Усы генерала дрогнули – единственное внешнее проявление эмоций, которое он себе позволил. Но что он мог сделать? Отказаться выполнять приказ? Арестовать первого министра посреди вражеского вторжения? Устроить собственный переворот, когда враг стоит у ворот?

Нет. Он был солдатом. Хорошим солдатом, преданным, исполнительным солдатом. А солдаты выполняют приказы – даже глупые и подлые, даже предательские. Особенно предательские. Потому что если каждый солдат начнёт решать, какие приказы выполнять, а какие – нет, армия и космофлот превратятся в вооружённую толпу. И тогда – конец всему…

– Господин генерал?

Голос адъютанта – молодого подполковника с острым взглядом и безупречной выправкой – вырвал его из мрачных размышлений.

– Да?

– Приказы переданы. «Агамемнон» и крейсера начали перемещение к точке рандеву с судами-генераторами. Десантный модуль подготавливается к вылету.

– Хорошо.

– Также… – адъютант замялся, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на растерянность. – Командиры крейсеров запрашивают подтверждение приказа. Они… удивлены, скажем так.

«Удивлены» – это было мягко сказано. Боков знал этих командиров – толковые офицеры, преданные долгу, готовые отдать жизнь за защиту столицы. И вот теперь их отзывают с позиций, уводят от планеты, которую они поклялись защищать, – и ради чего? Ради того, чтобы первый министр мог сбежать в случае чего.

– Подтвердите, – произнёс Боков ровным голосом. – Приказ исходит от первого министра.

– Слушаюсь.

Адъютант отошёл, и Боков снова остался наедине со своими мыслями.

На тактической карте точки вражеских кораблей продолжали своё неумолимое движение. Ещё пара часов – и они будут на орбите…

Прошло ещё около часа.

Птолемей вернулся в командный центр – умытый, посвежевший после душа, с лёгким румянцем на щеках от выпитого вина. Его лицо выражало спокойную уверенность, почти благодушие, словно не было никакого вражеского флота и никаких толп на улицах.

Подтверждения о выполнении приказов уже поступили. «Агамемнон» и четыре крейсера успешно достигли точки рандеву с судами-генераторами. Десантный модуль занял позицию в указанных координатах, готовый в любой момент прибыть к центру Москва-сити для его эвакуации.

Всё шло по плану. Всё было готово к отступлению – если понадобится.

Птолемей опустился в командирское кресло и обвёл взглядом зал. Офицеры продолжали работать. Савельев что-то негромко говорил в микрофон, координируя действия орбитальных станций. Боков стоял у тактической карты с непроницаемым лицом.

– Генерал, – позвал первый министр, – докладывайте.

– Эскадра противника продолжает движение к планете, господин первый министр. – Боков подошёл ближе, и его голос звучал ровно, без намёка на те эмоции, которые, возможно, бушевали внутри. – Расчётное время выхода на орбиту – час сорок.

– Час сорок, – повторил Птолемей задумчиво. – Немного. А что фон Щецин? Вернулся?

– Нет, господин первый министр, – ответил полковник Савельев, который подошёл к ним от своей консоли. – Связи с директором ИСБ по-прежнему нет.

Птолемей нахмурился. Три с половиной часа прошло с тех пор, как он отправил барона на миссию. Три с половиной часа – на задание, которое должно было занять от силы час.

– Странно, – произнёс он медленно. – Очень странно. Борис Карлович не из тех, кто опаздывает.

– Возможно, задержка связана с ситуацией на поверхности, – предположил Савельев. – Беспорядки, перекрытые дороги, усиленные патрули…

– Какие патрули? – Птолемей повернулся к полковнику, и в его голосе прозвучало раздражение.

– Ваши патрули, господин первый министр. – Савельев говорил осторожно, словно опасаясь вызвать гнев начальника. – Два часа назад вы приказали ввести военное положение и выставить на улицы усиленные наряды. Полиция и армейские подразделения проверяют документы, разгоняют демонстрантов, блокируют маршруты.

– Неужели патрули могут остановить целого директора ИСБ? – Птолемей повернулся к Бокову.

Генерал расправил плечи, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на удовлетворение – возможность продемонстрировать собственную значимость и показать, что его люди работают как следует.

– Господин первый министр, патрули, пользуясь мандатом военного положения, задержат и обезвредят любого, – произнёс он с ноткой гордости в голосе. – Неважно, какую должность он занимает. Таков порядок, и мои ребята следуют ему неукоснительно.

Птолемей уставился на генерала. Затем он взорвался.

– Вы что, идиот?! – голос первого министра сорвался на крик, и этот крик разнёсся по командному центру, заставив офицеров за терминалами вздрогнуть и обернуться. – Во-первых, его роботы уничтожат ваш дурацкий патруль за считанные секунды – вы видели, на что они способны! Во-вторых, если с теми, кого сопровождает барон, что-либо при этом случится, вы лишитесь не только погон, но и головы!

Боков побледнел, и его усы дрогнули – на этот раз не от сдержанных эмоций, а от страха.

– Господин…, я не думал…

– В том-то и проблема – что вы не думаете! – Птолемей вскочил с кресла, и его лицо исказилось от ярости. – Немедленно свяжитесь со своими людьми! Узнайте, не задерживали ли они машину директора ИСБ! Не было ли столкновений с его охраной!

Генерал бросился к ближайшему терминалу. Птолемей стоял посреди командного центра, тяжело дыша, и чувствовал, как хмель, принёсший было расслабление, теперь только усиливает тревогу, обостряет эмоции.

Фон Щецин. Где этот проклятый барон?

Директор ИСБ не был человеком, которого можно остановить толпой или перекрытой дорогой. Его роботы – те самые четыре машины смерти, которые несколько часов назад за секунды разделались с элитными гвардейцами «Преображенского» полка – могли пройти сквозь любое препятствие, сквозь стену, если понадобится. Его полномочия были безграничны. Его эффективность – вообще легендарна.

И всё же. Что могло пойти не так?

– Господин первый министр, – голос Бокова звучал осторожно, почти извиняющимся, – я связался со всеми командирами патрулей в столице. Ни один из них не докладывал о задержании или столкновении с директором ИСБ или его сопровождением.

– А аэрокар барона?

– Его никто не видел. – Боков помедлил, словно не решаясь произнести следующие слова. – Ни на одном из контрольных пунктов, ни на одном из маршрутов, по которым он мог следовать. Словно машина… исчезла.

Птолемей остановился. Уставился на генерала немигающим взглядом.

– Исчезла, – повторил он медленно, пробуя это слово на вкус. – Машина директора Имперской Службы Безопасности. Исчезла.

– Я отдал приказ о беспрепятственном пропуске, – поспешно добавил Боков. – Все посты извещены. Если барон появится…

– Если, – Птолемей горько усмехнулся.

Он снова двинулся вдоль тактического стола, обходя голографическую карту. Красные точки вражеских кораблей были уже совсем близко к сфере планеты.

У него оставался примерно час, чтобы получить свой козырь. Час, чтобы…

– Господин первый министр, – Боков осторожно прочистил горло, – позвольте спросить… с какой миссией был послан директор фон Щецин? Возможно, если мы будем знать больше, мы сможем помочь в поисках.

Птолемей остановился и посмотрел на генерала долгим, оценивающим взглядом. Несколько секунд он молчал, словно решая, стоит ли делиться этой информацией.

– Он должен привезти сюда неких троих людей, – произнёс он наконец. – Людей, которые станут нашим козырем в переговорах. Вернее – в ультиматуме командующей вражеской эскадрой вице-адмиралу Хромцовой.

– Кого именно, если не секрет?

– Это вас не касается, генерал. – Голос Птолемея был холодным, отрезающим дальнейшие расспросы. – Достаточно знать, что эти люди находятся непосредственно в столице. Барон должен был забрать их и вернуться. Час, максимум полтора. Но, прошло больше трёх.

Боков благоразумно не стал продолжать расспросы, но вопрос повис в воздухе командного центра, и каждый из присутствующих офицеров наверняка задавал его себе.

Кто эти трое? Почему они так важны, что задержка заставляет Птолемея Грауса терять самообладание?

Минуты тянулись, как часы. Птолемей мерил шагами пространство перед тактическим столом – туда-сюда, туда-сюда, словно зверь в клетке, словно человек, запертый в ловушке собственных страхов и планов.

– Господин первый министр!

Голос дежурного оператора связи прорезал тишину командного центра, заставив всех повернуться к нему.

– Что?!

– Входящий запрос на видеосвязь. – Лейтенант сглотнул, и его кадык дёрнулся. – С капитанского мостика линкора «Паллада».

Птолемей почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Как ноги стали ватными, как руки – чужими и непослушными.

«Паллада».

Флагман вице-адмирала Агриппины Ивановны Хромцовой.

Она хочет говорить, говорить с ним. Сейчас. .

– Господин первый министр? – голос лейтенанта дрожал. – Принимаем вызов?

Птолемей Граус стоял неподвижно посреди командного центра, глядя на мигающий индикатор входящего вызова. Красный свет пульсировал в полумраке зала – ритмично, настойчиво, словно сердцебиение хищника, почуявшего добычу.

Мысли метались в голове первого министра, как испуганные птицы, – хаотично, бессвязно, бесполезно. Принять вызов – значит вести переговоры с Хромцовой без рычага давления. Без ничего, кроме пустых слов и бессильных угроз. Отклонить вызов – значит показать слабость и страх.

– Господин первый министр?

Птолемей сглотнул. Горло пересохло, и во рту стоял кислый привкус вина и страха.

– Подождите, – выдавил он. – Минуту. Дайте мне минуту…

Глава 3

Место действия: звездная система HD 35795, созвездие «Ориона».

Национальное название: «Новая Москва» – сектор Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется силами первого министра Грауса.

Точка пространства: центральная планета Новая Москва-3. Командный центр сил планетарной обороны.

Дата: 17 августа 2215 года.

Индикатор входящего вызова продолжал мигать, и каждая его вспышка отзывалась где-то глубоко внутри Птолемея Грауса неприятным холодком – тем особым ощущением, которое возникает, когда понимаешь, что загнан в угол, но ещё не готов это признать.

Прошла минута. Потом ещё одна.

Птолемей сейчас стоял посреди командного центра, и его взгляд был устремлён куда-то сквозь мигающий экран, сквозь стены бункера, сквозь полкилометра скальной породы – в ту точку пространства, где сейчас находился барон фон Щецин с его драгоценным грузом. Или не находился. Или находился совсем не там, где должен был.

– Господин первый министр? – голос лейтенанта-связиста звучал всё более неуверенно. – Вызов по-прежнему ожидает ответа.

– Я слышу, – отрезал Птолемей.

Прошло пять минут.

Красный индикатор пульсировал с механическим упорством, и в этой пульсации было что-то почти оскорбительное – словно вице-адмирал Хромцова, находясь за тысячи километров, всё равно умудрялась давить на него одним лишь фактом своего ожидания. Она не отключалась, не прекращала вызов и не теряла терпения – просто ждала, и в этом ожидании чувствовалась уверенность хищника, который знает, что добыче некуда деться.

Птолемей отошёл от тактической карты и снова опустился в командирское кресло. Его пальцы легли на подлокотники, первый министр заставил себя дышать ровно и размеренно.

Еще минута.

В командном центре офицеры продолжали смотреть в свои экраны, но Птолемей кожей чувствовал, как их внимание сместилось, как боковым зрением все они следят за ним, как обмениваются взглядами, которые не успевает перехватить.

Полковник Савельев что-то шепнул своему соседу – едва слышно, одними губами, – и тот коротко кивнул. Генерал Боков стоял у тактического стола с каменным лицом, но его усы подрагивали чаще обычного.