Когда-то Виктор решил, что я постоянно должна быть рядом. И мне выделили небольшой отдельный кабинет. Зачем он был мне нужен, я не имела ни малейшего понятия, ведь к кабинетным служащим меня даже в подпитии отнести было невозможно.

Но барский указ был выполнен, и на двери появилась табличка с моим именем. Табличка мне понравилась, а письменный стол – нет. И я выкинула его, заменив на удобный диван и бойцовскую грушу. А о том, что данное помещение создано для работы, а не сна после ночных вылазок, намекал только ноутбук, пылившийся на тумбочке рядом с вереницей бутылок с водой и неиссякаемой (благодаря Грете) вазочкой с конфетами.

– Какого черта?!

Со звукоизоляцией в моем кабинете был полный порядок, но, боюсь, рык Бергмана она не удержала.

А я и ответить-то ничего не могла, не то что усмирить гнев всесильного босса. И, вздохнув, сказала обреченно:

– Понятия не имею. Если ты о взрыве, конечно.

– О чем же еще?!

– Ну, мало ли.

– Даже не думай юлить, – перейдя на зловещий шепот, пригрозил он.

Я бы и не рискнула. Хотя это обидно. Убить хотели меня. И мне же за это достается.

– Вить, я в городе всего несколько дней и…

Ух, не стоило напоминать. Бергман передернул плечами. И я уже начала жалеть, что меня не было в той машине.

Три недели отпуска пролетели быстро, но вряд ли Витя мне когда-нибудь забудет эту вольность.

Еще в Пулково я заметила приставленного за мной парнишку. Не знаю уж, о чем беспокоился Витя – о безопасности моей или всерьез верил, что назло ему я ударюсь во все тяжкие, но соглядатая ко мне приставил.

Будь в моих планах пляжный отдых, я бы позволила парнишке отираться рядом, избавляя меня от проблем и не нервируя грозного шефа. Но это было не так.

И едва заселившись в отель, я благополучно и безвозвратно скрылась с глаз своего надзирателя. А заодно ушла со связи, исчезла со всех радаров.

Родных я благоразумно предупредила о своих планах (объясняя это желанием отдохнуть без надоедливого присмотра), а Вите пришлось гневаться в одиночестве.

Однако по возвращении в родной город я нагоняя не получила. Он и не ругался вовсе.

Вероятно, посчитал, что мы квиты, раз за три недели, что меня не было, он успел найти себе невесту, свежеиспеченную наследницу многомиллионного состояния и красавицу к тому же, и даже обручился с ней под пение амуров и вспышки фотокамер всех ведущих СМИ отечества.

Виктор резко шагнул ко мне. Схватил за плечи и тряхнул со всей дури. Дыхание перехватило. Но сопротивляться я не стала. Если ему полегчает – так и пусть.

– Ты… ты…

Не договорив, он отшвырнул меня в сторону. Приземлившись прямехонько на мягкий диван, я замерла в ожидании.

Но ничего не случилось.

Все же Бергман отлично владел собой в любой ситуации. И недаром был противником, которого дано победить не каждому. А может, и никому не дано.

Замерев у окна, он стоял некоторое время в молчании. Я разглядывала его спину и ждала.

– Есть предположение, кто мог это сделать?

– Полным-полно.

– Кто-то конкретный?

– Нет.

Мой ответ ему не понравился, но Бергман промолчал.

Но молчание это было иного рода.

Ярость больше не ослепляла его. Он думал. Просчитывал.

Осмелев, я приблизилась. Поравнялась с ним и так же, как и он, предпочла смотреть в окно, а не на того, кто рядом.

– Уверен, что дело во мне?

– Хочешь сказать, – усмехнулся он. – Кто-то решил передать мне привет, убив тебя?

– Почему бы и нет? Пешки умирают первыми. Так заведено.

Бергман резко обернулся. Я вздрогнула, решив, что пришло время очередного нагоняя.

Но напрасно. Ни рычать, ни трясти меня он не стал. Смотрел на меня сквозь стекла очков своими темно-серыми глазами и молчал.

Лучше бы крушил все вокруг.

Неожиданно он протянул руку и поправил выбившуюся из моей косы прядь волос. Не сказав больше и слова, бесшумными быстрыми шагами опасного хищника покинул кабинет.

– Бум!

В голосе Леньки звучала радость, и это показалось обидным. О чем я не замедлила сообщить.

– Ладно тебе, это всего лишь железо.

Получив от друга запись с видеокамеры, я смогла увидеть, как развивались события. Но, в отличие от него, весело мне не было.

Камера запечатлела, как я припарковала машину и скрылась в супермаркете. Прошло несколько минут, и в мою машину забрался невысокий паренек. Еще мгновение – и новенький внедорожник вместе с незнакомцем изничтожил взрыв.

– Видела чудилу в плаще?

Едва я вошла в магазин, из-за угла показался мужчина. Одет он был странно, с этим не поспоришь. На улице жара, а он нацепил плащ и кепку. Шел быстро, но уверенно. Подле моей машины притормозил. Склонился, вроде бы шнурки завязывал. И спокойненько продолжил свой путь.

– Куда мальчик-зайчик потом пошел?

– Его в переулке такси ждало. Ищу водителя.

– А взялся он здесь откуда?

– Ниоткуда. Вывернул из соседней подворотни. Но в нее не заходил.

– Фокусник какой…

– Воришку по камерам отследил. Гастролер. Потому, видать, на твою тачку и позарился.

– Не свезло ему.

– Как и его дружкам. Ребятки Шафирова их уже взяли.

– Шустряки.

Ленька фыркнул, но промолчал. Обычно он делал апгрейд всех машин, на которых мне доводилось кататься. Но этим внедорожником заняться не успел – как и я, свинтил в отпуск. Будь иначе, воришка бы мою машину так легко и быстро не взломал. И, весьма вероятно, кучкой пепла стала бы я…

Простившись с другом, я поднялась на крышу. Пожалуй, это было мое самое любимое место во всем бизнес-центре.

Поскольку здание было современным, крыша изначально строилась как зона отдыха для офисных трудяг. Для офисных боссиков Бергмана, то бишь.

Но мне повезло, в этот день и час все они были чем-то заняты (или прятались от бдительного ока шефа) и крыша оказалась совершенно пуста.

С удобствами разместившись в кресле под сенью огромного зонта, я открыла бутылку прохладной минералки. Смакуя каждый глоток, задумалась о жизни своей тяжкой. Но, как ни думала, ничего путного так и не придумала.

Появилась Грета. Напоминая гордый корабль-броненосец, прошла по крыше и села в соседнее кресло. Посмотрела с неодобрением и заявила:

– Убить бы тебя.

– Попробуй завтра. Сегодня уже пытались.

– Не смешно.

– Похоже, что я смеюсь?

Грета поджала губы и отвернулась. Она была человеком, державшим собственную жизнь в железных рукавицах.

В доме ее всегда царил порядок и две дочери и муж были дисциплинированы и во всем послушны. На работе не нашлось бы смельчака, способного усомниться в ее компетентности, а уж в силе бойцовских качеств и подавно.

В офисе ее побаивались изрядно и считали бесчувственной непрошибаемой глыбой льда. Ее это вполне устраивало. Ведь она сама скрупулезно и тщательно выстраивала этот образ. Домашние же точно знали, что у этой горы, что защищает их от всех ветров, большое и горячее сердце.

Так уж вышло, что когда-то она решила взять под свое крыло девчонку с двумя косичками по плечам. В чем была причина, никто не узнает. Быть может, в том, что ее дочери были моими ровесницами. Или в чем-то ином. Неважно.

Но с того дня, когда я впервые появилась на пороге приемной Бергмана, она неустанно печется обо мне, всеми силами маскируя свою заботу. Пожалуй, даже под пытками она не созналась бы, что столько лет оберегает меня.

Я же все ее уловки и хитрости видела и ценила. Но с тем же упрямством, что и она, таилась, делая вид, что не замечаю их. Эта игра, в которую играли только мы вдвоем, давно уже стала частью нас.

– Шеф в кабинете со своей куклой был, когда Шафиров явился. Такую панику поднял…

Грета посмотрела на меня так, что я едва не превратилась в камень. Это было несправедливо, ведь панику подняла не я.

– Могла бы и позвонить!

– Телефон сел.

– Другой бы нашла!

– Прости.

– Убила бы, честное слово…

Грета вздохнула и посмотрела на меня искоса. Но теперь в ее взгляде было так много доброты, что она тут же отвернулась, дабы никто и ничего не смог разглядеть.

– Может, ее мышьяком травануть?

– Кого? – не поспевая за ходом ее мыслей, спросила я.

– Поглупела?

– А-а-а… Барин счастлив. Порадуемся.

– С чего бы мне радоваться, когда какая-то пигалица разговаривает со мной, будто я грязь вавилонская?

– Почему вавилонская?

Просветить меня Грета не успела. На крышу вышел Шафиров. Растянул губы в препротивной улыбочке, но, бросив быстрый взгляд на Грету, гадостями особо разбрасываться не стал.

– День в разгаре, а ты загораешь!

– А вы, Вячеслав, сюда поработать пришли? – подняла бровь Грета.

Шафиров тут же пошел на попятную:

– Освежиться. День сегодня жаркий. Благодаря некоторым…

– Рада стараться, – кивнула я. – И, раз уж ты здесь… Мне нужна машина.

Славка вновь покосился на Грету. Но тут ожил ее мобильный, и она покинула нас, отправившись представлять интересы могучего босса.

– Не жирно будет?

– В самый раз.

– На метро поездишь. Не убудет.

– Как скажешь, – кивнула я и откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза.

Когда-то давным-давно Американец советовал не спорить с идиотами. Не спорить и гнуть свою линию. Совету друга я решила внять. Хоть и многие годы спустя.

– Чего удумала? – насторожился Славка.

– Гадаю, что друзья-воришки тебе напеть успели.

– Как споют, я тебе расскажу, – подленько улыбнулся он.

– Буду ждать с нетерпением, – кивнула я, понимая, что эта ниточка для меня оборвалась.

Но тут на крышу вышел Бергман. И сказал хмуро:

– Я бы тоже послушал.

Славка резко обернулся. Оставалось лишь гадать, как долго наш дорогой босс здесь.

Вслед за ним явилась прекрасная Стефания. Повисла на локте любимого и прижалась к его руке упругим бюстом. В голубых ее глазах читалось торжество.

Бергман, не терпевший, когда в его дела вмешивались, никак на появление прелестницы не отреагировал. А ведь правду говорят, любовь творит чудеса.

– Ничего путного они пока не сказали, – залился соловьем Шафиров, погладывая на новую хозяйку с обожанием. – Гастролеры, что с них взять?

На дисплее моего мобильного появилось короткое: «Я внизу. Спускайся».

Не слушая повесть о геройстве ребят Шафирова, я заспешила на выход. Шафиров сбился на полуслове. Виктор спросил грозно:

– Куда?

– На метро.

Так разговор и прервался, ибо я заспешила по лесенке вниз и слышать чужие приказы и россказни никак не могла.

Стеклянные двери бизнес-центра распахнулись, и я очутилась на раскаленной улице. Но не успев даже помянуть недобрым словом жару, нырнула в прохладу «Эскалейда».

Трофимов скользнул по мне взглядом темных глаз и усмехнулся по-доброму. А больше и не сказал ничего. Оно и правильно, говорить здесь было не о чем.

Запись, которую мне прислал Ленька, он наверняка уже видел. О гастролерах знал. И о том, что след с чудаком в плаще оборвался, тоже уже был в курсе.

Плавно тронулся с места и велел:

– Пристегнись. Путь небыстрый.

В маленьком черногорском аэропорту было людно и душно. Весь мой багаж уместился в небольшой рюкзак, что придало мне маневренности. И легко лавируя в потоке потных суетящихся людей и огромных чемоданов, я быстренько добралась до стойки регистрации.

Паренек, которого ко мне приставил Бергман, маячил с недовольным лицом позади. Его недовольство мне было понятно – я тоже не любила получать нагоняи от начальства. Но жалости к чужим проблемам не испытывала – все же были они не моими.

Расположившись в кресле у окна, я терпеливо ждала, пока загорелые дочерна туристы займут свои места и самолет взметнется вверх.