Улла удивлённо распахнула глаза. Ехать верхом на волке? Настоящее безумие, граничащее с величием. Ведь даже если богам не удалось бы этого сделать, то значит, сейчас она куда могущественнее, чем они.

Девушка набралась смелости и обхватила Хати за толстую шерсть, взбираясь вверх. Он был меньше, чем отец, но тем не менее куда выше обыкновенной лошади. Да что там! Рост его был выше обычной хижины, и даже прижав голову к земле, он оставался огромным.

Хати недовольно дёрнул ухом, но ни он, ни Сколль не говорили с Уллой, оставляя её мучиться в догадках, заговорят ли вообще. Вот и сейчас волк, в чьём желудке совсем бледно виднелся полумесяц, как бывало на небе при свете дня, только дёргал ушами, но не произнёс ни слова. То ли не переча отцу, то ли не испытывая никакого неудобства от всадника на своём загривке.

Наконец, оседлав шею волка как спину коня, Улла вцепилась в шерсть, отчаянно боясь свалиться, и посмотрела на Фенрира. Хати, почувствовав, что она больше не бултыхается около его уха, медленно поднялся на лапы. Тогда Улла впервые взглянула на мир с такой высоты и охнула от страха и восторга. Морда Фенрира оказалась совсем близко, ему даже не приходилось наклоняться к земле, чтобы встретиться глазами с Уллой.

– Куда мы направимся? – Улла накинула меховой капюшон на голову.

– Я хочу показать тебе, что стало с твоим бессмертным конунгом.

Улла с трудом могла дышать, страшась увидеть то, что уже рисовала в своём сознании. Не могло случиться так, что Скалля убили, ведь она наверняка увидела бы его в Царстве Мёртвых. Как и в его поражение она не могла поверить, ведь отчётливо ещё давным-давно видела Скалля на том самом троне Борре – под величественными украшениями зала и в окружении покорившегося народа.

Или, быть может, она и вовсе не разбирала, что видела?

Подвергая теперь сомнениям все свои видения, Улла и не заметила, как мягко Хати тронулся вперёд. Мышцы его волчьего тела медленно перекатывались под плотной шкурой, пока он двигался вслед за отцом. Тёплая шерсть окутала Уллу, и она ощутила себя в безопасности, доверив огромному чудовищу нести её на своей спине.

И всё-таки она никак не могла понять, что же такого упустила в своих видениях о Скалле и какова его судьба. Разве он может быть мёртв? Кто угодно, но только не он.

Глава 5

Расстояние шагами волков мерилось совсем иначе. Если бы человеку понадобилось на этот путь немыслимых несколько дней, то не спеша шагающий Хати смог добраться до пролива Скагеррак еще до того, как луна в его брюхе начала светиться. Несущий в себе солнце Сколль сопровождал их по льду, освещая путь откуда-то снизу, но вскоре косые лучи его светила померкли, уступив день ночи.

У пролива Скагеррак берег резко забирал влево, углубляясь внутрь земель, оставляя открытое море позади.

Волки шли практически вдоль замёрзшей воды, ни разу не наткнувшись ни на одно поселение. Хотя горящие вдалеке огни говорили о том, что эти земли всё ещё населены людьми, в отличие от тех, что остались позади Уллы.

Здесь же несколькими днями ранее по морю прошли корабли Скалля. Завернули от Скагеррака влево, а потом напрямик шли к своей цели. К сожалению, они не успели достигнуть берегов, ведь уже здесь море начало превращаться в лёд.

Улла увидела тонкую чёрную полоску посреди белоснежного поля. Вмёрзшие в лёд корабли отчётливо выделялись – врезанные в снега памятники прошедшего здесь сражения. Уже за ними был виден город, освещённый огнями. Такой огромный, будто объединивший в себе все города, какие Улла видела прежде. Скогли, в котором она прожила всю свою жизнь, походил на небольшое поселение по сравнению с Борре.

Даже с места на скале, где остановились волки, Улла видела разбегающиеся в разные стороны от центра, освещённые факелами улочки. Вдоль берега разместилось множество небольших поселений, которые, при размахе самого города, казалось, вскоре станут его частью.

Фенрир сел. Будто царь, он осматривал свои владения с пьедестала.

Улла хмыкнула, думая о том, как маленькие люди далеко внизу бьют тревогу, ведь нельзя не заметить два огромных силуэта. Сколль вскоре тоже показался из-за скал и засеменил по льду к оставленным кораблям. И вот уже три волка, привлекающие всеобщее внимание исходящим от них светом, тревожили людей вдалеке. Так Улле, во всяком случае, казалось.

Но никто бы не успел собрать армию и двинуться к ним. Возможно, они будут ожидать нападения, но его не последует. Ведь Фенрир не замышлял подобного, Улла знала, что они здесь не за этим. Люди суетились, завидев исполинов, но им самим не до волнения людей.

И разве не так ощущают себя боги? Разве есть им дело до суеты маленьких людей в Мидгарде?

Улла невольно подняла глаза к небу, с которого медленно падал снег. Один и другие боги, кому люди поклонялись многими поколениями, оставили их ради более важных дел. Да и кто бы мог сказать, что ранее они день и ночь следили за просьбами своих крошечных подопечных, торопясь исполнить каждую мольбу?

Вот и Улла вместе с волками сейчас взирала на оставшихся человечков, не зная, готовятся ли они к битве, возносят ли свои мольбы Одину или Фенриру, моля не быть сметёнными страшной мощью. Здесь, далеко-далеко от них, было тихо и спокойно. И им не было дела до суеты внизу.

Улла повернула голову к Фенриру:

– Ты дал мне пророчество. «Каждый из жаждущих получит то, что заслуживает. И только один расплатится за всех», – напомнила она. – Так скажи мне, Фенрир, сбылось ли уже твоё пророчество?

Волк сидел, не шевелясь, пока снег оседал на его чёрную шерсть. Помолчав какое-то время, он наконец ответил в привычной витиеватой манере:

– Я видел будущее, которое трактовать умеют лишь мудрые. Один отдал глаз за многие знания, а за возможность толковать руны висел на ветвях Иггдрасиля девять ночей.

Улла еле заметно вздохнула. Ей многое казалось понятным и простым в видениях, а слова, звучавшие из разных миров, – прямолинейными. Но она думала, что Фенрир всё только запутывает.

– Ты спрашивала меня о том, что ждёт тебя и твоих союзников в грядущем будущем. Тогда я подслушал, что шепчут норны, и принюхался к изменчивому ветру, дующему из Царства Мёртвых. – Фенрир всё это время не отводил взгляда от тёмной линии вмёрзших кораблей, но наконец медленно перевёл взгляд на Уллу. – И узнал для тебя будущее – оно сейчас перед нами.

Улла сглотнула и ещё раз вгляделась в лёд.

– Что же я вижу?

Фенрир молчал, его тяжёлое дыхание превращалось в клуб пара, растворяющийся в ледяном воздухе. Но Сколль, стремительный и неугомонный, мчался по льду, а его лапы едва касались поверхности, оставляя за собой чуть заметные издали следы. Он оказался рядом с грудой искалеченных кораблей.

Многие из них завалились набок, их борта, украшенные резьбой и рунами, теперь были покрыты яркими зияющими трещинами. Безжалостный лёд расправился с ними в считаные дни, поняла Улла.

Некоторые драккары вздыбились словно дикие кони, подняв носы к небу. В свете тусклого солнца, как в ореоле факела, отлично различались разломанные палубы, а красные и синие паруса тяжело качались на ветру, покрытые инеем.

Мачты, те немногие, что ещё стояли прямо, тянулись к небу как руки, молящие небеса о помощи.

Сколль остановился у одного из кораблей, его пронзительные глаза скользили по обломкам. Он будто почуял здесь что-то, что ему было знакомо. Волк подтолкнул носом раскинувшийся шатром большой парус, просунув туда морду, а потом замер. Улле показалось, что сейчас кто-то из людей вылезет из такого искусного укрытия, но волк, очевидно не найдя ничего интересного, отпрянул от драккара и побежал в сторону города.

Улла разочарованно вздохнула.

Огни на берегу начали сгущаться – множество людей готовились к нападению. Но Сколль, не подбегая близко к Борре, сделал круг по льду, очерчивая уже припорошенное снегом, но всё ещё отчётливо выделяющееся кровавое пятно.

Оно было гигантского размера, сразу выдавая в себе произошедшее побоище. Сколль медленно прохаживался вокруг, принюхивался к замёрзшей крови.

Не было ни трупов, ни оставленного оружия. Будто всё это смело северным ветром.

– Так что же ты видишь? – наконец спросил Фенрир.

– Побоище, – честно ответила Улла. – Их не встретили как друзей, и случилась битва.

– Люди, что не послушали тебя, проиграли, – согласно кивнул Фенрир. – Их битва была скоротечна, а исход очевиден. Упрямство вождя и голод привели многих к гибели. Тот, кто жаждал битвы, получил её. Но те, кто жаждал спастись и сложил оружие, обрели шаткий мир и спасение.

– Много ли таких было?

– Достаточно, чтобы встать под началом нового вождя и пополнить его армию.

Хати под Уллой переступил с лапы на лапу, заставив её ухватиться за длинную шерсть и прижаться к шее волка. Взглянув вниз, она увидела, что луна уже ярко разгорается в его брюхе.

– Выходит, те, кто жаждал битвы, получили смерть. А те, кто был готов предать Скалля ради выживания, теперь спасены. И только Скалль расплатился за всех? Что с ним стало?

Фенрир задумчиво выдохнул клубок пара.

– Скалль также получил то, чего жаждал. Но вряд ли кто-то из идущих за ним людей действительно знал истинные мотивы бессмертного воина. Теперь он пленник ярла этих земель.

Сердце Уллы сжалось, словно сдавленное невидимой рукой, и в груди заныло. Она закрыла глаза, и перед ней возник образ Скалля – одинокого и покинутого, заточённого в каменной темнице. Она знала его таким, каким он был прежде: великим воином, чьё имя заставляло трепетать врагов. Люди восхищались им и шли следом, кажется, даже на верную гибель. Скалль не боялся смерти и смеялся в лицо самой Хель.

Если бы он только послушал Уллу! Если бы принял волков, этих древних могущественных чудовищ, чьи клыки были острее мечей врагов! Тогда бы Скалль был не просто живой легендой, в глазах людей он стал бы новым богом.

Но вместо этого он стал пленником, а она стояла здесь, наблюдая следы его поражения и ощущая, как в груди возится неприятное чувство горечи. Она могла что-то сделать, но не нашла нужных слов, чтобы убедить конунга. Не была достаточно сильна, чтобы подтвердить слова Фенрира.

Улла сжала кулаки, натягивая шерсть волка, от чего Хати хотел было мотнуть головой, но будто вовремя вспомнил о наезднице и только недовольно заворчал.

– Это моё поражение, – Улла вздёрнула подбородок. – Я должна была указывать ему путь. Этого он от меня ждал, но я не завоевала его доверие пока могла.

Фенрир повернул к ней морду и поднёс ближе, будто разглядывая букашку.

– Удивительно слышать от тебя столь мудрые слова, вёльва, – в его голосе ощущалось обманчивое восхищение. – Допустишь ли ты эту ошибку вновь?

– Нет, Фенрир.

Тем временем волк Сколль привлёк достаточно внимания в городе. Он будто шакал, желавший полакомиться падалью, сновал туда-сюда там, где случилась битва. Дразня людей, он иногда подбегал к Борре ближе, а его огромная тень в свете луны становилась едва различимой, от чего пугала людей всё больше, заставляя ожидать нападения.

Небеса затрещали, и с тёмного неба сорвалась молния, ударившая в лёд. Треск небес перерос в треск раскалывающегося льда. Сколль остановился, будто не боясь предостережения, и завыл, запрокинув голову.

Хати ответил ему тем же, практически оглушив Уллу. Она скатилась ниже по его шее и вцепилась в шерсть так сильно, как могла. Протяжный вой братьев отталкивался от фьордов и звучал ещё какое-то время, заставляя кровь стынуть в жилах.

Фенрир поднялся на все четыре лапы. Когда звук стих, Улла наконец открыла глаза и увидела, как молнии, словно управляемые кем-то одним, нитями спускаются с небес и проникают в лёд.

– Это он, – сквозь зубы прорычала Улла. – Вот как им удалось победить Скалля! – В ней вспыхнула ярость. – Тор оставил свой молот смертному. И теперь мне ясно кому.