1977 (страница 4)
Женя поинтересовался, кому что налить, и когда мы выпили, все продолжили живо обсуждать историю, как мы ездили в прошлом году в Архыз. Видимо, ее начали вспоминать еще на речке. Тогда мы заблудились в горах. Юлька сломала лодыжку, и мне приходилось таскать ее по горам на своих плечах. Ага, смешно им.
Я их даже не слушал, а думал о портале. Значит, на той стороне – СССР, год 1984, плюс-минус несколько лет. Мне открываются уникальные возможности. Там я могу стать, кем захочу, смогу увидеть своих родителей молодыми.
Я был не в силах полностью осознать эти возможности. Сознание отказывалось в это верить. Я стал планировать, что сделаю на той стороне первым делом. Столько было планов, что они сменяли друг друга, сложно было выбрать что-то одно. Мои мысли были похожи на перевернутый муравейник.
– Сереж, ну хорош уже грузиться! – наконец-то обратила на меня внимание Юлька. – Ты на поминки пришел, что ли? Развлеки меня, мне скучно!
Я был настолько погружен в мысли о СССР, что со стороны это выглядело так, как будто я был не в настроении. Веселиться мне сейчас хотелось в последнюю очередь. Я был похож на мальчишку, которому на день рождения подарили заветную машинку, хотелось с ней поиграть прямо сейчас, а меня звали за праздничный стол. Мне требовалось уединение.
– Норм все. В баню пойдем? – обратился я ко всем.
Компания единогласно поддержала предложение, и я пошел за дровами, а затем начал растапливать банную печь. Мысли, что ждет меня в СССР, продолжали крутиться в голове, как заевшая пластинка граммофона. Затем мне удалось переключиться на планирование второго похода на ту сторону. Думал я над этим, уже сидя в парилке, в полном одиночестве и совершенно голый. Первый в баню пошел я, чтобы проверить парок.
Для путешествия на ту сторону нужна была подходящая одежда. Это не то, что можно было бы легко найти в Армавире, особенно в хорошем состоянии. Классика всегда срабатывает, верно? Я выбрал пиджак, брюки и рубашку. Везде уместно, даже в СССР. Но одно дело – выглядеть правильно, другое – не замерзнуть. Пальто. Черное, драповое – то что нужно. В СССР такие, кажется, носили. Может, никто и не заметит подвоха. И все-таки что-то еще нужно… Деньги. Да, нумизмат – отличная идея, но это потом. Сначала – просто прогулка в СССР.
Сегодня мы ночуем на даче, а завтра все разъедутся по домам. Я заберу костюм из дома и вернусь. Но как объяснить Юле?
Из предбанника донесся скрип двери. Кто-то постучал в дверь парилки.
– Сереж, можно войти? – Голос Жанны. Только ее тут не хватало.
– Заходи, если не стесняешься увидеть меня голым, – бросил я, даже не шевелясь.
Она захихикала, но не двигалась. Стояла за дверью, словно что-то обдумывая.
– Хочешь, я тебя веником отшлепаю? – предложила она наконец. – Только на живот ложись. А потом я зайду.
Идея звучала так себе. Особенно если учесть, что Юлька где-то неподалеку.
– Не хочу, – сказал я коротко.
– Многое теряешь… Я мастерица по веникам, – загадочно добавила Жанна.
Она еще постояла там, за дверью, как будто ожидала чего-то. Я молчал. Затем снова раздался тот же скрип. Ушла.
Надо было на Жанне жениться. Девка – огонь. Рыжеволосая бестия и все у нее на месте: и попа, и грудь, и мозги. В общем, как в советском фильме говорили? «Спортсменка, комсомолка и просто красавица». Но поздно пить боржоми. С Юлькой в браке уже два года. В последний год все как-то у нас пошло не по той траектории. Хотя, если честно, то через месяц после свадьбы. Когда живешь под одной крышей с человеком, узнаешь его новые грани… И в моем случае открывшееся мне было не так уж и приятно.
Сам виноват. Клюнул на ее красоту, шикарную фигуру, накачанные губы, доступность. Но как жена, я имею в виду быт, она совершенно никакая. Стирать, убирать, готовить борщи – не для нее. Все, что она хочет от семейной жизни, это чтобы я работал день и ночь, зарабатывал много денег, а она сидела бы дома, тратила их на тряпки, салоны красоты, иногда подрабатывая наращиванием ногтей. В промежутке между встречами с многочисленными подругами, естественно.
В какой-то момент мне даже стало страшно, что она подрабатывает эскортом, а не к подругам ездит. Такие мысли я гнал прочь. Опускаться до слежки за женой не стал. Все тайное рано или поздно становится явным. Поживем, увидим. Ладно, лирика это все.
Что там с СССР? Завтра, непременно завтра там буду. И уже подготовленный. Пить сегодня больше не стану. Во время завтрашнего путешествия я должен быть бодр и свеж. Я закрыл глаза и стал потеть дальше, выпаривать из крови остатки алкоголя. Говорят, вредно это, но я недолго и осторожно.
На следующий день мы закончили свой отдых на даче, пришлось развозить всех по домам на своей «девятке». Вернувшись в квартиру, я дождался, когда Юля уйдет к подружке, предупредил ее, что поеду к другу в гараж, чтобы помочь ему с ремонтом машины. Затем отыскал в шкафу пиджак. Какое-то время у меня отняла глажка брюк и рубашки. Потом еще пришлось возиться с пальто, очищая его от налипших волосинок и пыли.
Спустился в машину я уже при полном параде: в костюме и белой рубашке, начищенных туфлях и с перекинутым через руку пальто. И шапку не забыл – обычную черную шапку. В СССР таких, конечно же, еще нет, и она меня слишком засвечивает, но ничего, на один раз сходить туда сойдет.
Туфли пришлось надеть летние, тут уж другого выбора не было. Ничего, в СССР себе чего-нибудь присмотрю. Не забыл взять пакет со сменной одеждой, чтобы после возвращения переодеться, а свой костюм и рубашку оставить на даче. Во-первых, так удобней, не придется ждать, когда жена уйдет, а во-вторых, у Юли будет много вопросов, если я вернусь домой в костюме.
Уже через час я поднялся на чердак и шагнул в портал.
Глава 2
Осторожно приоткрыв скрипучую дверь сарая, я шагнул в окутанный вечерними сумерками мир. Небо, словно раненое, кровоточило багряным заревом, а низкое солнце было на горизонте и отбрасывало на белоснежный покров длинные синие тени. Снег лежал чуть выше щиколотки, твердый как камень, сковывая землю ледяным панцирем. Я вдохнул полной грудью и ощутил, как мороз щиплет ноздри.