Через минут сорок после начала погони мы уже рассматривали с Третьяком противника. Рекогносцировка была проведена быстро. Спрятать два отряда по почти шестьдесят человек с разных флангов удалось не сразу, одному отряду пришлось положить коней, чтобы уйти из поля зрения противника. Телеги опрокинули и сделали почти цельный табор, или гуляй-город, вагенбург. Щиты на спину, луки на изготовку, стрелы в землю. Рядом копья и с десяток сулиц.

– Ну, с Богом! – казал я, перекрестился и взяв винтовку пошел вперед, от куда шел абоз и три сотни представителей лучшей на данный момент армии мира.

Ноги тряслись. Пару раз коленки так подгибались, что чуть не упал. Но главное – я шел и уже решил для себя все. Ни шагу назад! За нами не Москва, но убьем здесь триста опытных воинов, и может в 1237 году будет легче.

Возле небольшого деревца я занял позицию и аккуратно подготовился, прикрутил глушитель. На глаз было больше километра и я выжидал, рассматривая людей в обозе. Там были взрослые мужчины и значительно меньше женщины. Понятно, что детей и стариков убили. Это чертово Средневековье.

А монголы показались мне немного смешными. Их маленькие кони и не всегда маленькие наездники, да еще нацепляли на себя всяких побрякушек. Каждый ведет три коня и от того это воинство кажется целой армией.

Семьсот метров. В прицел самого богатого, на мой взгляд, всадника. Выстрел. Чуть слышный хлопок мимо, но всадник повернулся вправо. Видимо пуля просвистела рядом. Поправка. Прицел выстрел. Голова всадника теряет половину черепа. Плохо! Если бы выстрел чисто прошел, оставив дырочку тревогу бы так быстро не поняли. Шевеление среди монголов. Вот столпились возле поверженного. Прицел. Выстрел, еще выстрел, еще выстрел. В такую толпу стрелять само удовольствие. И не разбегаются. Выстрел. Нет, всеже поняли, что нужно разойтись. Вот побежали к одной телеге.

– А брони надевать нужно было сразу! – прошептал я, меняя обойму.

Выстрел, выстрел, выстрел. Уже не смотрю на результат. Даже слегка ранить, уже сделать слабее всех. Монголы не понимают откуда опасность и становятся ближе к пленникам. Выстрел и один замешкавшийся завоеватель падает с лошади. А вот и нашлись командиры и грамотные. Так один кричит что-то и показывает в сторону левее меня. Но если они поскачут левее, мою позицию все равно обнаружат. Нужно снимать этого умника. Прицел не спешить, вдох выстрел. Не удержался и посмотрел на результат – в районе правого плеча. Плохо – этого активного гасить нужно. Прицел, – черт он нагло прикрылся своим же воином. Вот она деспотия – им прикрылись, а он и рад стать щитом. Отмена выстрела. Другая цель. Выстрел – наповал!

Движения монголов становятся осмысленными. Часть отделяется, а новый предводитель машет уже в мою сторону. Бежать!!! Через сто метров коня придерживает один из наших новиков. Винтовку на плечо и быстро.

– Хутче! – кричит новик. Хочется обернуться назад, но потеряю несколько секунд.

Ускорение на адреналине. Ногу в стремя. Все, в галоп! За спиной слышу улюлюканье преследователей, но по голосу слышу, что они еще достаточно далеко. Стрелы не пускают. Вот он – вагенбург. Раздвигаются повозки. Я внутри.

На адреналине начинаю командовать.

– Товсь! Заряжай! Бой! – кричу я, снимая винтовку, и занимаю свое заранее оговоренное место.

Шесть выстрелов навесом и еще два всадника из примерно пятидесяти преследователей слетают с седел. Выстрел арбалета и один всадник заваливается на коня, а тот замедляется и мешает трем всадникам, они теряют скорость. Мой выстрел – дистанция метров сто и конь валится, на него налетает другой всадник и с трудом удерживается в седле. Я бы свалился. Буду учиться, если выживу. Слаженный выстрел почти в упор лучников, но уже и в нас летят стрелы. Кони, что подвязаны в стороне к опрокинутым повозкам, жрут и возмущаются. Чтобы не раздергали телеги – проносится в голове, но тело живет своей жизнью – выстрел! Есть еще конь и всадник валится. Некоторые монголы вкладывают луки и достают сабли.

Один всадник пытается перепрыгнуть через преграду, но конь в последний момент притормаживает и завоеватель перекатывается через телеги внутрь вагенбурга. Слышу звук удара, не отвлекаюсь. Полетели сулицы вглубь строя противника. Винтовку в сторону пистолет. И пошла пляска. Выстрел – есть, выстрел – есть. Бить в упор, в стену врага, – сложнее       промахнуться, чем попасть. Двое монголов становятся ногами на коней и прыгают внутрь нашего укрепления.

– Я! – кричит кто-то, вроде бы сам десятник Филип решил помахать мечом.

Выстрел. Смена магазина. Выстрел. Стрела пролетает рядом, не чувствую ничего. Выстрел. Ощущение тепла на шее. Кровь! Я жив, значит, дальше воюем. Выстрел. Внутри вагенбурга слышится лязг оружия. Выстрел.

ТИШИНА! Только звук копыт удаляющихся коней сынов степи.

– Твою мать! – прошептал я и опрокинулся на спину.

Тело все трясло, в голове роились множественностью мысли, не складываясь воедино.

– Корней! Корней! – услышал я издалека. – Корней!

Резко прихожу в себя и начинаю различать звуки и, что намного хуже – запахи. Запах крови. Только чтобы не вырвало! Вроде нормально.

– Да! Пораненые, посеченые! – спрашиваю я, присаживаясь.

Проходит минута, и получаю ответ. Двое убитых четыре раненых. Убит один ратник из десятка Филипа и один новик из новобранцев.

Вот и стал я вершителем судеб. На моем счету два товарища.

Встав и осмотрев поле боя, я еще больше ужаснулся. Вдали виднелись меньше десяти улепетывающих монголов. Следовательно, мы смогли ссадить и убить больше сорока. Это победа! Наша победа!

– Контроль! – сказал я и взял копье. Меня никто не понял, но, когда я начал расплетать веревки, связывающие повозки, Филип начал командовать.

Добивать раненых не было морально сложно, и я даже укорял себя за жестокость. Но это были враги. Сейчас не такие отчетливые, но через 13 лет они придут и убьют моего тринадцатилетнего ребенка.

Через пару минут грязной работы, я опомнился и пошел к раненым. Моя небольшая аптечка сейчас и жизнь может спасти.

В принципе, раненых было трое – еще одним оказался я. Из них только один тяжелый с ранением в грудь. Тут нужна операция, и, если он до сих пор живет, то может и смогу его спасти. Укол пармедола и пусть полежит пока. Перевязал ногу, посыпав стрептоцидом, пробитую стрелой икроножную мышцу. Другому на месте зашил и перевязал живот опять же со стрептоцидом и предварительно промыв перекисью водорода. Ранение прошло по касательной – спасла кольчуга. Я, конечно не врач, но, думаю, жить эти двое будут. Только если еще два-три раненых и перевязочных материалов не станет. В небольшой сумочке через плечо много не поместилось, да и не было много.

– Ну, пойдут на нас? – спросил Филип, подошедший ко мне.

– Пойдут! Они не отходят. Усе как и домовлялись. Третьяк и не поднял коней. Токмо пять десятков. Зараз много пойдет. И мокши со Втораком и Третьяком погонят ворога, – сказал я наблюдая, как професионально грабят уже добитых монголов.

– Треба в полон взять двух-трох! – сказал я и пошел смотреть коней. Пришлось половину скотины добить.

– Татарва! – прокричал кто-то и все трофейцики бросились в вагенбург.

В километре показалась лавина всадников. Если не все, то большинство монголов выступили. Первый ряд завоевателей были с копьями и частично в броне, за ними были лучники, среди них виднелись и скачущие с саблей наголо всадники.

Мы успели собрать немалое количество стрел, сулицы и большинство болтов к арбалету так же собрали. Перед вагенбургом лежали тела нападающих и больше тридцати лошадей. Я надеялся, что секунду, другую, но такая примитивная преграда нам даст. А это возможность в очередной раз натянуть тетиву лука. Луки были уже во всех. Пятнадцать одномоментных выстрела лучше, чем восемь. Так же успели прикрепить с десяток копий к повозкам и воткнутых в землю.

Но это был только поиск крупинки позитива в пустыне отчаяния. Вся надежда на фланговый обход и растерянность монголов.

Восемьсот метров. Взгляд в оптику, прицел в уровень копыт коней. Выстрел. Выстрел. Посмотреть – есть попадание. Один монгол потерял часть головы. Надо целиться еще ниже. Нет так же – они же приближаются. Выстрел, выстрел, выстрел. Я чувствовал пристальные взгляды моих соратников на мне. Уже плевать, пусть думают, что хотят. А я хочу выжить. Выстрел, выстрел. Последним попал в грудь вырвавшегося коня. Конь свалился вместе с всадником, что притормозило с десяток следовавших следом всадников. Выстрел. Смена обоймы. Не помню, сколько было выстрелов, но лучше поменяю. А потом заряжать – не успеть. Цинк лежит рядом. Сколько успею, загоню по одному в патронник. Заработали сложносоставные луки, бьющие навесом. Выстрел, еще. Я уже чувствовал, что попадал, и даже не тянуло посмотреть результат стрельбы. Только целясь в очередного всадника я мог через раз увидеть, как падают кони вместе со всадниками, которых сразу же давят свои же соплеменники.

Филип командует лучниками, и их слаженный выстрел берет уже большую жатву – выбиты из боя чуть меньше десятка. Но пока этого мало. Выстрел. Сотня стрел взвилась в небо.

– Щиты, укрыться, – прокричал я, не переставая стрелять. Я лежал под деревянным навесом и на спине оставался щит.

Выстрел. Выстрел. Шелк. Закончились патроны. В правой руке придерживая винтовку, шарю левой в поисках открытого цинка с патронами. Вот они. Секунда, две, три. Патрон в патроннике. Прицел. Выстрел. На перезарядку уходит непростительно много времени. Снова слаженный выстрел с нашей стороны и стучит по моему навесу смерть.

– Могут не успеть укрыться, – прошипел я сам себе.

Вероятно, это была ошибка Филипа. Наши ратники стреляли в момент, когда монголы уже послали стрелы.

А выучка противника поражала. Слаженно приостановилась часть наступающих всадников и, пропустив всех других, они стали разворачиваться в круг и по очереди стрелять с седла. Впереди же скакали два десятка обнаженных до пояса воина с двумя саблями в руках и металлической маской на лице. Эти могли доставить неприятности, граничившие с поражением. Такие вот степные берсерки.

Выстрел. Винтовку в сторону, присест на корточки. Пистолет и сабля в левой руке. Пока в левой. Сулицы сбивают четырех наступающих смертников. Выстрел. Пистолет начинает свою работу. Все по коням. Упасть с коня с такой скорости означает вывод воина из боя. Рядом бьет арбалет, и я вижу, как еще один смертник падает с коня. Пятеро наступающих умудряются встать на коней, не держась за поводья. Это не джигитовка, это невозможно! Арбалет продолжает стрелять. В нем вставляется барабан из шести болтов, которые посылаются поочередно, поэтому скорострельность этого оружия немногим меньше, у пистолета.

Прыжок и все пятеро степняков внутри вагенбурга.

– Это мои – прокричал я, понимая, что эти пятеро могут собрать свою большую жатву внутри нашего укрытия.

На удивление меня услышали и все остальные продолжили свои дела. Краем глаза замечаю, что уже приблизились всадники с копьями и пытаются, крутясь возле повозок уколоть острием защитников. Шаг. Выстрел – вставший на ноги степняк валится назад. На меня обращают внимание остальные и все четверо решают устранить меня как главную для них угрозу, тем более, что больше никто на них не обращает внимания. Выстрел. Пистолет повело всторону, и я промахнулся. Выстрел – в бедре самого ближнего выворачивает мясо. Выстрел и другой нападающий, уже пораженный продалжает по инерции бежать. Падает уже в метре от меня. Щелк. Перезарядиться не успею.