Повисло недолгое молчание. Офелия задумчиво смотрела на огонь в камине, сидящий рядом Палыч – на жену. Каин и Леона, нахмурившись, переглянулись. Андрей, уже слышавший о Караване, снова вернулся к своим мыслям о том, что ему неприятно быть рядом со светлым, но теперь он тщательно пытался разобраться, что именно доставляет дискомфорт? В голову приходил один ответ: «То, что ОН рядом», но этот ответ Порохова не устраивал.

Сам Ларнис, казалось, то ли не замечал эмоций друга, то ли деликатно не обращал на них внимания. Почему-то это вызвало ещё одну волну неприязни – совершенно иррациональной, – и Порохов ей очень удивился. С этим срочно нужно было что-то делать.

Чар, пристроившийся на подлокотнике дивана, разумеется, такого негатива не вызывал. Он же первый и уточнил:

– Значит, мы пытаемся сделать что?

Игорь вздохнул, посмотрел на Инея, который сидел в кресле и осторожно ел пирожное, а тот только пожал плечами. Князев хмыкнул:

– Вот я и позвал вас всех: посоветоваться. С одной стороны, мы не единственные Зрячие и, вероятно, не единственные, кому до этого может быть дело. С другой стороны, остальные пока ни о чём не знают. Говорить ли им… Тоже большой вопрос. Те же Сестрички на форуме бывают, да и некоторые Зрячие, которым я бы не то, что знание об исполнителях желаний не доверил, но и вообще ничего.

– Ты прав, – кивнула Леона, – только тем, кому мы доверяем, стоит сообщить. У многих из нас есть проверенные контакты и те, кто не побежит сам что-то покупать.

– Кстати, а что у них вообще можно купить? – уточнил Палыч.

Раньше, чем Игорь успел что-то сказать, ответил Иней:

– Всё, что угодно.

– Даже возможность стать богом? – хихикнул Чар. – А что? Я бы взял и стал бы богом… Ммм… Офигенных шуток, во! И даровал бы благословения тем, кто знает толк в юморе. А ещё…

– Нет, наверное, таким богом – нельзя, – подумав, ответил предсказатель.

– А каким можно? – в повисшей тишине спросил Андрей.

Иней только покачал головой, прикрывая глаза. Потом развёл руками:

– Ну, каким-то можно стать, но, к счастью, это они не продадут. Может быть.

Ларнис чуть улыбнулся:

– Хотя бы так. Однако, даже я не поручусь, что никто из моих сородичей не захочет купить одно-два желания. Если возможности Каравана настолько широки, то… Многие из нас уже теряли то, что ему дорого.

– То есть, союзников у нас не будет, – подытожил Игорь.

– Думаю, будут. Здравомыслящих людей тоже много, – возразил Каин, – на самом деле всё сложно. Вряд ли кто-то отдаёт себе отчёт в том, что на самом деле планирует устроить Караван.

– А ты знаешь, что он планирует устроить?

Каин посмотрел на Игоря и ухмыльнулся:

– Этого, кажется, никто и не скрывает: им нужен хаос. Масса таких возможностей – это огромный повод перекроить мир по-новому. Войны, революции, внезапно разбогатевшие люди, внезапные смерти. Загадать могут что угодно.

– Мы должны знать, на чём их возможности заканчиваются, – сказал Андрей.

– Значит, мы должны выйти на Караван и что-то попробовать купить, – резюмировал Игорь. – Это, скорее всего, будет не быстро, но мы теперь знаем, с чего начинать.

– Согласна, – кивнула Офелия. – Тогда, мы пока наблюдаем и предупреждаем доверенных Зрячих?

Игорь помолчал, раздумывая. За него кивнул Андрей, так и не решивший, сказать ли всем остальным сейчас о своём преображении:

– Думаю да, предупредить надо. Может, и они что-то узнают.

Он встал:

– Я… Мне надо уехать.

И стремительно вышел из дома, прихватив куртку по пути, но не надевая её: до машины не замёрзнет.

Авто уже успел остыть, но Андрей даже не обратил на это внимание. Ярость, которую он тщательно душил всё время, грозила выплеснуться в любой момент. Это было дикое, странное, удивительное чувство, потому что никогда раньше Порохов настолько сильно не ненавидел.

Не конкретно кого-то, а просто сам факт существования рядом Света.

Машина непривычно громко взревела, когда Андрей завёл двигатель и стремительно выехал со двора Игоря. Развернулся, аккуратно проехал до шлагбаума на КПП, и оттуда вдавил педаль газа в пол, разгоняясь до сумасшедшей скорости.

Он не думал, куда едет – ему нужно было сбросить напряжение, перестать ощущать этот ужасный комок в груди: словно клубок шипящих огненных змей, парадоксально обжигающих холодом. Мимо проносились другие машины, ночная Москва завораживала сиянием огней на высотках. Яркие торговые центры, мост, отражающийся в воде, очень светлые от снега улицы и чёрная, расчищенная дорога.

Фонари проносились мимо с такой скоростью, о которой Андрей раньше даже не думал. Ему нужно было разобраться с этим чувством.

С этой яростью.

С частью прошлого в себе, которая грозила уничтожить всё то, что ему дорого.

Ночь разбавила злость, превратила скорость в ощущение крыльев, и Порохов увидел перед собой спину дракона – его дракона – и параллельно с этим нашёл съезд с шоссе, остановил машину и, не обращая внимания на протестующий хруст руля, невидящим взором уставился вперёд.

Он летел на драконе. Вокруг была ночь, светила полная луна, выхватывая серебристым светом волны безбрежного океана. Далеко вверху горели звёзды.

Адрей знал, что машина ему не поможет.

Он сам не понял, как это сделал: проснулась та самая память, которой быть не должно, то самое «я», которое он тщетно пытался понять или прогнать, и провалился в портал, выпадая на главной площади города Равновесия.

Он не знал, где здесь драконерия, он только слышал от Ларниса, что она есть.

Раскинуть сеть сканирования оказалось очень легко: это было привычное действие. Привычное для Анериса, но Андрей сейчас не знал, кто он на самом деле. Ещё один переход – только по ощущениям, а не в знакомое место – и он замер посреди коридора, в котором за высокими широкими дверями находились крылатые твари.

Он бегло осмотрел надписи на стенах, выбрал ту дверь, где – он был уверен – найдётся подходящий зверь, и открыл её.

Огромная, шипастая, тёмно-зелёная морда тут же оказалась перед его лицом. Он положил ладонь на нос дракона, позволил почувствовать свой запах и поманил за собой. Дракон пошёл, шумно выдыхая и обдавая Анериса горячим воздухом из ноздрей.

Как только они оказались на улице, тёмный привычно запрыгнул на спину зверя, и они тут же, практически без разбега, взлетели.

Над ними раскинулось безбрежное голубое небо, на котором не было не единого облачка. Высоко стояло солнце, делая полёт сном, потому что Андрей помнил себя в ночной Москве, а не здесь, над Гималаями. Внизу оскаливались пиками высоченные горы, и тень дракона терялась где-то среди них.

Порохов чувствовал, что та самая ярость отступает, уходит куда-то глубоко, обратно внутрь, затаиваясь, словно дикая хитрая тварь. Действительно, здесь и сейчас, на спине дракона, в небе, далеко от всех и всего ненавидеть было некого.

Андрей успел поймать хвост воспоминаний, осознать себя и одновременно впитать умение летать на драконе, знание этих великолепных зверей и тоску по тому, кого когда-то очень давно Анерис называл своим другом. Их связь была глубже, чем просто животного и его хозяина – они привыкли быть единым целым, и верный Гран, связанный с Анерисом древним сложным, заклятием был соратником во всём: и в бою, и в отдыхе.

Анерису Грана не хватало. Андрей, ощутив в воспоминаниях тоску по потерянному другу, понял, что именно это чувство он вполне готов разделить со своим прошлым.

Но того тёмного, что ненавидел Свет, Порохов не хотел впускать в свою жизнь: дружба с Ларнисом, общение с Кисурдом, разговоры с Альеном… Да и многих других светлых он хотел видеть рядом. Они ему не враги, а значит, эта ненависть – не его выбор.

Ещё Андрей привык выбирать сам, что ему делать.

Он развернул дракона обратно к городу, а потом не выдержал, улыбнулся, достал телефон и начал снимать и себя на драконе, и всё вокруг, включая невероятного крылатого зверя. Это был его кусочек воспоминаний, который хотелось запечатлеть. И, возможно, показать Игорю или Инею.

Ларнис, кстати, обещал Инею провести экскурсию в бестиарий и это определённо должно было быть интересным.

Порохов поймал себя на мысли, что воспоминания о Ларнисе уже не вызвают глухой злости.

Дракон плавно снизился к площадке рядом с драконерией и очень мягко приземлился. Около дорожки, ведущей к стойлам, стояла незнакомая Андрею светлая женщина: с такой строгой, холодной, сдержанной красотой и с таким суровым взглядом, что тёмному захотелось уйти порталом сразу же.

Но если умение летать на драконе Порохов запомнил, то заклинание перехода напрочь выветрилось из головы, намекая, что ему придётся учиться.

– Налетался?

– Извините, – Порохов спрыгнул со спины зверя и провёл рукой по жестким пластинам на мощной шее, – мне очень надо было.

– Ты хорошо держишься, – женщина немного смягчилась. – Нейрин.

– А… – Андрей запнулся. Говорить своё привычное имя было бы странно. А представляться Анерисом сейчас, после этой вспышки ярости, не хотелось.

– Я знаю, кто ты, – она отдала короткую команду дракону, и тот потрусил обратно к себе, принюхиваясь по пути. Андрей тоже ощутил запах свежего мяса.

– Что случилось? – женщина посмотрела на Порохова, и тот невольно залюбовался небом, отражённым в её глазах. Он ждал, что ещё чуть-чуть, и снова в груди зародится мерзкое ощущение ненависти, но пока его не было.

– Пытаюсь привыкнуть к новому себе.

– Ярость давит? – просто спросила Нейрин.

Андрей отвёл взгляд. И коротко кивнул.

Женщина пожала плечами:

– Иногда бывает. Это то, что остаётся с нами от прошлой памяти и прошлой жизни.

– Оно проходит?

– Обычно – да. Есть всего двое или трое, кто так и не смог окончательно смириться – они обычно стараются не видеться с теми, кто вызывает эти чувства. Я тебя очень хорошо понимаю: меня долго трясло от тёмных.

– А теперь?

– А теперь всё хорошо. Но я не воевала, я и там, в прошлой жизни, была драконоведом, отвечала за столичный бестиарий, – она прошлась по площадке, и Андрей последовал за ней. – Но у каждого свой путь в этой борьбе. Я пронесла свою ненависть через себя и одну человеческую жизнь вдали от всех. А кто-то сразу был избавлен от этого груза. Всё очень сильно зависит от того, что было там. И от того, насколько прошлое напоминает о себе.

– Во время песни Ларниса, тогда, когда он нас представлял, я оказался там. В том самом прошлом. Я не сразу понял, но именно тогда ярость появилась впервые и за неделю набрала силу.

– Если полёт помогает – летай. Только пойдём, покажу, где сбруя этого дракона лежит.

– Он чей-то?

– Да, но его хозяин сейчас не здесь, так что не будет против, да и дракону веселее.

Порохов чуть улыбнулся. Потом спросил:

– А своего дракона как получить?

– Два заявления, четыре тестирования, шесть согласований… – Нейрин обернулась на Андрея и усмехнулась, – Шучу. Полетай пока на этом, если поймёшь, что тебе действительно надо – будет дракон. Вырастим с малыша.

Порохов кивнул. Попрощался с Нейрин и вышел из драконерии. Прошёлся по улице, на которой сейчас никого не было, и достал телефон. Несколько мгновений смотрел на него и только потом сообразил, что он совершенно не помнит, где оставил машину.

И как теперь отсюда выбираться.

Он сделал ещё несколько шагов, когда за спиной почувствовал портал, и тут же услышал голос Ларниса:

– Как ты?

Андрей обернулся, рассматривая стоящего перед ним светлого. Ларнис был в той же одежде, в которой появился у Игоря: чёрные джинсы, сиреневая расстёгнутая рубашка, под которой виднелась чёрная футболка. На ногах – чёрные стильные кроссовки. В Эст-Айнирене такой облик смотрелся несколько странно. Как и одежда самого Порохова.