* * *

Андрей надел перчатки, согнул и разогнул пальцы левой руки и несколько мгновений осмысливал ощущения, пока медсестра готовила пациента к операции. Он чувствовал сами переломы, каждую повреждённую фалангу, однако это больше всего было похоже на отчёт организма: кости ещё не срослись, но всё под контролем.

Всё и правда было под контролем: вдумчивая и максимально информативная лекция от Дэлия позволила Андрею уверенно зафиксировать кости, убрать болевые ощущения (он несколько раз возвращал их и снова «отключал», чтобы убедиться, что это действительно работает), и он, под присмотром тёмного, проверил подвижность всех пальцев.

Сейчас, готовясь оперировать, Порохов не сомневался в своих руках. Но всё остальное по-прежнему было в новинку.

Во-первых, пришлось сразу же учиться создавать «флёр», как его называли Дети Равновесия, чтобы снова выглядеть привычно для окружающих. По совету Ларниса Андрей решил показывать изменения во внешности постепенно, чтобы ни у кого не возникло вопросов. Так что сегодня он выглядел ровно так же, каким ещё недавно запомнил себя в зеркале. Но тонкая магическая вуаль, создававшая эту старую внешность, ощущалась, словно реальная ткань. Возможно, намеренно: чтобы не забыть, что заклинание работает, пока его не уберёшь. Кстати, сам он теперь прекрасно видел сквозь чужой «флёр»: оказалось, что волосы и глаза Ларниса всегда наполнены Светом.

Во-вторых, Порохов и не осознавал, что во время работы машинально пользовался толикой силы Зрячего. Лёгкое сканирование, немного энергии на поддержание сердцебиения… Теперь всё было по-другому, и Андрей всерьёз опасался, что, случайно применяя новые способности, может исцелить человека прямо на операционном столе, на глазах у всех. Совсем исцелить.

Придётся сегодня мысленно вернуться на полтора года назад (подумать только, он тогда был самым обычным человеком) и оперировать по-старинке. Оставить, разве что, само знание состояния пациента: ему теперь не нужно было читать историю болезни или полагаться на рентгены и прочие методы изучения богатого внутреннего мира человека, чтобы видеть, что нужно исправить.

– Андрей, готово.

– Иду, – Порохов кивнул, покосился на включённую хирургическую лампу и поймал себя на мысли, что ему теперь слишком светло. Хирург тут же уменьшил восприятие света и следом осознал: его и эта способность восхищает. При мысли, сколько нового ему предстоит узнать о себе, проверить возможности и чему ещё научиться, захотелось широко улыбнуться. Что он и сделал под маской.

* * *

– Андрей, отдыхаешь?

В дверь кабинета коротко постучали, и после этого сразу вошёл Лямцев, главврач больницы. Андрей поднял взгляд от монитора, потом встал, протянул руку для приветствия:

– Читаю лекцию.

Павел Сергеевич прошёлся по кабинету, сел на стул, куда обычно садились посетители, и посмотрел на висящий на стене календарь, где Порохов ставил отметки о планируемых операциях.

– Кадры сказали, что ты в отпуск хочешь.

– Хочу, – согласился Порохов, – а что?

– Да вот хотел спросить, куда едешь?

– На море, но ещё не решил на какое. Зимой только Таиланд, разве что. Думаю, туда.

– Хорошо… – главврач повертел в руках карандаш, взятый со стола. – В общем, я не против. Заявление подписал… Но чего хотел сказать, помнишь, мы тогда ездили по поводу корпуса нового?

Андрей кивнул и мысленно поёжился: ещё бы не помнить. Именно там он поймал Лазаря, банально ударив тому по голове, когда «вампир» убивал Упыря-психолога.

– Вот… Переиграли мы это.

Порохов выгнул бровь. Тут же накатило облегчение: значит, заведующим его ставить не будут. Значит, можно больше времени уделить всем остальным занятиям и тренировкам. Но эмоции лучше не показывать, и поэтому хирург просто поинтересовался:

– Как?

– По границе нашего забора есть здание. Новое, лет пять назад построили. Там гостиница, её продают… Решили выкупить и переделать под наши нужды. Так что, не три года ждать, а за год обещают управиться. Заведующему не обязательно сразу быть нейрохирургом, а там и доучишься постепенно.

Порохов промолчал. Потом задумчиво покачал головой и серьёзно сказал:

– Плохая идея, Павел Сергеевич.

– Почему? – удивился Лямцев.

– Я в строительстве не спец, сразу говорю, но вы же сами понимаете, что правильные коммуникации, кислород тот же провести, всё остальное продумать – это в новом проекте проще сделать, чем пытаться перестроить гостиницу. Нет, если Александру Ивановичу хочется купить гостиницу – пусть покупает. И оставляет гостиницей, например, с льготным размещением для родственников больных… А переделывать – как её вообще строили? Надёжно ли?

Теперь помолчал главврач. Он несколько минут внимательно смотрел на Андрея, потом вдруг усмехнулся:

– Продул такое пари.

Андрей удивлённо хмыкнул:

– Вы о чём?

– Саша говорил, что ты умеешь зреть в корень. А я был уверен, что согласишься… На ящик коньяка поспорили.

– То есть, гостиницу не планируется переделать в лечебный корпус?

– Нет, но, как ты и предположил, гостиницу Саша всё равно хочет выкупить, передать больнице.

Ламцев встал, помолчал ещё некоторое время, продолжая смотреть на Андрея, и вздохнул:

– Я не молодею… Ещё года три точно продержусь, а дальше на пятки начнут наступать. Съезди в отпуск, отдохни, а как вернёшься, займёмся тобой и твоим будущим.

Он вышел, оставляя ошеломлённого Андрея одного. Порохов дотянулся до телефона и отправил сообщение Ларнису: «Кажется, Лямцев хочет сделать из меня своего преемника». Получил ответ: «Хочешь, изобразим твою безвременную кончину? >:–)»

Порохов повертел в руках телефон и не стал ничего отвечать. Было слишком сложно отказаться от такого заманчивого предложения.

Но где-то в глубине души он чувствовал: прошлое готово подтолкнуть его снова стать лидером. Это было слишком привычное состояние для Анериса.

Слишком.

Глава 2

Январь

Первым его заметил невысокий кряжистый мужичок, сидящий на самой окраине лагеря. Сам лагерь выстроили на поляне в непролазном лесу, чтобы ни один любопытный нос не пробрался и не удивился невиданным животным. Высокие цветастые палатки, навесы для коробок с товаром, раскиданные то тут, то там тюки с разными, очень полезными травами, вещами, зельями, артефактами и прочим, что могло понадобиться порядочному торговцу – всё это создавало ощущение ярмарочного веселья. Впрочем, Караван всегда был весел.

Мужичок встал, едва незваный гость появился около деревьев, и теперь наблюдал за высоким, одетым во всё белое, светловолосым мужчиной с толикой недоверия. Но посторонился, как только тот шагнул на утоптанную дорожку. Помедлил, коротко поклонился и, когда мужчина прошёл мимо, снова сел на землю, продолжив чинить свой сапог.

Гость осматривал лагерь, пока шёл к самой маленькой, к самой неприметной палатке, и его не волновали караванщики, глядящие вслед. Мужчина откинул полог грязно-бурого цвета и оказался в кромешной темноте. Через мгновение пространство осветилось фиолетовым маревом, исходящим от большого, в два человеческих роста, зеркала, обрамлённого причудливой рамой.

Зеркало ожило, являя вместо отражения Гадалки нечто настолько необъяснимое, что в человеческом языке не было слов, чтобы это описать. И разговор начался не на человеческом языке. Этому языку не было названия, и вряд ли кто-то мог бы понять их речь: даже Караванщикам не было дано понимать богов.

– Добрался всё-таки?

– Я умею находить лазейки… Впрочем, нет, не я. Караван умеет. А я и у себя посижу.

– Ты ради них откликался, Нъятт?

– Ну что ты, Лъер. Я бы и сам не отказался побывать в этом мире: он не тронут мною ранее, а звезда непростительно светла. Но раз уж меня не пустили, пусть порезвятся мои любимые создания. Не будешь им мешать?

– Буду.

– Дались тебе они! – голос стал обиженным. – Я же лучше всех них!

– Мы давно поделили Путь, друг мой, а я ставшее моим берегу.

Зеркало замолчало, но продолжило набухать в отражении дымными призраками и переплетением странных щупалец. Потом Нъятт глухо рассмеялся:

– Нет ничего забавнее бога, вынужденного играть по древним правилам.

– Взаимно, Нъятт, – тонко улыбнулся Гадалка. – Не забывай, правила действуют и на Караван.

Он положил ладонь на гладкую поверхность, и та пошла рябью от прикосновения. По ту сторону отражения возникла почти такая же ладонь.

– Это будет интересная игра.

Через мгновение в палатке снова воцарилась темнота, а мужичок, чинящий свой сапог, облегчённо вздохнул: в лагере не осталось чужаков.

* * *

Игорь посмотрел на оставшуюся в последнем флаконе жидкость, пахнущую персиками, и выпил её. Он чувствовал себя прекрасно, особенно для того, кто четыре дня назад был тяжело ранен. Повезло, что у него такой сын, умеющий видеть через расстояние, и такие друзья: без нашедшего его Чара и спасшего Андрея Игорь был бы уже мёртв.

Ещё раз повезло, когда его стал лечить Кисурд. Уже на второй день Игорь смог вставать без той боли, что заставляла мир темнеть в глазах. Ну, и заодно снова поговорил с Кисурдом, угостил пирожными, и через некоторое время нашёл с ним общий язык. Парадоксально, конечно, но врач что-то для себя решил насчёт Игоря и стал удивительно доброжелательным. Хотя командирские замашки никуда не делись, и Князеву приходилось покорно пить лекарства и беречь себя.

Впрочем…

Поболеть, когда о тебе заботятся – это приятно.

Игорь отставил флакон обратно на стол, вспомнил где-то услышанную фразу: «Даже самая независимая личность любит, чтобы ей в ванной потёрли спинку» и усмехнулся.

И удивился сам себе: то ли старость всё-таки настигла, то ли он случайно на шестом десятке жизни нашёл самую настоящую семью. Пусть даже и состояла она из Инея и нескольких друзей, но рядом с ними Князеву становилось спокойнее.

Игорь спустился на первый этаж, привычно подозвал добермана, почесал за ухом и задумался. Офелия, используя информацию из памяти Агаты, описала весь ритуал Призыва. Нельзя было Призвать больше одного Зверя, но теперь ритуал стал доступен большему числу Зрячих: значит, можно было планировать любые битвы с учётом этого. Стало интересно: смогут ли Дети Равновесия тоже выполнить Призыв? И если да, то какие у них будут Звери?

Мужчина открыл холодильник, выбрал вчерашние котлеты, положил на тарелку и сел за стол. Греть не стал: ему нравился вкус холодного рубленного мяса. И за едой Игорь постепенно влился в рабочий настрой, читая в смартфоне чаты Зрячих. Пока он лечился, Иней тщательно следил, чтобы Игорь больше отдыхал, поэтому Князеву пришлось отказаться от части новостей, кроме самых экстренных. Теперь мужчина навёрстывал упущенное. Заодно предложил завтра, наконец-то, обсудить новую проблему, и понять, является ли это действительно проблемой.

Пока выходило следующее: одна Сущность получила странные способности. Вторая – жертв для поднятия категории. Возможно, не только это, но так как Каин с Леоной его упустили, то проверить остальные предположения не получится.

Ничего, вроде бы, слишком опасного.

Игорь убрал тарелку в посудомойку и задумчиво посмотрел на заснеженный двор, в котором сейчас носился Бандит.

В мире сложно найти того, кто ничего не хочет и не готов загадать хотя бы одно желание.

Что будет, если кто-то загадает смерть?

Игорь был прагматиком и скептиком, но он ни мгновения не сомневался, что рано или поздно, наступит хаос, если Караван не остановить.

* * *

Вторая встреча с Дэлием заставила Андрея несколько нервно ходить по тому же помещению, в котором они встретились в первый раз. Порохов чувствовал себя очень двояко: с одной стороны, он ждал этой встречи, чтобы продолжить исследовать свои новые возможности, потому что тёмный запретил это делать самостоятельно, с другой…

Сначала из портала выпрыгнула крупная пантера, а затем вышел и Дэлий. Андрей выгнул бровь: