Маскарад Мормо (страница 9)
– Что ты и ботинки ему оближешь, если попросит, – охотно поддался он. – Только это тебе не поможет, слышишь, Сафаева? Он ценит амбиции. Мозги. Связи. Самостоятельность. Ему не нужны домашние животные. Прошу прощения, что решил, будто тебе хочется кем-то стать.
Тяжёлая тишина, повисшая между ними, продлилась недолго. И всё же Лене, согнувшейся в три погибели на корточках и едва не теряющей равновесие, она показалась вечностью.
– А я уже «кто-то», Акимов, – звенящим то ли от злости, то ли от обиды голосом сказала Албина. – В отличие от тебя.
– Да ну?
– Он пригласил нас обоих, – прошипела она. – Он выбрал меня. А у меня нет папули в мэрии. Я заслужила это сама.
Акимов расхохотался. Лене не было видно из-за сугроба его лица, но этот смех звучал необъяснимо искренне. И как-то противоестественно. Неуместно.
– Да у тебя, насколько я слышал, вообще папули нет, – весело заявил Акимов. – Тебя поэтому на нём так заклинило? На Диле. Восполняешь нехватку мужского авторитета?
Альбина едва заметно дёрнулась, но ничего не ответила. Только молча и не мигая пялилась на Акимова, без какого-либо выражения на лице. Без какой-либо эмоции в глазах. Будто статуя, такая же бледная и неживая. Только пальцы нервно теребили манжеты выцветшей зелёной куртки – громоздкой и явно доставшейся с чужого плеча.
А потом Сафаева просто развернулась и пошла прочь. Так и не проронив больше ни слова.
Овсянка поддела носом Ленину ладонь, отвлекая от одиноко удаляющегося силуэта новоиспечённой «кентавристки». Ларина смахнула снежинки с кошкиной головы.
Перерыв почти подошёл к концу, и двор опустел. Снег повалил сильнее, рваной завесой отрезая друг от друга редкие студенческие группки. Ларина обошла сугроб по дуге и неспешно двинулась к старосте, смаргивая липнущие на ресницы снежные хлопья.
– Эй, А-акимов, – негромко позвала она, оказавшись прямо у него за спиной.
Миша обернулся, а в следующий миг отшатнулся от неожиданности – так близко она стояла.
– Ну, т-ты и мразь, – широко улыбнулась Лена ему прямо в лицо.
И отправилась в университет.
* * *
Кабинет, где проходили занятия по исторической цивилиографии[10], был таким крошечным, что касаться коленками друг друга под партами стало чем-то привычным. Это место – переделанный чердак центрального корпуса – по праву носил прозвище «скворечник». И Лена приходила в необъяснимый восторг каждый раз, когда лезла сюда по узкой деревянной лестнице. Но вообще-то заниматься здесь было не слишком удобно. «Скворечник» был тесным, пыльным и тёмным. Зато из единственного окна, занимавшего практически всю неширокую стенку, виднелась ярусная панорама Тверского района. Сейчас мрачная и почти неживая: в середине дня эти красивые старые улицы всегда оставались полупустыми, да и на них уже успели опуститься зимние сумерки.
Студенты-второкурсники, забившись в душную каморку, пытались как можно компактнее расположиться за общей длинной столешницей. Они все ёрзали и толкались, осторожно отпихивая вещи друг друга. Занятие ещё не началось. Но преподавательница – тоненькая и невысокая Ирина Михайловна, сама напоминавшая скворца – всё время опаздывала. Так что им предстояло ещё долго сидеть в полумраке, занимаясь каждый своими делами. Но в этом всегда была какая-то своя прелесть.
Историческая цивилиография – факультатив, который Ларина посещала исключительно из-за «Кентавристов». «Фарфоровые мальчики и девочки Диля» с разных курсов и разных факультетов набирали так много дополнительных занятий, что было неясно, когда они вообще спят или едят. Или живут. Лена старалась быть к ним как можно ближе. По возможности ходила на те же факультативы, что и они. Всё время подсматривала и подслушивала. А что ещё ей оставалось делать? И её расписание было почти таким же ужасающе плотным, что и у них.
Альбина сидела так близко, что их локти соприкасались. Её нога мелко тряслась, и эта дрожь, словно зараза, перекидывалась на парту, и на секционные стулья, скреплённые друг с другом алюминиевой трубой, и на всех сидящих рядом, в конце концов. Но Сафаева таращилась в книгу, совершенно не замечая недовольства соседей. Её губы беззвучно шевелились.
Лена бросила скучающий взгляд на полустёртые от времени печатные буквы на жёлтых страницах соседкиного учебника. И снова бездумно посмотрела в окно. Небо было высоким и на удивление чистым. Ларина медленно моргнула и вдруг резко выпрямилась.
«Погоди-ка…» – пронеслось в голова.
Она повернулась обратно к Сафаевой:
– Это что… – выпалила, наклоняясь над соседкой книгой так низко, что едва не уткнулась в неё носом. – С-с-ска-азки?
– А?
Альбина подняла глаза и тут же прикрыла страницы ладонями. Осоловело уставившись в ответ, она пробормотала:
– Нет, в смысле…
Лена отпихнула её руки и, не обращая внимания на вялые попытки сопротивления, вслух зачитала:
– «Прибежала ведьма, о-открыла печку, вытащила свою д-дочь Алёнку, съела, кости о-обглодала. Потом вышла на д-двор и стала кататься-ва-валяться по траве. Катается-валяется и п-приговаривает: – П-по-покатаюсь я, п-поваляюсь я, Терёшечкина мясца на-наевшись». – Ларина быстро взглянула на покрасневшую Сафаеву и весело продолжила: – «А Терёшечка ей с дуба о-отвечает: – Покатайся-поваляйся, Алёнкина мясца наевшись!»[11] Мило. Так вы этим там занимаетесь? Читаете Дилю сказки?
– Что? Нет, не совсем, но… – Альбина, опомнившись наконец, вдруг вырвала у неё книгу и с силой захлопнула. – Это не твоё дело!
– Так т-ты теперь полноценный член, п-получается, – Ларина хмыкнула, обрадованная, что так просто смогла поймать Сафаеву.
Альбина промолчала, но до побелевших костяшек стиснула несчастную потрёпанную обложку с выцветшей надписью «Сказки». Но Лене её ответ и не был нужен.
После того как на прошлой неделе Альбина осталась у Диля после занятий, её поведение заметно изменилось. Ни на следующий день, ни позже Сафаева и словом не обмолвилась об итогах той загадочной встречи с Алексеем Дилем. Приятельница вообще теперь всячески избегала обсуждений тайного элитного студенческого общества. Хотя раньше они с Леной только о нём и говорили.
– Я думала, вы за-анимаетесь чем-то п-поинтереснее, – протянула Лена, бросив на «Сказки» нарочито насмешливый взгляд.
Альбина поджала губы, явно в этот раз не собираясь поддаваться на провокацию. Но Ларина не спешила сдаваться:
– Так с чего вдруг т-тебя заинтересовали ска-сказки?
Сафаева её совершенно проигнорировала, демонстративно уставившись в окно. Но руки всё ещё мёртвой хваткой стискивали книгу.
– П-почему не греческие мифы? – поддразнила Лена, забавляясь реакцией приятельницы. – Думала, они д-должны вас больше и-интересовать.