в понедельник она с редким энтузиазмом шла в свою детскую поликлинику. В последние несколько месяцев работа педиатром была Насте в тягость, особенно сильно это ощущалось в дни грудничкового приема, когда счастливые мамочки приходили на взвешивание со своими пухлыми младенцами.

«Мне нужно начать ходить к психологу, – думала девушка, переступая порог кабинета. – Лешка прав, я слишком сильно переживаю из-за случившегося выкидыша, а теперь проблем добавилось. Так точно до психических расстройств дойдет».

Впрочем, о ментальных расстройствах, как мнимых, так и явных, думать стало некогда, как только появились посетители. Кашель, сопли и жидкий стул вытеснили из Настиной головы все возможные мысли, чему она, несомненно, была только рада. Напоминанием о случившемся послужил звонок ее мобильного телефона, раздавшийся совершенно не вовремя – когда в кабинет собиралась зайти очередная озабоченная мать с больным дитем. Номер был незнакомым. Девушка была уверена, что это окажется очередной спам с предложением списать долги или взять кредит, и ответила безо всякого желания:

– Слушаю.

– Здравствуйте, – раздался в трубке мужской, очень уверенный и очень громкий голос, – я по поводу вашего заявления об изнасиловании.

Голова сидящей напротив медсестры резко оторвалась от монитора и любопытные глаза уставились на растерявшуюся Настю не мигая. Уши молодой темноволосой девушки как будто выросли и встали торчком, от чего стало понятно – слова неизвестного полицейского она несомненно слышала.

– Вы сможете сейчас подъехать в комитет? – после недолго молчания спросил мужчина.

– Я на работе, – ответила Настя, пальцем одной руки нажимая на кнопку уменьшения громкости в телефоне.

– Я могу сам к вам подъехать, – не растерялся находчивый парень, а девушка с ужасом представила, какой резонанс это вызовет, и поспешно отказалась:

– Нет, не надо, я лучше сама к вам подойду ближе к вечеру.

Мужчина явно сомневался но, немного подумав, согласился:

– Хорошо, двести пятый кабинет. Можете позвонить мне по этому номеру заранее, мало ли я уеду.

Девушка смотрела то на любопытную физиономию медсестры, то на растерянную мать в дверях и едва сдерживала бранные слова. Последняя маялась, не решаясь ни зайти, ни выйти в коридор, и Настя сделала ей приглвашающий знак рукой.

– Хорошо, – согласилась с полицейским Настя и положила трубку.

– Что случилось? – спросила она у матери трехлетнего пациента, стараясь скрыть волнение.

Выдохнуть удалось только после обеда. По понедельникам Настин участок работал в первую смену до трех часов, и все записанные на сегодня были уже приняты. Девушка решила воспользоваться редкой возможностью и отпроситься пораньше, чтоб успеть в тот самый двести пятый кабинет. Медсестра, как назло, куда-то вышла и никак не возвращалась, а оставить дверь незапертой было нельзя. В итоге, плюнув на все, девушка закрыла кабинет, чтоб идти к начальнице, но уловила из-за соседней двери голос своей медсестры и остановилась, желая отдать ей ключ.

– Он сказал «изнасилование», я это четко слышала, – говорила медсестра Ольга Николаевна.

– Да ну, – удивилась другая девушка, видимо, тоже оставшаяся в кабинете одна.

– Да, он сказал, что из полиции и хотел взять у Анастасии Александровны показания, – возбужденно делилась сведениями Ольга Николаевна.

После этих слов Настя не могла сдвинуться с места, молча разглядывая пятнистого жирафа, наклеенного на стене.

– Хочешь сказать – ее изнасиловали? – никак не могла поверить вторая девушка.

– Да! Я сразу заметила, что она сегодня какая-то не такая, но думала, она просто не выспалась или, может, понедельник…

Чем именно понедельник мог не угодить Анастасии Александровне девушка сформулировать не смогла, но должно быть суть сводилась к банальному нежеланию работать после выходных.

– Да она в последнее время всегда такая, – запротестовал второй голос, – после того, как ребенка потеряла, ни разу не улыбнулась.