Надо сказать, эта девушка помогла мне справиться с тревогами, научиться жить с этим. А я ей даже не платил за помощь, только угощал обедами.

– Навязчивые страхи – это не хорошо и не плохо, – говорила Аня. – Они просто есть, как братья или сестры. Их нельзя искоренить до конца, но можно сделать более смирными.

– И как это сдать? – Я поверил, что если перестану бояться, то найду способ справиться с чудовищем.

– Расскажи о своем детстве. Почему темнота казалась тебе такой страшной?

Мне стоило прекратить с ней общаться и пресечь ее попытки докопаться до истины. Но она была чрезмерно настойчива. Старалась сделать приятельские отношения дружескими. А я от слабости подпустил ее слишком близко. В ее компании было не так страшно.

Однажды Аня засиделась у меня в гостях. Мы посмотрели вместе фильм. За окном стемнело. Девушка попросила проводить ее домой. Я сказал, что вызову такси, но она ответила, что на такси не поедет, потому что живет недалеко. Я понял, что Аня просто пытается выманить меня на улицу и показать, что мои страхи только у меня в голове. Опять за свое! Знала бы она, о чем говорит…

Мы долго спорили, но в итоге договорились, что я просто выйду в освещенный двор. Мне хотелось доказать ей, что с головой у меня все в порядке. Мы вышли на улицу, сели на скамейку на детской площадке. Во дворе было несколько ярких фонарей, но мне все равно было не по себе.

– Ты в режиме избегания, – внушала мне девушка. – Видишь темноту и хочешь сбежать, даже не пытаясь оценить триггер своего страха. Ты должен понять, что темнота безопасна. Давай прогуляемся в сквере. Можешь держаться за мой рукав.

– Нет, Аня, я лучше останусь при своих страхах, – ответил я.

– Да ты типичная жертва! – уверенно и высокомерно сказала девушка. – Создал себе уютный мирок и сидишь в нем, все больше и больше отдаляясь от общества.

Может, она использовала свои психологические приемы, чтобы спровоцировать меня на откровенный разговор. Я не выдержал и сам не заметил, как начал рассказывать ей о своем детстве, про встречу с бездомными, про то, как меня напугали историей про Цапку, про исчезнувшего пацана. Я даже рассказал девушке, что видел Цапку в своем подъезде, не боясь, что она подумает, будто я совсем сбрендил и у меня галлюцинации.

Подруга выслушала меня и тут же начала объяснять все своими умными словами:

– Эти детские страхи сидят очень глубоко и управляют тобой. У твоей никтофобии особая форма. Это боязнь темноты, и она настолько сильная, что тебе чудятся жуткие образы. Твой мозг визуализирует страх.

– Ты так думаешь? – Я почти ей поверил.

– Ну, конечно! Встань и войди в темноту! – сказала Аня.

– Нет! – ответил я, не желая рисковать.

– Твой страх иррационален! Я каждый день хожу по темноте. – Девушка вскочила со скамейки и поманила меня за собой: – Пошли!

Я не поддался и остался на месте. Аню это не остановило, она перелезла через ограждение детской площадки и побежала прямо в сквер, в то место, где не было фонарей.

Я запоздало понял, что наделал. Моя подруга теперь знала о Цапке и тоже была в опасности.

– Стой! – закричал я.

– Так иди и останови меня! – Аня исчезла в темноте.

Я подбежал к ограждению, но мне не хватило духа побежать за ней. Я просто стоял и ждал, что девушка выйдет из темноты с самодовольным видом и еще раз скажет, что все страхи только у меня в голове.

Но я услышал ее вопль. Это услышали и другие люди во дворе. Несколько ребят подбежали ко мне и стали спрашивать, что произошло. Я видел не больше, чем они, но знал: на мою подругу напала Цапка.

И это моя вина! Еще один человек пропал, потому что я не умею держать язык за зубами.

Я думал, что больше никогда ее не увижу. Только на этот раз Цапка не забрала свою жертву, а оставила растерзанное тело.

Один из подростков, светя телефоном, пошел смотреть, что случилось в кленовых зарослях, а потом вылетел оттуда, согнулся, и его вырвало. Все и правда было ужасно. Цапка не пощадила девушку.

Полиция допрашивала меня и ребят. Мы описали одно и то же.

Полицейские сделали вывод, что на Аню напали бродячие собаки^[5]. Я сказал им, что это чушь. А они мне ответили, что бешеная стая способна загрызть человека за две минуты. И если даже это были не собаки, то и не человек, а какой-то зверь.

Но откуда диким животным взяться в городе? Мои туманные намеки они не слушали.

После того, что произошло, Цапка оставила меня в покое на пару недель, а потом я снова стал слышать повсюду ее хрипы. Я виню себя за то, что случилось с подругой, и иногда жалею, что в лапы Цапки попался не я.

А зачем я вам все это рассказываю? Думаете, хочу принести вас в жертву, чтобы это существо отстало от меня еще ненадолго? Нет. Все наоборот. Сначала я решил, что буду жить, прячась в своей квартире, и ни одной живой душе больше не расскажу о Цапке. Но потом я подумал вот о чем: вдруг если все будут о ней знать, тогда она перестанет нападать на людей?

Цапка прячется в тени и убивает тех, кто о ней знает. Вдруг она больше всего боится того, что слухи о ней распространятся. Она не сможет добраться до всех. Вдруг это ее уязвимое место?

Теперь, когда вы знаете о Цапке, расскажите о ней всем своим друзьям и знакомым. Даже если они не поверят, предупредите их. Остерегайтесь темноты и держите фонарик наготове. Я верю в то, что Цапка будет бессильна, если все узнают, что чудовища существуют.^[6]

Только держитесь на свету и не оставайтесь одни. И не молчите. Пусть все знают ее имя.

Найден ещё один текст, который дополняет общую картину повествования. Это письмо ранее не публиковалось, поскольку считалось утерянным.

Механическая смерть

Когда я вспоминаю детство, мне кажется, что это была какая-то другая жизнь, ведь тех людей, которые тогда меня окружали, больше нет. Может, такова судьба, а может, та заводная игрушка навлекала беды на мою семью.

Это был красный пластмассовый робот. Таких производили в семидесятые годы. Мы с сестренкой нашли его под завалами коробок в гараже нашего отца, а потому решили, что этот робот был игрушкой его детства.

Самого папу мы не могли об этом спросить, он давно умер. Я его совсем не помню, в день его смерти мне было всего два года, а моя сестра Марина тогда еще даже не родилась – мама была ей беременна.

Мы не знали, что случилось с нашим отцом. Мама даже говорить об этом не хотела, вот мы и не спрашивали. Этот красный робот был для нас как «привет» от родителя, которого мы потеряли.

Чуть позже я и Марина увидели такую же игрушку в фильме «Приключения Электроника». Только там был робот серого цвета, а не красного, как у нас.

Вы смотрели этот фильм? Помните эпизод в магазине игрушек? Он шагал под песню с такими словами:

А я механический робот,
Со мною проделайте опыт,
Стоит ключик повернуть,
Я отправлюсь в долгий путь.

Всякий раз, когда мы видели эту сцену, моя сестренка говорила одно и то же: «Робот прям как наш! Только у нас красный».

А мне эта игрушка напоминала еще и сцену из мультфильма «Ну, погоди!», где злой робот-заяц гонялся за волком. Для многих людей моего поколения – это один из главных страхов детства.

Красная заводная игрушка не вызывала у меня такого восторга, как у сестренки. Он работал слишком шумно, издавал жужжание, словно в нем роились мухи, а его ноги неприятно скрипели при каждом шаге. Выглядел он, как мне казалось, недружелюбно: квадратное тело и руки-клешни, квадратная голова, круглые желтые глаза, прямоугольный рот, как злобный оскал.

Красный робот не стал моей любимой игрушкой, а потому быстро оказался на дне ящика среди старых кубиков.

Как-то раз я прибирался в комнате, выметал сор из-под кровати, и когда стряхивал мусор в ведро, увидел, что случайно выбросил маленький железный ключик от робота. Я бы мог достать его из ведра, но почему-то не стал этого делать. Мне подумалось, что будет лучше, если Марина больше не сможет его завести и я не услышу это жужжание и скрипучие звуки.

Я даже тряхнул ведро, чтобы ключик провалился поглубже в мусор. Это было моим маленьким преступлением.

Помню, как почувствовал укол вины, когда Марина отыскала робота в коробке, показала его мне и спросила: «Ты его помнишь?» Детям всегда интересны старые игрушки, которые они давно не видели. Но я не был рад снова увидеть это квадратное лицо.

– Хочу его завести, а ключик куда-то потерялся. – Марина рылась в коробке. – Ты не видел его?

Мне показалось, что робот смотрит на меня, злобно оскалившись. Он будто знал, что это я выбросил его ключик, и ему это не нравилось.

* * *

Был февраль, канун моего дня рождения, мне вот-вот должно было исполниться девять лет, а я заболел гриппом. Лежал в постели с высокой температурой. И подушка, и простыня подо мной были влажные от пота.

От жара у меня начались галлюцинации. Еще во сне я почувствовал, что мне неудобно лежать. Что-то мешало. Я стал ощупывать спину, и пальцы провалились в глубокое круглое отверстие между лопаток. У меня была дыра в спине и там торчал металлический штырь! Я чувствовал его кончиками пальцев!

Я проснулся. Была ночь. Комната казалась мне невероятно огромной, растянутой и искривленной. Потолок высоко-высоко, стены расползлись на десятки метров. И в отдаленном углу, у коробок с игрушками стоял этот робот. В темноте он казался черным.

Я услышал механический гул и скрип. Робот двигался, шел прямо к моей кровати. Вдалеке он казался крохотным, но приближаясь, все увеличивался и увеличивался, пока не достиг человеческого роста, а я сам чувствовал себя маленьким, как игрушка.

Робот поднял руку, в его клешне серебрился ключ. Я был в бреду, меня бросало то в жар, то в холод. Голова раскалывалась от боли. Я чувствовал себя таким беспомощным. Думал, сейчас робот сбросит на пол одеяло, перевернет меня и вонзит мне в спину ключ. Он хочет мне отомстить!

– Мама! – закричал я.

В комнате вспыхнул свет. Перепуганная мать подбежала ко мне. Рядом не было никакого робота. Он стоял в дальнем углу комнаты и был своего обычного размера. Всего лишь игрушка…

– Тебе плохо? – спросила мать.

– У меня дырка в спине, посмотри! – говорил я.

– Где? – Мама осмотрела мне спину. – Какая дырка? Нет у тебя ничего… А какой ты горячий! Где градусник?

Мне замерили температуру. Она была высокой – сорок один градус. Пришлось вызывать скорую помощь, чтобы сбить жар уколом.

Как только мне стало лучше, я бросил красного робота в захламленную кладовку, чтобы он больше не попадался мне на глаза.

* * *

Прошло несколько лет, прежде чем я снова увидел эту игрушку. Тогда я был уже подростком, считал себя крутым парнем и меня не пугала такая ерунда.

Я, мама и сестра опустошали кладовку. Решили выкинуть весь хлам. Я вдруг наткнулся на красного робота. Не знаю, как он лишился обеих рук, но теперь он был роботом-калекой.

Никакого страха он у меня больше не вызывал, хотя я помнил о своих галлюцинациях в горячке.

Я показал игрушку Марине. Мы попытались отыскать потерянные детали под завалами, но так и не нашли его руки. Однако выкидывать сломанную игрушку не стали. Убрали робота на полку, где хранились памятные вещи. Все-таки это была игрушка отца, которого мы с Мариной знали только по фотографиям в старых альбомах.

Это случилось не сразу, но в том же году. Я снова заболел гриппом, и у меня был сильный жар. «Взрослый крутой парень», что постоянно доказывал свою самодостаточность, снова стал маменькиным сынком, за которым надо было ухаживать.