Услышав этот вопрос, я вскинула на него растерянный взгляд. Неужели помнит, что я писала? Чёрт возьми, как же я себя корила за ту чушь, которую придумала впопыхах. Тётя сказала, что зря я всё это устроила, но было уже поздно. Если бы я переехала к ней пораньше, ничего, может быть и не случилось. Она ведь говорила мне, что надо было сказать Игорю правду…какой бы страшной она не была.

“Посмотрела бы на парня, Лизка, – говорила она, – Мужики, как друзья, познаются в беде. Если любит по-настоящему, принял бы, понял. Если нет – ну и к чёрту его”.

– Давно. Очень давно, – зачем-то добавляю и смотрю в лобовое стекло.

Зеленый, наконец, загорается. Игорь поворачивает на более или менее свободную улицу и дальше мы едем без пробок. Каждый думает о своем, пока по радио играет “Незаконченный роман” Ирины Аллегровой и Игоря Крутого.

Снежинки на ресницах таяли,

И зачарованно читали мы

Красивый незаконченный роман

Про любовь без измен.

Какое-то издевательство от диджеев.

– Почему вернулась? Не понравилось? – первым прерывает молчание Игорь.

– Не сложилось.

Не признаюсь же я, что не уезжала в Россию на ПМЖ, что много лет жила в Уральске у папиной сестры, а в Алматы переехала после ее смерти. Нике тогда было шестнадцать лет. Я решила, что она должна учиться здесь, продала дом, в котором мы жили втроем, и купила двушку в микрорайоне, а остальные деньги положила в банк. Мне нужно было дать дочери высшее образование. Я ведь так и не окончила университет.

– А как ты? – увожу его от темы моего прощального письма. – Вижу, дела идут. Говорят, ты солидный человек.

– Врут, – усмехается. – А если честно, у нас с другом строительная компания. Ты, наверное, помнишь его. Мы служили вместе. Даниал.

Напрягаю память и действительно, вспоминаю, что у его армейского товарища имя начиналось на “Д”. Именно он стоял на шухере, пока мы целовались.

– Да, я вспомнила. Как он?

– Нормально. Тоже дед. Недавно правда попал в аварию, поэтому я сейчас за двоих.

– Ого. Надеюсь, ничего серьезного?

– Жить будет.

– Дай Бог ему здоровья, – говорю искренне, хоть и видела его всего раз в жизни.

И снова он молчит, следит за дорогой и крепко сжимает руль. Я не отвлекаю его вопросами, но украдкой рассматриваю. Он хорошо сложен, следит за собой. Лицо добродушное, красивое и твердое. Посильнее обхватываю пальцами ручку сумки, немного нервничаю от неловкости. Интересно, какой была его жена и почему он с ней развелся? А Жанна…какая она? Не сомневаюсь, что очень красивая. По-другому быть не может. Рядом с таким мужчиной, как Игорь, должна быть красивая женщина ему под стать.

И вот она снова звонит. Ее входящий отображается на дисплее. Игорь нажимает кнопку на руле, как в прошлый раз, но звонок не сбрасывается.

– Черт, не то, – бубнит себе под нос. Думает, что тихо, но я услышала.

А еще в салоне раздается спокойный, мелодичный голос Жанны.

– Игорь, у тебя все хорошо? – интересуется она.

– Да, Жанна, я еду, – отвечает он напряженно.

– А, слава Богу. Ты обещал после стрижки, я всё жду. Думала, вдруг что-то случилось. На улице такая непогода.

– Задержался. За рулем, – говорит он рваными фразами.

– Всё-всё, не буду отвлекать, милый.

– Пока.

Он быстро заканчивает разговор и больше не смотрит на меня. Я жалею, что согласилась поехать с ним. О чем я только думала? Просто потянуло, но это все призрачною. Фантомная боль – отголоски той, что давным-давно улеглась. Я мазохистка, не иначе.

– Вон там, у детского магазина останови, пожалуйста. Во двор не надо, – прошу его сдержанно.

– Мне не сложно, – сурово откликается он. Замечаю, как изменилось его настроение и выражение лица. Одному Господу известно, что творится в его голове, но мне отчего-то тревожно.

Черный джип заезжает во двор и аккуратно паркуется в свободном кармашке. Удивительно, что место в нашем дворе вообще есть. В салоне темно, спасает только фонарь на улице.

– Спасибо, что подвез. Рада была встрече.

– Не за что, – кивает он, смотря перед собой.

“Но я не рад”. Так что ли?

Он молчит, хмурит брови и поворачивается ко мне корпусом. Во рту пересыхает, чувствую исходящую от него опасность, паникую. Очень хочется на улицу, но дверь заблокирована. Боже, только не это!

– Наверное, мой порыв был ошибкой, да? – с горечью спрашивает он.

– Игорь, выпусти меня, пожалуйста, – нервно дергаю ручку.

– Просто скажи мне, Лиз, чем он был лучше меня? – говорит громко, с надрывом. – Почему он? Ты любила его? Он дал тебе то, что ты хотела? Ты такой жизни хотела? Я мог дать тебе больше. Я любил тебя! До безумия любил!

Я хочу закричать, что всё было не так, как я написала в том дурацком письме. Что я всю жизнь об этом жалею. Что “того” на самом деле не существовало, что я запуталась, испугалась, стыдилась себя и того, что случилось. Мне внушили, что я сама виновата.

– Игорь, прошу тебя, ни о чем не спрашивай и выпусти меня, – умоляю. Пусть отпустит, уедет и мы обо всем забудем. Каждый будет жить так, как жил.

В темноте зимней ночи слышу его тяжелое дыхание и бешеный стук собственного сердца. А потом он, наконец, разблокирует двери. .

– Иди, – звучит бесцветно.

Я быстро выхожу из машины и иду к подъезду. Морозный ветер студит губы, снег слепит, как и жгучие слёзы, что я не могу удержать. Я задыхаюсь от мучительной боли, печали и сожаления. Все его вопросы справедливы, но меня растоптало то, как он их задал. Мы не должны больше пересекаться. И, наверное, мне надо искать другое место.

А сегодня у нас еще визуалы и саундтрек вот по этой ссылке https://litnet.com/shrt/lSrh

Глава 4

Игорь

– Да, Елизавета Аркадьевна Лапина. Салон “25 студия” выше Арбата. Не знаю, сохранила ли она фамилию. Мне нужно всё, что сможете нарыть, Лев.

– Пришлите, если знаете, дату рождения. И адрес. Хотя бы ориентировочно. Это упростит задачу, – говорит мне надежный человек, который и покойника из-под земли достанет. Решил обратиться к человеку на стороне, а не к безопасникам.

– Напишу. И скидывайте информацию по мере поступления.

– Наблюдение планируете?

– Нет, только информация, – говорю не подумав, но на самом деле не собираюсь следить за ней. Хочу лишь знать хоть какие-то подробности.

– Принял, – деловито отвечает Лев Захаров.

– Спасибо, Лев. И еще раз извините, что рано.

– Ничего, я не сплю.

Закончив разговор, сажусь на край кровати, упираю локти в колени и подношу к губам кулак, в котором зажат телефон. Со вчерашнего вечера думаю о ней и не могу выкинуть из головы. Тридцать лет ее не было в моей жизни. И за эти годы я часто задумывался, что с ней стало и какой стала она сама.

Лиза всё такая же красавица! Ей уже не восемнадцать, а сорок восемь, заметны тонкие морщины на лице и шее, но глаза такие же пронзительные и голубые, как летнее безоблачное небо. В них я увидел растерянность, печаль, вину.

Конечно, я сразу ее узнал, ее образ долгие годы был высечен у меня на сердце. Заметил, что и она тоже поняла, кто перед ней. Но мне в тот момент было тяжело это признать, потому что боль, которую я давно похоронил, воскресла.

После армии я спрятал фото и письма Лизы в кармашек дембельского альбома. Пришел однажды домой, жена дуется. Выяснилось, в шкафу что-то искала, наткнулась на альбом, прочитала все и порвала. В том числе и снимок.

Орал на нее как псих, а потом вышел из квартиры. Она мне этого не простила. А я…чёрт возьми, я понимал, что глупо держаться за эти вещи.

Тот день, когда я получил от нее последнее письмо, помню до сих пор. Лиза написала: “Прости, я встретила другого и приняла его предложение. Мы уезжаем вместе в Россию. Пожалуйста, не ищи меня и прости, если сможешь. Желаю тебе счастья и не держи на меня зла”.

В тот момент я сошел с ума. Мой друг Даниал тоже читал это послание, а потом понял, что я задумал. У меня помутился рассудок, я пошел в оружейную за автоматом, пока никто не видел. Но Даник незаметно следовал за мной и дал мне по морде, приведя в чувство. Если бы он этого не сделал, я бы себя убил, или сбежал бы из части. В первом случае бесславно бы сдох, во втором – попал бы под уголовную статью. Вот так мне было плохо. Я любил Лизу. Обожал ее. Она снилась мне ночами и звала. И я просыпался в холодном поту в надежде на то, что ее уход был просто кошмаром.

Отслужив, приехал в Алматы и сразу отправился в ее общагу. Но там ничего толком не узнал. Мне рассказали, что соседка Лизы по комнате вышла замуж и эмигрировала в Германию. Потом я нашел ее подругу, о которой она писала. Та меня выслушала и подтвердила всё написанное Лизкой в письме. Оказалось, она отчислилась после первого курса и больше ее никто не видел.

Я не знал, где искать Одуванчика. Мы с Даниалом ходили в паспортный стол, но так ничего не выяснили. Ресурсов, как и денег, у меня тогда не было. Потом поехал к матери в наше село Чилик и она мне рассказала, что Лиза приезжала к своей маме, но разругалась с ней в пух и прах. Соседи через забор наблюдали, как мать ее гоняла по огороду, била полотенцем и обзывала, а отчим потом ее по лицу ударил и сказал: “Вали к тому, кто тебя обрюхатил”.

У меня руки чесались этому дядьке въехать по лицу, но оказалось, что они дом продали и уехали….в Россию.

Для меня это был конец всего. Больше не у кого спрашивать. Я понял, что Лиза забеременела от другого, хотя мы с ней договорились ждать до свадьбы. Она была невинной и чистой девушкой. Но тогда я подумал, что жестоко в ней ошибся.

Тридцать лет спустя Лиза Лапинаа стояла передо мной и не знала, куда бежать. Внутри меня в тот момент всё полыхало. Масла в огонь подлили ее мягкие пальцы, что массировали голову во время мытья. Это был незнакомый кайф, который я никогда не ловил во время этой процедуры. Лиза словно проходилась по нервным окончаниям, вызывающим странный трепет и невероятно приятные ощущения. От самой макушки по телу пробежали мурашки и стало так хорошо, что я внезапно отреагировал на нее.

Выйдя из салона, я хотел сразу уехать, но черт меня дернул дождаться. Фатальная ошибка. Не смог удержаться, предложил подвезти. А потом эти наши странные диалоги и взгляды, звонок Жанны, мой выпад о том, почему она предала меня. Ведь столько лет прошло, неужели я хочу во всем этом копаться?

Пока доехал до Жанны, решил, что нет, не хочу. Пусть все останется как прежде. Мы уже прожили жизнь врозь, у каждого она своя. Я уже два месяца встречаюсь с Жанной – консультантом по налогам из компании “Большой четверки”. Ей тридцать девять, разведена, детей нет, успешна и красива: высокая, стройная женщина с длиными русыми волосами и большими серыми глазами с поволокой. Да, у меня не взрываются в сердце фейерверки, как это было лишь однажды с Лизой Лапиной. На матери своего сына я женился по залету, а после развода просто жил, как большинство одиноких мужиков. Только теперь с умом.

В эту ночь я надеялся, образ Лизы исчезнет из головы. Брал Жанну так, что она кричала подо мной и просила еще. Я зацеловывал ее губы, кусал их и изводил себя и её, лишь бы забыть другую.

Но секс с Жанной не спас меня. Да, я впервые остался дома у женшины, хотя это не в моих правилах. Просто очень устал, а она только обрадовалась.

И вот утром я не выдержал и позвонил знакомому владельцу охранного и детективного агентства. Мне нужно узнать о Лизе чуть больше.

– О чём задумался, милый? – в комнату на цыпочках входит Жанна. На ней только белое полотенце, а мокрые после душа волосы падают на обнаженные, блестящие от влаги округлые плечи.

– У меня рейс в два. Мне надо ехать домой за вещами.

– Сейчас только девять, – она опускается на мои колени и обнимает меня за шею. Очень красивая, сексуальная, ухоженная. – А у тебя внутренний рейс.

– И что ты предлагаешь? – бросаю телефон на постель, а она раскрывает полотенце и держит его за края.