Задав ещё несколько дополнительных вопросов о напавшем на него и совершившем кражу преступнике, Беннет попросил сержанта Адамса попробовать составить вместе с Феликсом фоторобот (Пирату точно несдобровать. Пускай готовится видеть свою наглую рожу на стендах с пометкой «Разыскивается»), пока сам намеревался вновь попробовать связаться с мистером Бруксом (который, как оказалось, был в отпуске и отплясывал в компании молоденькой жены где-то на Ибице), чтобы проверить правдивость некоторых показаний. Маршал поклялся, что владелец магазина подтвердит любую выдуманную историю, и, к невероятному облегчению, всё так и произошло. Когда Феликс с искренним изумлением поинтересовался у Блэйка, сколько денег тому пришлось отвалить Грегори за сотрудничество, тот лишь загадочно ухмыльнулся и промолчал. Любопытства это никак не утолило, но ожидать другого было глупо. Маршал своих козырей никогда не раскроет, поэтому Феликсу оставалось лишь радоваться, что всё закончилось не ожиданием суда в одиночной камере.

После сухих извинений за случившееся недоразумение и благодарности за содействие с Феликса сняли все обвинения и выпустили из участка. Оказавшись на улице, он никак не мог надышаться знакомым, вонючим от бензина воздухом и с трудом верил, что всё осталось позади. В последний раз он чувствовал такую же силу и нечто сравнимое с перерождением, когда после долгой борьбы наконец избавился от гнёта приёмной семьи и стал хозяином своей жизни. К сожалению, это всеобъемлющее облегчение длилось какие-то жалкие тридцать секунд.

– Садись в машину, – бесцеремонно приказал Маршал, но, прежде чем Феликс успел как-то отреагировать, самостоятельно затолкал его на заднее сиденье и, усевшись следом, захлопнул дверь. – Поехали, Джонсон.

– Куда мы едем? – взволнованно спросил Феликс и невольно вздрогнул, когда послышался щелчок блокировки дверей.

– В мой особняк. С этого момента ты живёшь там, – рассеянно ответил Маршал, быстро печатая кому-то сообщение в телефоне.

– В смысле? Для чего? А как же мои вещи? – Феликса было не заткнуть. Оно и понятно: ещё вчера он переживал из-за Джеммы и готовился к краже, а уже сегодня ехал в одной машине с Маршалом Блэйком, чтобы начать на него работать и забыть о воровстве навсегда. Адаптироваться к таким стремительным изменениям в мгновение ока было бы странно.

– Дай свой адрес и список необходимых вещей, и я отправлю за ними своего ассистента.

– Подожди, ты сейчас серьёзно? – переспросил Феликс, выпуская нервный смешок. Он до последнего отказывался верить, что происходящее было правдой. Какой-то богатый мужик прицепился к нему, как пиявка, и не мог даже нормально объяснить причину. Ну не бред ли? Было намного проще относиться к этому, как к слишком реалистичному сну или глупому розыгрышу, но, сколько бы он себя ни щипал, всё же не просыпался в собственной постели в холодном поту. Абсолютно невозмутимая физиономия Блэйка не оставляла сомнений в том, что шуткой здесь и не попахивало. Чёрт. И как выкручиваться? – Почему я не могу продолжить жить в своём штабе?

– Потому что я знаю тебя достаточно, чтобы предсказать, что, оставшись без присмотра, ты тут же попытаешься дать дёру, – убрав телефон в карман, изложил очевидное Маршал. И Феликс едва ли мог ему в этом возразить: опасения были вполне оправданы. Он на самом деле планировал найти любой выход из ловушки, в которой оказался, как только ему представится удобный случай. – У меня нет времени на игры в кошки-мышки, поэтому будет проще, если ты поселишься в одной из гостевых комнат. Первое время ты будешь ходить в сопровождении охраны, но, как только я буду уверен, что ты не сбежишь, сможешь свободно передвигаться без постоянного наблюдения. Это понятно?

Феликс неохотно кивнул и, отвернувшись, прижался щекой к прохладному окну. Такое развитие событий он явно не предвидел и пока не мог отыскать возможного решения. Его свободный дух, как запертый в клетку зверь, выпускал истошный вой и острыми когтями царапал рёбра, пытаясь вырваться на волю, но решётка была слишком прочной, а силы неизбежно иссякали. Феликс с особым пессимизмом наблюдал, как за стеклом проносились дома, рестораны, клубы и сгрудившиеся у них толпы радостных людей, которым не терпелось расслабиться и хоть на одну ночь забыть о своих требовательных начальниках, дедлайнах, финансовых или личных трудностях. Именно в это мгновение Феликс с ужасом осознал, что большинство из них (а, может, и все), как и он, являлись заложниками своих жизней, потребностей и бесконечных обязанностей. Для них свобода была лишь относительна: они наверняка старались подстраиваться под ожидания других, а не делать того, к чему лежала душа. Или же не имели возможности, и поэтому сдавались без боя. Выбирали то, к чему давно привыкли. Или, может быть, находили тысячи оправданий тому, почему они не могли изменить свою жизнь, чтобы наконец перестать тратить драгоценное время впустую и обрести настоящее счастье, а не существовать в его обманчивом подобии. Но Феликс не имел права их осуждать, ведь даже зная об этом едва ли был лучше. Он так же, как и они, плыл по течению и не торопился выйти из пригретой задницей зоны комфорта, боясь потерять то, что сумел приобрести. Феликс нашёл свой «лёгкий» путь и, словно зависимый, мёртвой хваткой держался за воровство, потому что оно обеспечивало его стабильностью. Однако ему было давно пора двигаться дальше. Развиваться в том, что приносит истинное удовольствие, а не в том, что вводит в кураж. Он привык гнаться за ощущением адреналина, которое лишь на короткий миг позволяло ему почувствовать себя живым. Стоило же крови перестать бешено бурлить в его жилах, как всё вновь утрачивало какой-либо смысл, а в душе оставалась всепоглощающая пустота.

Феликс закрыл глаза. Может, происходящие изменения были и к лучшему, ведь неизвестно на сколько бы его ещё хватило, прежде чем он окончательно сломался. Может, этот толчок пробудит его. Встряхнёт, как следует, чтобы Феликс наконец перестал держаться за то, что с каждым днём разрушало изнутри всё сильнее. Новое начало. Новая дверь. Вот она, прямо перед лицом. Терпеливо ждёт, когда её наконец откроют. Чтобы повернуть ручку, оставалось лишь отпустить. Отпустить прошлое, отпустить обиды и боль, и разочарование, и злость. Простить тех, кто предал, кто бросил, кто лишил веры. Обрести спокойствие.

Внутренний голос подначивал. Умолял ему поддаться.

Отпускай.

Отпускай.

Отпускай.

И Феликс отпустил. Только не прошлое, а ручку двери, за которой скрывалось его будущее. Он не был готов. Он был слаб и одинок. Феликс понимал: время ещё не пришло. Знал, что, как только настанет нужный миг, он с лёгким сердцем распахнёт эту дверь и сделает шаг. Шаг, который навсегда изменит его жизнь.

Шаг, который сделает его по-настоящему счастливым.

Глава 5.

Феликс проснулся от назойливых солнечных лучей, пробивающихся сквозь мансардные окна, и, сморщив лицо, с головой укрылся красным махровым пледом. Выпустив облегчённый вздох, он планировал поспать ещё пару часов и устроить себе полноценный выходной: сегодня как раз не намечались никакие кражи или встречи с потенциальными сообщниками, а, значит, он имел полное право проваляться в кровати хоть весь день и никто, кроме него самого, не осудил бы его за непродуктивность. А раз уж такие свободные от дел дни случались крайне редко, стыдом и не попахивало. Феликс часто соглашался на любые ограбления, чтобы не оставаться наедине с собой и изводящими раздумьями о бессмысленности собственного существования, да и деньги никогда не бывали лишними. Большую часть заработка он откладывал на чёрный день, ведь до сих пор прекрасно помнил, каково было вдруг остаться ни с чем, и больше всего не хотел вновь оказаться в такой же безнадёжной ситуации.

С трудом избавившись от пробуждающих тревожность мыслей, Феликс поплотнее укутался в удивительно приятное наощупь одеяло и, чтобы не задохнуться, высунул кончик носа за пределы получившегося кокона. Даже обычно жёсткий матрас сегодня казался особенно мягким и создавал ощущение невесомости. Вместо того, чтобы уворачиваться от надоедливых, впивающихся в спину пружин, он словно парил на огромном облаке и впервые за долгое время не чувствовал ноющей боли в окрашенных в новые синяки конечностях. Не насладиться этим неожиданным подарком судьбы сполна было бы настоящим преступлением, поэтому, немного поёрзав, Феликс попытался расслабить мышцы лица и погрузиться в сладкий сон, но, едва разгладив морщинки на лбу, озадаченно нахмурился. Не открывая глаз, он настороженно прощупал постель и, не найдя ни одной знакомой выпирающей пружины, медленно сглотнул. Если за прошедшую ночь Феликс каким-то магическим образом не заменил старый матрас и не купил новое одеяло, это могло значить только одно.

Он был не в штабе.

Резко открыв глаза, Феликс в панике попытался вскочить с неожиданно высокой кровати, но, запутавшись в пледе, с испуганным вскриком полетел на пол. К счастью, пушистый белый ковёр смягчил его падение и заглушил грохот, который бы несомненно привлёк внимание обитателей этого дома или квартиры (хотя высокий визг, что он выпустил, уже наверняка выдал его с потрохами). С затаённым дыханием Феликс неподвижно ждал, когда кто-то ворвётся в комнату, чтобы выяснить, что произошло, однако спустя три долгих минуты деревянная дверь так и не распахнулась, а за её пределами сохранилась гробовая тишина.

Практически бесшумно он медленно выбрался из мягких оков, аккуратно поднялся с пола и с тревогой, смешанной с непреодолимым любопытством, осмотрел незнакомое помещение. Да, это точно был не серый, унылый, чересчур большой для него одного лофт, в котором он жил уже несколько месяцев. Стены в комнате были тёмно-морского насыщенного цвета с небольшими вкраплениями бордовых точек и овалов – Феликс даже поначалу в леденящем жилы ужасе принял эти фигуры за пятна крови и, только присмотревшись к ним внимательнее, разглядел абстрактные изображения рыб. Облегчение оказалось неимоверным: тот факт, что здесь никто не умирал, несомненно утешал. (Хотя расслабляться раньше времени всё же не стоило. Стерильная чистота значила только то, что за домом старательно ухаживали.) Вся мебель явно оценивалась в круглую сумму, однако её было немного: небольшой письменный стол, сделанный из красного дерева, лазурное кожаное кресло, огромный шкаф с зеркалом на дверце и та самая двуспальная кровать, с которой он грохнулся менее пяти минут назад. Окна располагались лишь на потолке и, кажется, открывались не больше, чем на несколько сантиметров. Вероятно, в качестве меры предосторожности: так даже при самом сильном желании он точно не смог бы отсюда сбежать.

Сбежать…

Феликс задумчиво нахмурил брови, напрягая мозг в попытке восстановить последние события, которые помогли бы понять, каким образом он здесь очутился. Сделать это оказалось намного труднее, чем он рассчитывал, но, превозмогая острую боль в висках, приложил максимум усилий, пока воспоминания прошлого дня наконец не всплыли на поверхность. Друг за другом пронеслись неудавшаяся кража, закончившаяся полицейским участком, звонок Маршалу, до смешного лёгкий допрос и долгожданное освобождение, которое вскоре обернулось новым заточением.

Весь этот неприятный калейдоскоп завершился для Феликса одним мрачным заключением: лучше бы и не просыпался.