Последний выживший самурай. Том 1 (страница 3)
В этот раз шум поднялся громче прежнего. Уже не просто одиночные возгласы, они сливались в многоголосый хор.
– Ваши текущие баллы будут сообщены другим участникам по нашему усмотрению. На этом с вопросами покончено. Начнем, когда я досчитаю до трехсот. Прошу вас немного подождать. – И Эндзю с вызывающей улыбкой медленно закрыл глаза.
Счет до трехсот означал, что все начнется через пять минут – в соответствии с принятым с эпохой Мэйдзи способом отсчитывать время. Некоторые люди, возмущенные тем, что больше нельзя получить ответы, выкрикивали новые вопросы. Однако Эндзю продолжал стоять с закрытыми глазами и молчать. Другие советовались с соседями, пытаясь понять его истинные намерения. Самые нервные просто метались из стороны в сторону.
Лишь немногие быстро поняли истинный смысл слова «кодоку». Поведение тех, кто все же разобрался, можно было разделить на две группы.
Одни готовили оружие, которое принесли с собой, разворачивали белые полотна, под которыми прятали мечи и копья. Сюдзиро тоже снял ткань с нагинаты и сунул ее за пояс.
Другие же решили бежать. Один, дрожащий от страха, с криком бросился прочь. Это послужило сигналом для нескольких человек, и они тоже выскочили из толпы. Неудивительно, что под влиянием общего настроения они поступили одинаково, но почему только несколько? Может, потому, что все присутствующие были очень смелы? Нет, скорее, их ослепила жажда наживы. Без богатства они ничто, лишь люди, у которых нет никаких перспектив или надежд в жизни.
Эндзю улыбался с закрытыми глазами. Через некоторое время от главного входа донесся вопль. Вскоре оттуда прибежали два человека. Один споткнулся и упал, другой замахал руками, крича:
– Убили!
– Что ты сказал?! – посыпались на него вопросы.
– Люди у главного входа! Всех, кто пытался сбежать…
Кажется, их было восемь. Двое вернулись, но шестеро, вероятно, уже не в этом мире. Все вокруг пришли в смятение, и было трудно понять, что произошло, но из обрывков складывалось следующее: перед главными воротами стояли люди в черном, которые, не колеблясь, зарубили тех, кто пытался сбежать.
Те, кто бежал последним, увидев брызги крови, бросились обратно.
– Что за чушь?!
– Зачем вы это делаете?!
– Как вы посмели?!
– Если не ответите, пожалеете!
Голоса сливались, и среди оглушительных ругательств Эндзю все же открыл глаза.
– Молчать! – Необычайно громкий окрик мгновенно лишил всех дара речи. – Правило номер шесть – никакого дезертирства в середине пути. Если деревянный жетон снят с шеи, это будет считаться дезертирством. И далее правило номер семь: если вы нарушите все вышеперечисленное, вас накажут соответствующим образом. Я предупреждал.
– Не может быть… Я не думал, что придется рисковать жизнью…
Воцарилась тишина, и эти слова, прозвучавшие из уст чьих-то уст, были полны скорби. Наконец все осознали, насколько происходящее немыслимо.
– Вы же не думали, что получите столько денег просто так? – Теперь голос Эндзю стал тихим, почти не слышным. Осталось меньше трех минут. Никто не понимал, что происходит и как поступить, и всех охватила странная напряженность.
2
– Довольно. Прекрати паясничать. – Из толпы к ступенькам храма выступил мужчина. Ему бы подошли европейский костюм и короткая стрижка, но он был одет так же, как и все, в традиционные одежды, носил приличествующую прическу и рёто на поясе. – Четвертый отдел полиции префектуры Киото.
В одно мгновение все замерли.
После реставрации Мэйдзи и ряда изменений полицейские функции возложили на солдат, вышедших из самурайского сословия, в основном из Сацумы и Сёго. Однако четыре года назад, в седьмом году Мэйдзи[13], появилось Токийское полицейское управление, на которое легла задача поддержания порядка в столице. В то же время в каждой префектуре были созданы «четвертые отделы», которые отвечали за спокойствие горожан. То есть эти мужчины стали теми, кого в Токио называли «патрульными», особый вид полицейских.
– Эй… это…
– Это Ан Дзин из Киото…
– И правда. Это Андо Дзинбэй! – раздавались голоса со всех сторон.
В последнее время фехтование начало входить в небывалую моду. По сути, даже больше, чем в конце периода Эдо, когда мечи были действительно необходимы. В эпоху Мэйдзи, когда достоинство самураев подвергалось постоянным нападкам, сыновья самураев, возможно, пытались найти в фехтовании смысл жизни.
Особенно это коснулось подростков и молодых людей до двадцати пяти лет, которые не застали смуты конца периода Эдо. Вероятно, причина в том, что, будучи рожденными в семьях самураев, они никогда не жили как настоящие воины.
Как бы то ни было, благодаря этой моде стали организовываться турниры по фехтованию, и малые, и большие, в которых некоторые люди, естественно, прославились победами. Большинство их оказывались патрульными.
Таким был и Андо Дзинбэй. Он родился в семье самураев из бывшего клана Ёдо и поступил на службу в Четвертый отдел префектуры Киото. Андо прославился в ходе товарищеских соревнований между полицией и Четвертым отделом префектуры Киото. Полиция превосходила соперников по численности, и среди ее сотрудников было много сильных бойцов – по сравнению с другими префектурами. Состоялись поединки один на один, и четверо участников от полиции окончили бой без единой царапины.
Тогда на поле вышел Андо. И вот что произошло: Андо победил всех оставшихся полицейских и в одиночку переломил ход турнира. Поскольку это были неофициальные соревнования, полиция, заботясь о своей репутации, запретила об этом рассказывать. Но шила в мешке не утаишь, и в мгновение ока о случившемся заговорили все.
Так в Киото появился Стремительный ветер.
Газетчики, впечатленные тем, что, казалось, отследить быстрые движения меча Андо невозможно, сократили его имя до «Ан Дзин» – для пущего эффекта. Тогда сплетня была довольно популярной, поэтому Сюдзиро и запомнил его имя.
– Спокойно, не сопротивляйся, – тихо потребовал Андо.
Все-таки полиция была здесь. Они проникли на территорию храма, но странно, что только один человек. Или, может, тут еще кто-то есть? Размышляя, Сюдзиро наблюдал.
– Четвертый отдел? Но раз ты тут, то ты тоже участник, – без тени волнения ответил Эндзю.
– Ты, похоже, не знаешь, кто я.
– Как не знать? Ты – Андо, Стремительный ветер. Говорят, родись ты на несколько лет раньше, не уступил бы никому в искусстве фехтования и не проиграл бы даже Синсэнгуми[14].
– Это правда, – спокойно ответил Андо. Он не сомневался в себе.
На первый взгляд, Андо было около двадцати трех – двадцати четырех лет. В период смуты конца Эдо ему было около десяти, и, конечно, в таком возрасте трудно проявить себя. Наверное, он сожалел, что родился так поздно.
– А теперь руки вверх. Если будешь сопротивляться – зарублю. – Андо приближался, мягко ступая.
– Уверен?
– В чем?
– Осталось сто тридцать. – Эндзю насмешливо улыбнулся, наблюдая за движениями полицейского.
– Хватит болтать, – пробормотал Андо, делая выпад в сторону ступенек и высоко подпрыгивая. Меч, висевший на поясе, уже был в его руках. Лезвие завораживающе блеснуло в свете костров.
Эндзю не казался человеком, владеющим боевыми искусствами. Когда Андо ударил его ногой, он даже не смог отреагировать. Андо же, напротив, был мастером своего дела, он не бросал слов на ветер. Несомненно, в эпоху смут он был бы хорошим бойцом.
Эндзю не выстоял бы – Андо размозжил бы ему голову. Так думали все, включая Сюдзиро. Но в последний момент Эндзю заслонила тень и раздался пронзительный звук: сталь встретила сталь.
– Что…
Андо вскрикнул. Мужчина рядом с Эндзю выхватил меч и парировал удар Андо, нанесенный в полную силу. Лицо мужчины скрывала повязка, поэтому трудно было разглядеть, как он выглядит.
– Будешь мешать – и тебя тоже убью!..
Внезапно голос Андо, который перехватил поудобнее меч и снова приготовился ударить, оборвался. Он не задохнулся от напряжения, и его не заглушили крики толпы. Напротив, во дворе храма воцарилась тишина, будто все оказались под толщей воды.
Голова Андо скатилась со ступеней.
Его тело продолжало стоять, будто не замечая потери, со скрещенными мечами в руках. К ночному небу захлестала кровь, и тогда тело наконец рухнуло на землю.
– Вот что происходит, когда вы обращаете клинок против нас. – Эндзю и бровью не повел, а двор снова утонул в криках. – Неплохая техника, жаль.
Среди этого шума Сюдзиро смотрел на мужчину, который вытирал кровь с меча.
Андо не был слаб. Он был сильнее большинства присутствующих здесь. И этот человек убил Андо в мгновение ока. Ударом не только быстрым, но и ужасающе точным. Иначе невозможно отрубить голову. Если Андо мог бы неплохо сражаться в эпоху скончавшегося сёгуната, то этот человек в маске в ту пору входил бы в число лучших мечников.
Другие мужчины, которые стояли с Эндзю, тоже не выглядели слабыми. Каждый, по всей видимости, обладал немалым мастерством. Если бы все здесь объединились, то, возможно, сумели бы с ними справиться, но один или два смельчака не успели бы даже дотянуться до меча. Да и к тому же большинство потеряли всякую волю к сопротивлению, а некоторые даже упали на колени или прижались к земле, схватившись за голову.
– Осталось сто. – Эндзю с видом, полным удовольствия, снова опустил голову и продолжил считать.
В хаосе Коэмон с печальным выражением лица обратился к Сюдзиро:
– Что… что это значит?..
– Держись подальше.
Сюдзиро отчаянно пытался отстраниться, справиться с происходящим, настроиться. Точнее, он хотел вернуть того себя, каким был раньше, готового на все. И если удалось бы, стало бы неважно, кто противник. Однако после такого обмена словами он почувствовал себя подавленным. Лучше бы рядом оказался кто-то другой.
– Но…
– Отойди. Я предупредил, – снова резко ответил Сюдзиро.
Коэмон отступил на шаг и затерялся в толпе.
Сюдзиро наблюдал. Ожидаемо суматоха и паника не утихали. Лучше держаться подальше от тех немногих, кто сохранял спокойствие. И среди них он заметил знакомые лица и занервничал, но отвлекаться было опасно для жизни, так что Сюдзиро усилием перенаправил мысли на другое.