Сын помещика 2 (страница 9)
Митрофан с интересом осматривал «свои» новые владения. Конюшня у барина была на зависть всей деревне. Тут и стойла по уму сделаны, и сбруя не чета крестьянской, да и сами лошади – холеные, зерном да морковкой выкормленные. Но было видно, что в последние дни за ними никто не следил. Так – только корм давали, и все. Грива не вычесана, да и в конюшне яблок конских хватает. Но это дело поправимое.
– А чего лошадей только две? – спросил Митрофан у проходящего мимо Корнея. – Аким хвастался, что за тремя ухаживает.
– Молодой барин по делам уехал, – ответил лениво мужик. – К вечеру должен вернуться.
Тут от поместья к веревкам с развешенным бельем быстро пробежала молодая девка в чудном наряде. Митрофан таких никогда и не видывал. Телеса чуть ли не вываливаются. Мужику сразу стало понятно, кто это такая – молодая служанка их барина, из-за которой Аким и получил плетей.
– Смотрю, Пелагейка так грудью своей колыхала, что Акимушка наш чуть ли не в обморочек упал, а потом и шею повредил – не чаял глаз отвести! – усмехнулся Митрофан.
– Тебе тоже шею свернут, будешь на нее так пристально смотреть, – мрачно предрек Корней, и мужик тут же отвернулся.
«Но хороша девка! Ой, не будь я женат, точно ей под подол бы залез», мысленно поцокал языком Митрофан, представляя, как он шепчет на ушко девке всякие благоглупости, на которые бабы так падки, а та млеет и пошире ноги расставляет. А можно еще и на дудочке ей сыграть, бабы это тоже очень любят. А уж Митрофан умеет такой напев высвистеть, что у тех разум улетает, и они на многое согласные становятся.
– Токмо мечты все это, – тихонечко под нос себе вздохнул мужик. – Неча тогда и душу травить.
***
До деревень, что лежат от нас к владениям князя Белова ничего интересного не происходило. Я в основном был занят тем, как приноровиться к езде, да посматривал по сторонам. Крестьяне уже собирали подсохшее сено в стога, бабы загребали граблями, а мужики вилами укладывали кипы сена в три, а то и четыре метра высотой.
Заезжая в деревню, обычно я заставал ее полупустой. Только ребятня бегала, да старики по подворьям за хозяйством присматривали. Мне показывали подворье, где живет староста, после чего я передавал тому наказ отца – отправить нам одного крестьянина с лошадью. Попутно спрашивал, как у них дела с коноплей – сколько посадили, есть ли дополнительные семена на посадку, собираются ли высаживать еще один урожай. Почти всегда получал один и тот же ответ – семян мало, второго урожая высаживать не хотят, так как летом сухо для нее шибко в наших краях. Еще записывал, сколько вообще у них чего растет и уже созрело. С лошади и не слазил, переживая, что без посторонней помощи могу обратно не забраться, а перед крестьянами позориться не хотелось.
Познакомился и с матерью Пелагеи. Женщина собирала сено недалеко от дороги, а как меня заметила, так на обратном пути и подкараулила.
– Барин, не серчайте, я токмо узнать хочу – как там моя кровиночка? – подбежала к стремени лошади дородная женщина.
Грудь раза в два больше, чем у девки, никакой сарафан такую прикрыть не способен. При этом на лице еще остались следы былой красоты, да и талия просматривается. Если бы не крестьянская доля, была бы писаной красавицей даже в свои года. И внешне Пелагея в нее пошла, потому сразу понял, что это мать ее.
– Не переживай, все с твоей дочкой хорошо, – постарался я ее успокоить. – Ни разу ни в чем еще не провинилась.
– Спасибо, барин, – всхлипнула баба и перекрестила меня вслед.
Когда поехал в обратную сторону, чтобы оставшиеся деревни посетить, то заехал домой. Пообедать пора было, да и пятая точка уже ныла довольно ощутимо. К тому же стало ляжки натирать, несмотря на штаны и удобное седло.
– Как приеду, лед мне сразу подай, – сказал я Пелагее, когда поел и снова вскочил на коня.
– Сделаю, барин, – поклонилась она.
В этот раз уже в сарафане была, потому ее поклон выглядел вполне себе благопристойно.
Вот только спокойный объезд закончился, когда я доехал до самой дальней от нас деревни на границе с землями графа Свечина. Стоило мне заехать в деревню, как сразу я услышал гомон, раздающийся с одного из подворий. Да и людей там оказалось больше всего. Меня не сразу и заметили, а как обратили внимание, то тут же несколько баб кинулись ко мне со словами:
– Барин, помогите! Рассудите мужиков наших!
Глава 6
27 – 28 июня 1859 года
– Барин, помогите! – воскликнула бабенция с покрытой платком головой и закатанной в локтях рубахой.
В руках у нее была скалка, а на ладонях виднелись следы муки.
– Рассудите мужиков наших! – в унисон ей крикнула вторая баба.
Эта была без платка, но с заплетенными в две косы волосами. Еще довольно молодая, но уже видно, что не девица. Несмотря на то, что волосы у нее были заплетены, но все равно создавалось ощущение растрепанности, словно с нее платок сорвали и пытались за эти самые косы оттаскать.