– Не знаю, – искренне признался он. – Вы мне и скажите. Я в политике профан.

– Это может означать, что СССР планирует открыть собственный, приватный канал связи и договориться о высадке где-нибудь в Сибири, чтобы заполучить исключительные права, – ответил Пейси. – В таком случае официальная политика ООН им прекрасно подходит. Если США продолжат и дальше играть по правилам и ограничиваться лишь официальным каналом, а тот так никогда и не раскупорится, угадайте, кто в итоге снимет все сливки? Просто представьте, как изменится баланс сил, если верхушки избранных правительств по всему миру получат наводку, что СССР располагает уймой недоступных нам технологий. Как видите, все это очень хорошо сочетается с поведением Соброскина.

– А еще больше отрезвляет мысль о том, насколько удачной для СССР оказалась политика ООН, – добавила Хеллер. – Возможно, у Советов есть неизвестные нам рычаги воздействия на верхушку ООН, благодаря которым они могут выкидывать подобные фокусы. Если это так, глобальные последствия для США и правда выглядят весьма печально.

Факты действительно начинали складываться в единое целое, мысленно признал Хант. Советы могли запросто развернуть комплекс дальней связи в Сибири, на орбите или неподалеку от Луны и поддерживать собственную связь с ретранслятором, который перехватывает сигналы с обратной стороны Луны где-то за границей Солнечной системы. К моменту достижения Земли любой ответ должен превращаться в широкий пучок волн, а значит, кто угодно может его перехватить и раскрыть факт жульничества за пределами ООН. Но если ответы приходят в форме заранее условленных кодов, посторонние не смогут их ни интерпретировать, ни узнать, кому предназначался сигнал. Может, кто-то и возложит ответственность на Советы, но те будут яро отрицать любые обвинения… и на этом все закончится.

Теперь он понимал, почему его держали в неведении. Хеллер сразу выдала себя, сказав, что Соединенные Штаты пытались играть честно «пока что». Госдепартамент решил перестраховаться и обзавестись собственной линией связи, но ему не подходят слишком уж грубые методы, которые можно засечь в радиусе пары сотен тысяч километров от Земли. С кем же в таком случае следовало поговорить Хеллер и Пейси? Кто годится на эту роль лучше человека, который не только хорошо знаком и с ганимейцами, и с ганимейскими технологиями, но и входит в число первых счастливчиков, встретивших инопланетян на Ганимеде?

Вот и еще один аргумент: Хант провел на Ганимеде немало времени и до сих пор водит близкую дружбу со многими сотрудниками КСООН, которые работают там в составе миссий «Юпитер-4» и «Юпитер-5». Поскольку Земля находится на огромном расстоянии от газового гиганта, ни один приемник в ее окрестностях не сможет засечь пучок волн, нацеленный на Юпитер с задворок Солнечной системы – вне зависимости от того, как сильно этот пучок успеет разойтись в пространстве. А флагманы «Ю-4» и «Ю-5», конечно же, поддерживают постоянную связь с Землей посредством лазерных каналов… которые – так уж вышло – находятся под контролем Колдуэлла и НавКомм. Все это никак не может быть простым совпадением, решил он.

Хант поднял взгляд на Колдуэлла и спустя секунду повернулся к двум гостям из Вашингтона.

– Вы хотите организовать приватную линию связи с Гигой через Юпитер, чтобы без лишних проволочек договориться о высадке на Земле, пока вас не опередят Советы, – сказал он. – А еще вы хотите знать, есть ли у меня идеи, как передать наши указания людям на Юпитере, не рискуя выдать эту информацию туриенцам, которые могут прослушивать лазерный канал связи. Все верно? – Он снова переключил внимание на Колдуэлла и склонил голову набок. – Угадал я, Грегг?

Хеллер и Пейси обменялись взглядами, в которых ясно читалось, что Хант произвел на них впечатление.

– Десять из десяти, – ответил Колдуэлл.

– Девять, – возразила Хеллер.

Хант с любопытством посмотрел на нее. В ее выражении читался явный намек на смех.

– Если вам удастся что-то придумать, нам понадобится вся возможная помощь, чтобы справиться с предстоящими событиями, – объяснила она. – Может, ООН и решила попытать счастья без экспертов по ганимейцам, но США – точно нет.

– Другими словами, добро пожаловать в команду, – закончил Норман Пейси.

Глава 4

Джозеф Б. Шеннон, руководитель миссии «Юпитер-5», вращающейся вокруг Ганимеда на высоте больше трех тысяч километров, стоял в приборном отсеке у края двухкилометрового командного центра корабля, позади группы завороженных офицеров и ученых КСООН. Его взгляд был прикован к большому настенному экрану с неровным ландшафтом желтых, коричневых и оранжевых оттенков, который расстилался под черным небом, подернутым дымкой непрерывно падающей раскаленной мороси. Вдалеке половину линии горизонта занимал бурлящий разноцветный столб, возносящийся вверх за пределы кадра.

Пятьдесят два года назад – в год, когда родился сам Шеннон, – ученые из Лаборатории реактивного движения в Пасадене восхищались первыми присланными «Вояджером-1» и «Вояджером-2» снимками, на которых крупным планом была изображена Ио. Тогда этот невероятный диск крапчато-оранжевого цвета окрестили «самой большой пиццей на небе». Но Шеннон никогда не слышал о пицце, которую бы готовили таким способом.

Орбита спутника пролегает сквозь плазменный поток, средняя энергия частиц в котором соответствует температуре от ста тысяч до миллиона кельвинов и поддерживается магнитным полем Юпитера. Из-за этого Ио действует на манер исполинского генератора Фарадея, создающего внутренние круговые токи силой пять миллионов ампер и рассеиваемой мощностью в триллион ватт. Такое же количество энергии высвобождается внутри нее за счет приливного трения, возникающего в силу орбитальных возмущений под влиянием Европы и Ганимеда, которые заставляют Ио колебаться вверх-вниз в гравитационном поле Юпитера. Благодаря такому количеству тепла, производимого гравитационными и электрическими процессами, под поверхностью спутника постоянно находятся громадные резервуары с расплавленной серой и ее соединениями. Рано или поздно жидкость в них сквозь трещины в коре просачивается наружу, где царит практически полный вакуум. Как результат – поочередные извержения отвердевающей серы и инея из сернистого ангидрида, которые вырываются на поверхность со скоростями до тысячи метров в секунду и иногда поднимаются на высоту в триста километров и даже больше.

Прямо сейчас Шеннон смотрел на изображение одного из таких вулканов, передававшееся зондом на поверхности Ио. Ученым и инженерам миссии потребовалось больше года – в течение которого они неоднократно были вынуждены начинать с нуля, – чтобы разработать комплект измерительных приборов и метод экранирования, который бы гарантированно сработал, несмотря на непрерывную электронно-ионно-лучевую бомбардировку со стороны Юпитера, и Шеннон чувствовал, что обязан лично засвидетельствовать успех их детища. Обязанность оказалась отнюдь не такой уж рутиной и в итоге не только обернулась поводом для радости, но и стала напоминанием о том, как легко верховному главнокомандующему отдалиться от низов и потерять из виду то, что происходит в траншеях. В будущем, подумал Шеннон, он станет внимательнее следить за успехами научных проектов миссии.

Даже после окончания своей официальной смены Джозеф задержался в командном центре на целый час, чтобы побольше разузнать о зонде, после чего наконец откланялся и вернулся в персональную каюту. Приняв душ и переодевшись, он сел за стол и запросил у терминала список сегодняшних писем. Одним из них было текстовое сообщение от Вика Ханта из штаб-квартиры НавКомм. Шеннон был приятно удивлен и заинтригован одновременно. За время, что Хант провел на Ганимеде, у них было немало увлекательных бесед, но Виктор не производил впечатления человека, у которого есть время на праздную болтовню, а значит, речь шла о чем-то интересном. Шеннон с любопытством ввел команду для вывода сообщения на экран. Пятью минутами позже он все еще таращился на содержание письма, озадаченно насупив брови. Текст гласил:

Джо,

Чтобы лишний раз не ломать голову, я прошерстил сверху вниз подсказки в упомянутой тобой книге и нашел кое-что полезное на страницах 1, 18 и 4. Обязательно загляни в параграфы 25, 14 и 22 – возможно, тогда на горизонте наконец-то появится вразумительный ответ.

Правда, откуда взялось 786 – это тот еще ребус.

Всего наилучшего, Вик

Шеннон не понимал ни слова. Он достаточно хорошо знал Ханта и был уверен, что за сообщением кроется серьезный мотив, но пока что смог сделать лишь один вывод: Виктор пытается сообщить ему нечто крайне конфиденциальное. Но с какой стати Ханту брать на себя такой труд, если у КСООН уже есть отличная система безопасного шифрования? Не мог же кто-то перехватывать данные в сети КСООН – кто-то, располагающий достаточным объемом вычислительной мощности, чтобы свести на нет защитные меры организации. «С другой стороны, – рассудительно подумал Шеннон, – именно так думали немцы во время Второй мировой войны, но британцам, при помощи «машины Тьюринга» в Блетчли, все же удалось расшифровать радиопереговоры между Гитлером и его генералами, нередко получая доступ к их содержанию раньше самих адресатов». Постороннему сообщение Ханта покажется явной бессмыслицей – тем более безобидной, что написано оно самым обычным языком. Проблема заключалась в том, что не понимал его и сам Шеннон.

Размышления о письме Ханта не оставляли его и на следующее утро, за завтраком в столовой для старших офицеров. Шеннон предпочитал завтракать пораньше, до капитана, старшего штурмана и всех остальных, кто обычно приходил в утреннюю смену. Это давало ему время собраться с мыслями на предстоящий день и ознакомиться с последними новостями, полистав «Межпланетный журнал» – ежедневную газету, которую КСООН транслировали с Земли на корабли и базы по всей Солнечной системе. Еще одна причина, по которой Шеннону нравилось вставать ранним утром, – это возможность поломать голову над очередным кроссвордом из «Журнала». Сколько себя помнил, он всегда был заядлым любителем этих ребусов, и свое пристрастие оправдывал тем, что утренняя зарядка для мозга обостряет умственные способности и подготавливает к задачам предстоящего дня. Правда это или нет – он точно не знал, но Шеннона это особо и не заботило, к тому же такая отговорка выглядела ничем не хуже прочих. Утренние новости в этот раз обошлись без сенсаций, но Шеннон прилежно проглядел содержание выпуска и до кроссворда, к собственному удовольствию, добрался в тот самый момент, когда официант подливал ему кофе. Он дважды сложил газету и приложил ее к краю стола, чтобы мимоходом пробежаться по вопросам, пока искал ручку в кармане пиджака. Заголовок над ребусом гласил: «КРОССВОРД № 786».

Кроссворд № 786 (Составитель Д. Мэддсон, Штаб-квартира НавКомм, Хьюстон)

По горизонтали

1. Джон из Ирландии съел безголового поборника братской любви.

3. Бывшее радио с двадцатью перепутанными станциями.

6. Был указ построить форт, а вышло не пойми что. Не видать им сладкой жизни.

7. О, этот курорт спасет от черной болезни.

11. Черный тюльпан заблудился в восточной Германии? Да нет же, это Дороти из Канзаса!

12. Дживс едет к хоббитам, чтобы отведать их соуса.

14. В случае экстренной ситуации кипяти от корки до корки.

16. Дом с глазами где попало? Скорее уж, дом дракона.

20. Пещерный атлант переварил кислорот.

21. Восемь строк, две рифмы и однонуклеотидный полиморфизм.

22. Самая красивая звезда скрывает важный ориентир.

23. Богиня бесчинствует в избе? Ее усмирит только храм!

24. Невеста в объятиях благовестника? Да ну, бред какой-то!

25. Есть информация, что Канны потеряли голову, когда в пригород переехало две трети Digital Equipment Corporation.

По вертикали

1. Киш под опекой? Смешать – вот и весь секрет.