Глава 4

Дома я внимательно рассмотрела плюшевую игрушку и нашла потайную молнию, о которой говорил Артур. Я расстегнула мишку и достала небольшой блокнот. Уселась на стул, абсолютно не представляя, что я буду делать дальше. Тайна – вот, что лежало передо мной. Секреты моей подруги, которые она мне не доверяла. Не считала нужным? Важным? Не хотела вмешивать меня? Я не думала, что мне будет так больно от этих мыслей. Я открыла блокнот и начала просматривать записи.

Передо мной был список каких-то имен и телефонных номеров, дат и заметок, которые ни о чем мне не говорили.

Под корешком блокнота лежала свернутая фотография, распечатанная на обычной бумаге. Качество было ужасным, но я поняла, что на снимке Вика и какой-то человек. Скорее мужчина, судя по очертаниям фигуры. Но лица не видно, только спина. Вика обнимает спутника. Ее губы касаются его шеи. Этот мужчина точно не Артур. Артур гораздо выше. Хотя могу ошибаться. Я сделала снимки каждой страницы блокнота и отправила Разиной.

Я решила отвлечься и заняться насущными делами. Сегодняшняя встреча с меценатом прошла достаточно хорошо, чтобы рассчитывать на продолжение. Радость переполняла меня: мечта Миши вот-вот осуществится. Так хотелось, чтобы все поскорее сдвинулось с места, и он оказался рядом. Я скучала по нему, по его горящим глазам, по теплым объятиям, по нежным поцелуям и шершавым ладоням. У Миши были грубые руки. Он много работал физически. И мне это нравилось. Он не просто говорил и баюкал людей словами, но заряжал на действия. И сам постоянно находился в движении. Мой неуловимый Миша. Вот о чем мне хотелось думать и с кем хотелось находиться, а не рыться в чужих тайнах.

Я работала над новой презентацией, когда мне пришло сообщение от Артура. Он прислал мне список из трех имен и фамилий. Мне показалось, что я уже видела их в блокноте Юли. Полистала странички и не ошиблась. Так и есть, вот они: Аня Дорохова, Света Иванова, Лида Максимова. Мне захотелось проверить еще кое-что.

Я открыла соцсети и начала просматривать девушек в списке подруг Вики. Мимо. Ни одного имени из списка. Я прошлась на кухню, налила себе воды и вновь уселась за компьютер, зашла на страничку Юли. Стала просматривать друзей, комментарии под фотографиями. Нашла. Аня Дорохова. Ее имя было в списке.

Я рискнула и написала ей сообщение.

«Привет. Я подруга Юли Меньшиковой. Ты слышала, что случилось с Викой? Юлю обвиняют в убийстве. Но я не верю, что это она. Мы можем поговорить?»

Мне сразу же пришел ответ.

«Привет. Я тоже не верю, что Юля могла это сделать. Она и муху не обидит. Что ты хотела узнать про Вику?»

Я подумала и набрала:

«Мне нужна любая информация о Борисовой. Какой она была? Могли быть у нее враги?»

Ответ пришел так же быстро, как и предыдущий

«Сукой она была. Просто конченной сукой.»

Меня бросило в жар. И я почувствовала, как ускорился ритм сердца.

За окном уже стемнело. Я сидела и пялилась в монитор, пытаясь понять, что чувствую. Тревогу? Волнение? Возбуждение?

Через пять минут пришло голосовое сообщение. Я нажала на кнопку и принялась слушать. Чем больше я узнавала о Вике, тем больше росла моя уверенность, что желающих поквитаться с Борисовой могло быть много.

***

Вика была очень красивой и умной девушкой. На курсе она пользовалась популярностью и привлекала внимание не только своей внешностью, но и мением нестандартно мыслить, быть хладнокровной и очень дерзкой в своих суждениях. Она не разливалась перед другими елеем, не пыталась угодить словами. Вика отвечала за каждое свое слово. Чем и вызывала уважение среди одногруппников. Она всегда могла ответить на сложные вопросы преподавателей. И даже если была неправа, обосновывала ход своих мыслей таким образом, что это вызывало уважение. Ее отцом восхищались, и на нее, Вику Борисову, так же возлагали большие надежды.

С Артуром они были прекрасной парой, вызывающей восторги и зависть окружающих. Казалось бы – зефир в шоколаде. Да, так это и выглядело снаружи. Но внутри этого зефира водилось множество червей.

Вика Борисова была яркой и ей нравилось быть в центре внимания. Но она абсолютно не терпела конкуренции и делала все, чтобы никто не подобрался к ней на расстояние вытянутой руки, чтобы никто не дышал ей в спину. Вика хотела быть во всем первой. Ею можно было только восхищаться. Если Борисова видела, что кто-то не следует этому важному правилу, она сразу же пускала в ход все свои способности: плела интриги, собирала информацию и ловко манипулировала окружающими, только бы утереть возможной сопернице нос. Она никогда не опускалась до выяснений отношений сама, у нее была верная свита.

Так, однажды, Дорохова прочувствовала гнев молодой звезды на себе. Аня пришла в институт в новой шубке, которую ей подарил отец в связи с успешным завершением очередной сессии. Шубка была очень хороша: гладкий блестящий мех выгодно обрамлял фигуру девушки. Рыжеватый цвет подчеркивал голубые глаза и отлично сочетался с медовым цветом волос. Аня чувствовала себя шикарно и выглядела соответствующе. Девушка ловила на себе заинтересованные мужские взгляды, завистливые женские. Еще бы! Шубка была сшита из меха викуньи и прилетела к Ане прямиком из Италии. Когда Борисова оглядела мягкий мех и прошлась по нему рукой с явным интересом, а потом еще и рассыпалась в комплиментах, Дорохова поплыла. И конечно, не упустила момент всем рассказать о своей обновке.

На следующий день шубку Ани украли прямо из институтского гардероба. Никто ничего не видел, хотя в здании было полно камер наблюдения.

Аня металась по кабинетам, подняла всех на уши и по рекомендации отца даже вызвала полицию – вещь была дорогая, и кража шубки тянула на большой срок. Естественно, это вызвало гнев у ректора: репутация вуза подверглась угрозе.

Полиция приехала быстро, всех опросили, подняли записи с камер. Аня сидела в коридоре, захлебывалась в слезах. И через какое-то время уборщица принесла шубу. Ее нашли в одной из подсобок с тряпками и швабрами. Решили, что кто-то просто подшутил над девушкой. Разборки свернули, полиция, облегченно выдохнув, уехала, и только дома Аня заметила, что на спинке мех был аккуратно подстрижен. Незначительно, всего на несколько миллиметров. Невооруженным взглядом даже не заметно. Но Аня-то видела. Она включила свет в комнате и принялась изучать шубу со всех сторон. Кроме меха нашла еще след от ботинка на внутренней подкладке и пожеванную жвачку в потайном кармане, прилипшую к атласной ткани. Этим карманом Аня никогда не пользовалась. И если след еще можно было как-то объяснить случайностью, а подстриженный мех – галлюцинацией, то жвачка точно появилась в кармане не просто так. Пожеванная и раздавленная пальцами между атласной тканью, чтобы наверняка оставить неприятный след. Кто-то надругался над шубой и пометил ее. Но вот кто? И зачем?

Шубу Аня убрала в шкаф до лучших времен. Она не могла пересилить себя и прийти в шубе в институт после всего, что произошло. Говорить об этом родителям Аня тоже не захотела – зачем их расстраивать, раз сделать ничего нельзя? Зачем поднимать шум и искать виноватых? Администрация института потом отыграется на ней самой за поднятую суматоху. Это она поняла, когда увидела перекошенное лицо ректора, объясняющего полиции, что ничего критического не случилось.

Конечно, на Борисову Аня даже не подумала. Но когда через пару дней после происшествия зашла в туалет, стала невольным свидетелем разговора девочек, которые обсуждали нашумевшие события. И обе сошлись во мнении, что шубу испортила банда Вики Борисовой.

Когда Аня стала аккуратно выяснять, что такое эта «Банда Борисовой», она узнала, что в объединение входят Викины подружки, которые настолько очарованы девушкой, что не гнушаются делать всякие подлости тем, кто встает у Борисовой на пути. Или поперек горла.

Ане было трудно поверить, что Вика занимается такой ерундой. Все-таки они уже не малолетки в пубертате, чтобы подобным образом разруливать свои проблемы. Но все же решила понаблюдать и пообщаться с теми, кто дружит с Викой и с теми, кто находится по другую сторону от нее.

Через несколько дней Дорохова сделала неприятный вывод: история с шубой – не единственная в институте. Но все предпочитают помалкивать, так как ругаться с Борисовой – себе дороже. Вика способна отравить жизнь капитально. И лучше с ней не связываться.

Глава 5

Утро началось с телефонного звонка. И я подумала, что это плохая тенденция. А когда увидела номер звонившего – утвердилась в своих мыслях.

– Да, мам, привет.

– Милая, ты уже проснулась?

–Да, мам, проснулась. – не стала спорить я.

– Поздновато ты. Мы уже давно встали.

– Да, мам, понимаю. Что случилось? Давай ближе к делу, у меня сегодня напряженный день.

Мать собиралась с мыслями, а я уже знала, что не услышу ничего хорошего. Потому что родители вспоминали обо мне нечасто.

– Папа и Элайза завтра будут у тебя. Милая, я так хотела приехать с ними. Беллу и Янину я еще смогла бы вырвать с садика. Но старших нельзя сейчас оставлять одних. Ты же знаешь, у них тяжелое время. Только мы с отцом за дверь, они сразу тут что-нибудь учудят. Ты не обижаешься, что я не приеду?

Узнавался фирменный стиль мамы. Она не спрашивала, не обижусь ли я, если отец с сестрой нагрянут в мою маленькую уютную квартирку без приглашения. Она переживала, что я расстроюсь, если они не прихватят с собой парочку моих сестер в добавок. И что я могла ей сказать?

– Мам, у меня сейчас так много работы. Может, я сниму им квартиру? Ты же знаешь, у меня постоянные уроки, переговоры. Мне нельзя мешать.

– Милая, они едут не мешать. Они едут помогать. Мы у тебя сколько уже не были? Два с половиной года. Соскучились сильно. Эля с папой едут смотреть вузы. Ей поступать в следующем году. И она хочет учиться непременно с тобой в одном городе. Поэтому у них насыщенная программа. И дома они будут только ночевать. Они тебе не помешают, обещаю.

Я чувствовала себя зверем, загнанным в угол. Хотя каким зверем? Хомяком?

У меня было семь сестер. Бог так и не одарил моих родителей мальчиком, хотя видел, как они старались! Я была старшей. И вырвалась из родительского гнезда, подтягивая на ходу колготки, как только появилась такая возможность.

Тем более, что гнездо было очень тесным. Времена тяжелыми. А наши рты вечно голодными. Если бы родители спросили меня хоть раз, что я хочу, я бы им сказала – остановитесь. Я хочу, чтобы вы приняли реальность и остановились на мне. Или на Малене. Ну на крайний случай на Венере. Ей, кстати, больше всех повезло с именем.

Но мои родители никогда ко мне не прислушивались. Мое место в семье было первым среди детей и третьим по счету. Но по факту – даже не восьмым, шестнадцатым. Меня просто ставили перед фактом, а потом говорили о последствиях, которые я должна была учитывать: мы не можем купить тебе кроссовки, Мале нужны сандалии. Еве (полное имя Евангелиста) – подгузники. Ты потерпи, дорогая.

Котовы плодились и радовали соседей и родственников новыми дивными именами, а я хотела удавиться. Потому что чувствовала себя ненужной, брошенной и обделенной. Кроме того – с рождения обязанной быть нянькой для других.

Поэтому уехала я из дома, как только смогла. Меня не пугали никакие трудности, никакие испытания и никакие унижения. Сюзанна Котова. Нет, Сюзанна Ивановна Котова была готова ко всему. И я вгрызалась в работу, в учебу и прочие возможности, пока не смогла взять квартиру в ипотеку и осесть с мыслями, что меня здесь не достанут.

Но… видимо, в прошлой жизни я очень нагрешила. Потому что и позор, и стыд, и страх, и прочие сложности не заставили себя ждать на новом месте.

– Во сколько приезжает папа? – обреченно спросила я, окинув взглядом свою уютную комнату.

– Днем. Поезд приходит в 12.15. Вагон третий. Ты сможешь их встретить?