Я лежал в кровати, как на раскаленной сковороде, но стоило хоть немного вылезти из-под одеяла, и меня начинал колотить озноб. Когда у меня высокая температура, всегда начинаются бред, кошмарные сны, восприятие реальности искажается. Мне начинает казаться, что у меня слишком большие руки или слишком длинное тело. Даже слабый свет слепит глаза, а любые звуки просто оглушают.

В таком состоянии я проснулся ночью. В горле было сухо. Я звал маму, просил воды, но она крепко спала и не слышала меня.

Весь закутавшись в одеяло, но стуча зубами от холода, я потащился на кухню. Налил воды из-под крана, выпил залпом и снова наполнил стакан. Мне стало немного лучше, даже озноб не так колотил.

Я подошел к окну со стаканом, глянул на сумеречную улицу и увидел игрушечного робота^[7]… Огромный, как многоэтажка, он стоял среди темных домов и даже не слишком выбивался из общего архитектурного облика.

Я потер глаза, думал, что видение исчезнет, но только четче увидел его прямоугольное тело и квадратную голову. Он смотрел на меня круглыми глазами, казалось, они светятся, как ночные окна.

В кухню вошла мама, включила свет, и вместо жуткой картины за окном я увидел свое бледное отражение в стекле.

– Зачем ты встал? Тебе надо лежать, – сказала мама.

– Там робот, – только и смог ответить я.

– Какой робот? Иди обратно!

Мама отвела меня в комнату, уложила в постель.

– На улице гигантский робот, можешь посмотреть, он еще там или нет? – бредил я.

– Это тебе приснилось, спи давай. – Мама укрыла меня одеялом, и я разглядел в темноте, что ее руки похожи на два огромных гаечных ключа, как две клешни. У мамы были руки того игрушечного робота!

– Мама, что с твоими руками? – спросил я.

– Что с ними? – Она посмотрела на свои клешни. – Руки как руки!

Это все было лишь галлюцинациями. Такое всегда случалось, когда я болел. Но еще несколько лет спустя в моей семье произошла трагедия. Мы с Мариной лишились матери.

Наша мама работала на кондитерской фабрике, в цехе, где производили ирис. Не знаю, как такое случилось… Маму затянуло в промышленную машину, и она лишилась обеих рук.

Она скончалась от потери крови раньше, чем ей смогли оказать помощь. Мне было всего восемнадцать лет, а моей сестренке только исполнилось шестнадцать. Мы такие юные, а к нам приходят и говорят, что наша мама погибла, ей оторвало руки по самые плечи. Я сразу вспомнил, что видел в бреду несколько лет назад. Страшное совпадение.

Теперь мне пришлось по-настоящему повзрослеть, чтобы позаботиться о себе и своей несовершеннолетней сестре. У нас не было бабушек и дедушек. Мы осиротели и теперь жили вдвоем, устраивали свой быт, все решали сами.

Однажды Марина сказала мне, что мы живем в разрухе и пора бы нам сделать ремонт в нашем жилище. Я никогда не задумывался об этом, но она была права.

Я уже и не помнил, когда в нашей квартире в последний раз хотя бы меняли обои. Еще мы избавились от кое-какой мебели и вынесли из дома много хлама.

Когда мы убирались, Марина принесла мне старую игрушку.

– Смотри, что нашла. – У красного заводного робота теперь остались только голова и туловище. Ног не было.

– Выброси это! – Я сорвался и на эмоциях нагрубил сестре.

– Орешь на меня из-за дурацкой игрушки. – Марина сунула красного робота в мусорный мешок.

Только тогда я успокоился и извинился перед ней.

* * *

Пришла зима. Я опять где-то подхватил грипп, будь он проклят… У меня была высокая температура, кашель, болело горло. Я ожидал, что ближайшие пару дней проведу в горячке.

Марина заботилась обо мне как могла. Я старательно сбивал температуру, опасаясь, что меня снова посетят страшные галлюцинации. На этот раз я не видел кошмаров, но посреди ночи услышал невыносимый скрип.

Я сразу узнал этот звук, так скрипели ноги игрушечного робота. Этот звук доносился из соседней комнаты, где спала моя сестра. Дверь была приоткрыта.

Мне было ясно, что все это болезненный бред, все это только в моем воображении, но я встал, чтобы закрыть дверь в комнату сестры. Думал, так я смогу обмануть свой мозг и шум прекратится.

Я увидел спящую Марину. Сестра ворочалась во сне, и когда она перекатывалась с одного бока на другой и сучила ногами под одеялом, раздавался этот механический скрип. Да и сами очертания ее ног выглядели нечеловеческими. Мне показалось, что у нее огромные стопы. Они под одеялом вздымались, как два бугра.

У того игрушечного робота тоже были неестественно большие стопы…

* * *

И это забылось. Со временем все забывается.

Я съехал из квартиры, когда мне исполнилось двадцать четыре. Сестра уже взрослая, и пора бы нам жить раздельно. Конечно, я волновался за Марину – вдруг ей будет тяжело без старшего брата рядом, но она почти мгновенно «сепарировалась» и стала реже со мной общаться. Со временем общение и вовсе сошло на нет.

Бывало, я звонил, спрашивал, как дела, а она отвечала так, будто хочет поскорее ответить на все мои вопросы и закончить разговор. Сама она не звонила никогда.

Однажды я спросил прямо: «Марина, почему ты со мной не общаешься?». Она ответила честно: «Не знаю. Чувствую, что это какая-то обязаловка. Я должна это делать только потому, что ты мой брат, а естественного желания позвонить у меня нет. Забываю просто».

Меня это задело. Мы провели вместе столько лет, а теперь она по мне не скучала и даже не стеснялась в этом признаться. С другой стороны, я понимал, что мы вместе перенесли самую тяжелую потерю в нашей жизни, и теперь я мог стать для нее мрачным напоминанием о том времени.

Я решил, что больше не буду звонить и приходить в гости, пока сама не позовет.

Марина так ни разу и не пригласила меня, не звонила и не писала. Я не слышал о ней ничего целый год, а потом мне сообщили о трагедии. Моя сестра погибла в аварии.

До того дня я не знал, что Марина сдала на права и купила машину… Она ехала домой поздним вечером, а ей навстречу вылетел какой-то лихач. Оба автомобиля всмятку. Тот лихач и моя сестра погибли. Меня позвали в морг на опознание тела.

Да, это была Марина. Точнее верхняя часть ее тела. Там, где должны быть ноги, под простыней было пусто. Авария была такой страшной, что от ее ног ничего не осталось.

Еще одна механическая смерть… Моя сестра лишилась ног, как тот игрушечный робот.

«Все мы – игрушечные роботы на заводных ключах. Нас чинят, когда мы ломаемся, пока это возможно, и выбрасывают, когда мы приходим в полную негодность. Кладбище – это свалка сломанных игрушек», – зря я думал об этом на похоронах…

Когда гроб заколотили, мне стало казаться, что оттуда доносится жужжание, словно там роились мухи. Откуда зимой взяться мухам? Я прислушался, почти приложился ухом к гробу… Это не было похоже на звуки живых насекомых, скорее всего, такой звук мог издавать заводной механизм.

Когда гроб опускали в землю, я услышал еще и скрип, и тихий стук, словно что-то бьется о крышку с той стороны. Никто этого больше не слышал. Только я.

* * *

Потеряв одну семью, я создал новую. Мне повезло, я женился на девушке, в которую был влюблен еще в юности. Рыжая, кудрявая, лицо и плечи сплошь покрыты веснушками, даже глаза золотистого оттенка. А я зеленоглазый светлый шатен. Мне всегда было интересно, какие у нас будут дети.

Моя жена забеременела, и я подумал, что было бы неплохо нам переехать в частный дом. Для этого я решил продать свою квартиру и ту, в которой провел детство. Она пустовала после гибели сестры, я даже не пытался сдавать то жилище в аренду и не хотел туда приходить.

Но мне нужно было там прибраться, чтобы сделать хорошие фотографии для объявления.

Жалею, что стал делать это сам, а не нанял кого-то…

Во время уборки я нашел туловище красного заводного робота. Я даже не сразу понял, что это. Ни рук, ни ног, ни головы, одно только прямоугольное тело. Откуда он тут взялся? Я же попросил Марину его выбросить! Я же видел, как она убрала эту игрушку в мусорный мешок!

«Кого я потеряю на этот раз?» – с ужасом подумал я.

* * *

Недавно мы купили хороший дом в частном секторе. Оба мечтали жить в таком месте. В последнее время жена стала спрашивать меня, почему я хмурый, ведь сейчас такое счастливое время. Наши мечты стали реальностью, и совсем скоро у нас будет ребенок.

Я старался не выдавать своего настроения, но, наверное, у меня все написано на лице.

Дело в том, что позапрошлой ночью я вставал, чтобы сходить в туалет, и, выйдя в коридор, увидел красного заводного робота. Он был ростом с человека и стоял прямо напротив меня. Я оцепенел от страха и только потом понял, что вижу робота не целиком, а только его голову. Это было мое отражение в зеркале. Но вместо моей головы на плечах была квадратная рожа с круглыми глазами и прямоугольным оскалом.

И то не было болезненным бредом, ведь я чувствовал себя нормально, не страдал от жара. Я просто увидел голову игрушечного робота вместо своей.

Это зловещее предзнаменование. Меня тоже ожидает трагическая гибель. Моя мама лишилась рук. Моя сестра лишилась ног. А я лишусь головы… Когда это произойдет? У меня есть в запасе несколько лет или это случится совсем скоро? Успею ли я увидеть своего ребенка?

Я встретился с одним парнем по имени Витя. В прошлом был искателем приключений, как и я. И тоже носит груз утраты на душе. Прежде чем рассказать мне свою историю, он спросил, зачем мне это надо. Знал бы я сам! Хочу заполнить пустоту внутри – другого ответа у меня нет.

Представляю себя собирателем городских легенд. Это спасает меня от одиночества.

Я записал его историю. Думаю, он не врал и преувеличивал. Хотя это легко проверить: нужно лишь отправиться на кладбище поездов и найти тот самый вагон. Но мне не стоит рисковать лишний раз. Вдруг и со мной случится то же самое, что и с его другом.

Артур Глаголев

Призрак пустого вагона

Обычно девочки дружат с девочками, а мальчики – с мальчиками. В моей компании все устроено иначе. Нас было четверо: я^[8], Спартак и сестры-близняшки Кристина и Карина. Мы выросли в одном частном секторе, наши дома находились неподалеку, но в детстве мы словно не замечали друг друга и сдружились только лет в тринадцать.

Спартак был низенький шустрый парень с лохматой головой. Он не пользовался расческой для экономии времени и ходил с космами, торчащими в разные стороны. Называл это «стилем сумасшедшего ученого».

Кристина и Карина – рыжие кудрявые девчонки, похожие на свою мать, словно две ее копии. Когда-то я путал Кристину и Карину, но потом стал замечать отличия. У Кристины были «смеющиеся» глаза, и когда она улыбалась, уголки губ поднимались вверх, а у Карины была «прямая» улыбка и твердый взгляд, из-за чего она выглядела немного взрослее сестры.

У девочек не было отца. Может, поэтому они дружили с мальчишками? Не знаю.

Мы часто ходили друг к другу в гости, а временами отправлялись куда-нибудь за пределы коттеджного поселка, где жизнь не такая спокойная и можно нарваться на приключения.

Однажды мы узнали, что в нашем городе есть интересное место. За старым вокзалом были железнодорожные пути, на которые буксировали старые вагоны, и они просто ржавели там десятилетиями. Все это называли кладбищем поездов^[9]. Угрюмое название для угрюмого места. Источник вдохновения для народных страшилок.

Говорили, что на кладбище поездов стоял ржавый вагон. Двери в том вагоне заварены. Проникнуть в него можно только через выбитое окно туалета. Еще говорили, что если долго сидеть в купе, то наверняка услышишь призрачную проводницу.

Якобы некоторые ребята, которые туда забирались, слышали голос, требующий билеты, другие видели лицо женщины в окне туалета, когда выбирались из поезда.

Как-то мы с Кристиной, Кариной и Спартаком решили побродить по кладбищу поездов, отыскать тот вагон и забраться внутрь, чтобы пощекотать себе нервы.

Спартак не верил легендам и втихую предлагал мне записать на телефон искаженный голос проводницы, чтобы разыграть девочек.