– Спасибо, – кивнула я, только сейчас осознавая, что это Канума по собственной инициативе выполнил большую часть работы, что должна была скопиться за время моего отсутствия. Вот почему бумаг на моем столе было так мало! В груди разлилось теплое чувство благодарности. Что бы я без него делала!

Этот университет был самым приятным местом работы из всех, куда меня до сих пор направляло агентство. В отличие от обычных малых и средних предприятий, где мне довелось трудиться, здесь не было ни постоянной ругани, ни неоплачиваемой сверхурочной работы, которую так любило навешивать на работников начальство. Все мои товарищи по офисной работе всегда разговаривали спокойным тоном, и в целом атмосфера была довольно доброжелательная.

Вообще, работа в университетской администрации считалась более легкой, чем в обычных компаниях, так что в нашем агентстве это место пользовалось популярностью. Не знаю, за какие заслуги меня сюда отправили, но иногда было грустно от осознания того, что однажды отсюда обязательно придется уйти.

С оставшимися документами я решила разобраться разом и планировала закончить до обеда. Сидя за компьютером и стуча по клавиатуре, я порой бросала беглые взгляды на стойку – в мои обязанности входило также и общение со студентами.

– Кобаяси, можно тебя на минутку?

Ко мне наклонился, держа в руках какие-то бумаги, сидевший за соседним столом Канума. Пока мы сверяли данные в этих самых документах, со стороны стойки послышался женский голос:

– Вон там, смотри!

Похоже, пришли студенты. Обратившись к сотруднику за стойкой, студенты могли попросить распечатать табель с оценками, получить рекомендацию по подработке или посоветоваться о дальнейшем трудоустройстве. Я посмотрела туда, откуда донесся голос. Сердце пропустило удар от изумления.

К стойке подошли два студента – парень и девушка, которая, к сожалению, была мне хорошо знакома.

Умино Марин. В средней школе мы были в одном классе. Сейчас она училась на третьем курсе нашего университета и временами подходила к стойке для оформления разных документов. По всей видимости, она меня тоже узнала.

Ее спутника, парня с каштановыми волосами, я не знала. Они явно были очень близки, и поэтому я предположила, что этот шатен – парень Марин.

Марин что-то шептала юноше, показывая на меня пальцем.

– Да вон же, смотри! Видишь?

Говорила она тихо, но так, чтобы окружающие могли понять если не все, то хотя бы общий тон разговора, и тайком посмеивалась.

В голове у меня что-то вспыхнуло, словно кто-то тыкал горящей палкой мне в нос. Да ведь она смеется надо мной! И я вовсе не накручивала себя: в средней школе она обращалась со мной точно так же. Конечно, до травли дело не доходило, однако Марин то и дело высмеивала мои неровные зубы. Она и еще несколько моих одноклассниц начали цепляться ко мне в третьем классе средней школы. Девочки собирались кучкой в классе или коридоре и, искоса поглядывая на меня, отпускали обидные шуточки так, чтобы мне все было слышно.

Не то чтобы у меня с ними были какие-то проблемы. Думаю, они просто устали от однообразия школьной жизни и искали хоть какую-то отдушину. Да и в моем облике, честно говоря, было к чему придраться. Продлилось это не так уж и долго. Издевательства сами собой прекратились сразу после выпуска из средней школы, но оставили в моей душе немало ран, пусть и небольших.

И вот несколько месяцев назад Марин увидела меня в университетском кабинете и, видимо, решила перенести наши школьные отношения и на мою работу. Каждый раз, когда ей нужно было зачем-то прийти в офис, она приводила с собой подружек и показывала на меня пальцем.

Само собой, происходило это совсем не так часто, как в школьные годы. К тому же сейчас она не сможет придраться к моему лицу – все сотрудники, включая меня, ходили в масках. Из-за разразившейся несколько лет назад пандемии нового коронавируса маски стали неотъемлемой частью повседневной жизни. Честно говоря, в глубине души я была даже благодарна этой болезни. Теперь, когда все вокруг ходили в масках, мне больше не нужно показывать окружающим свои безобразные зубы. В университете никто, за исключением Марин, моего лица не видел. Так что незачем даже обращать внимание на смешки поддавшихся ее влиянию незнакомцев.

Но, несмотря на такие мысли, голос Марин, донесшийся из-за стойки, все же заставил меня напрячься. К тому же в этот раз с ней впервые был парень. Из-за масок невозможно было точно рассмотреть выражение их лиц, но глаза Марин блестели точно так же, как в средней школе. Хуже того – это издевательское выражение передалось и ее спутнику.

– Да ну? – отозвался парень с точно таким же блеском в глазах. Очевидно, он поглядывал на меня только потому, что то же самое делала его возлюбленная.

Я отвела взгляд, но было уже поздно. От одной мысли, что теперь надо мной смеются и парни, выражение моего лица мгновенно изменилось, даже уши покраснели. Наверняка это еще больше их рассмешило.

– Вам что-то нужно? – словно не вытерпев, поднялся с места сидевший по соседству Канума.

– Нет, ничего, – ответила Марин, едва сдерживая смех, и парочка покинула кабинет.

Я увидела, как парень на ходу ласково погладил ее по голове. Марин улыбалась, но теперь ее улыбка не имела ничего общего с недавней издевательской усмешкой.

Когда парочка полностью скрылась из виду, Канума вернулся на свое место.

– Так, на чем мы там остановились? – спросил он как ни в чем не бывало.

Я не смогла сразу поднять голову. Коллега явно меня жалел. Нет, даже не так. А вдруг все в этом офисе, включая Кануму, в глубине души были согласны с Марин и тоже тайком смеялись надо мной?.. От этих мыслей мне захотелось исчезнуть и не работать здесь, находясь в столь жалком положении… Хотелось прямо сейчас вернуться домой, запереться там и больше никогда не выходить наружу.

– Кобаяси?

– Ах да, прошу прощения.

Я силой заставила себя встрепенуться. Что это еще за капризы! Понимаю ведь, что я не в том положении, чтобы запросто менять работу – я ее даже выбирать не имею права. Если поддамся этому импульсивному порыву и уволюсь, меня ждет месяц без средств к существованию – моих доходов и так едва хватает на самые базовые вещи, откладывать мне попросту не с чего. Стоит поблагодарить судьбу уже за то, что кому-то настолько лишенному всяких способностей вообще дали работу! Нечего раскисать из-за пары смешков! Тем более что тяжело далеко не мне одной.

После привычной дозы самовнушения я наконец пришла в себя. Я снова сосредоточилась на документах.

– Мы остановились вот здесь, – ответила я Кануме и снова подумала: «Да, тяжело не только мне».

Глава 3

Во второй половине дня я разобралась со скопившейся за время вынужденного отпуска документацией, так что получилось даже закончить рабочий день точно по графику.

Когда я засобиралась домой, Канума из-за соседнего стола помахал рукой:

– Ты сегодня отлично поработала.

– А вы снова остаетесь?

– Ага. Надо же подкопить деньжат на свадебное путешествие.

Мы хоть и числились в одном агентстве, но контракты у нас были разные – по договору, Канума имел право работать сверхурочно и, соответственно, получал за это неплохую надбавку. Хотелось бы и мне заключить такое же соглашение, но агентство почему-то не разрешало. Но как мне заявили на прошлом месте работы, «хочешь работать сверхурочно – работай бесплатно».

Выйдя за ворота, я поднялась по склону до станции «Университет», оттуда проехала на поезде с десяток остановок – до «Синкайто». Там я пересела и, миновав еще пару станций, наконец оказалась на ближайшей к дому. Оттуда я обычно шла пешком, чтобы сэкономить на транспорте. К тому же по пути располагался недорогой супермаркет, где можно было купить продукты. Когда я добрела до дома, таща отяжелевшую от овощей и мяса рабочую сумку, было уже больше семи часов вечера.

От неверного света зажженных уличных фонарей дорога, окруженная жилыми домами, казалась будто еще более темной. Пока я двигалась привычным маршрутом, прислушиваясь к звуку собственных шагов, в голове возник образ сестры.

В университете она тоже то и дело мелькала в моих мыслях, но там я могла отвлечься от навязчивых воспоминаний, сосредоточившись на работе. Но сейчас, когда рабочий день был окончен, образ в голове стал даже чересчур отчетливым. Перед глазами стояло лицо Хины, которая всегда полностью мне доверяла и делилась самыми сокровенными переживаниями – о проблемах в личной жизни, неприятностях на работе…

Холодный осенний ветер, дувший мне в лицо, и тяжелые пакеты, до онемения оттягивающие руки, только усугубляли мое внутреннее состояние.

Преступника, убившего Хину, все еще не нашли.

В новостях сказали, что, хоть тело моей сестры и нашли в горах, по всей видимости, убили ее где-то в другом месте, а в горах просто избавились от трупа. Об этом говорил и тот факт, что при ней не нашли абсолютно ничего, даже смартфона.

Может, полиция уже нашла какого-нибудь подозреваемого? Мне никакой информации о расследовании не давали, звонить в управление, думаю, тоже было бесполезно. Я, разумеется, рассказала полицейским все, что знала о жизни сестры, а они ни слова не говорили о ходе расследования. Но названивать смысла не было – мне наверняка ничего не расскажут, как бы слезно я ни молила, так что мне пришлось просто смириться с неизвестностью. Я знала одно: по завершении расследования со мной непременно свяжутся – когда уже найдут и арестуют убийцу. Дело обязательно раскроют, а потому мне остается лишь послушно ждать результатов.

Наконец я различила смутные очертания дома, где снимала квартиру. И тут передо мной из темноты внезапно появился человек.

– Кобаяси Мио, верно?

Невольно остановившись, я рефлекторно кивнула. Потом привыкшими к темноте глазами присмотрелась к собеседнику. Это была женщина, на первый взгляд похожая на сотрудницу какой-нибудь конторы, идущую с работы. Выглядела она, кажется, несколько старше меня. У нее были милые круглые глаза. Но, несмотря на ее приятный вид, по спине у меня пробежал холодок. Она точно не была простой прохожей – весь мой жизненный опыт буквально кричал об этом.

Не дав мне возможности одуматься, прохожая протянула мне визитку:

– Я Мито, газета Shuukan Real.

Подавленная ее настойчивостью, я невольно взяла протянутую карточку.

– Не могли бы вы рассказать мне о покойной Хине?

С этими словами она быстро подошла ближе. Ее типично журналистская настойчивость буквально душила меня, но мне все-таки удалось выдавить из себя:

– Простите, я спешу.

Я двинулась вперед, обойдя эту Мито по дуге. К счастью, родные темные стены уже были совсем близко. Сзади раздался пронзительный возглас:

– Что вы почувствовали, узнав правду о своей сестре?

Сделав вид, что не услышала вопроса, я быстро поднялась по рыжим от ржавчины ступеням внешней лестницы. Само собой, на территорию жилого дома не стала забираться даже настырная журналистка. Согнувшись в три погибели, чтобы уж точно не попасть в поле ее зрения, я наконец вошла в квартиру.

Заперев входную дверь изнутри, я тяжело вздохнула. Сумка с продуктами упала под ноги, оттуда вывалилась луковица и покатилась по коридору. Сил на готовку у меня не было. Диалог с Мито не продлился и минуты, а я выдохлась так, словно провела бессонную ночь. К тому же меня рассердила несвоевременность ее вопроса.

И с какой стати я перед ней извинилась?! Да и она хороша: надо же было при первой встрече бросаться такими бестактными вопросами!

Я подошла к окну и, чуть приоткрыв занавеску, посмотрела на улицу. Мито там уже не было. А жаль – мне хотелось хотя бы бросить на нее осуждающий взгляд из окна. Впрочем, в глубине души я вздохнула с облегчением. В этот раз наглая журналистка отказалась от идеи взять у меня интервью и ушла. Еще никогда моя одинокая комнатка с тонкими стенами не казалась мне таким надежным убежищем.