Поняв, что спорить бесполезно, старшой по-птичьи присвистнул. И в тот же момент вся стайка ребят, словно всамделишные пташки, сорвалась с места. Только одна, самая взрослая из девочек, задержалась.

– Тётя Агния. А скажите, каково было в Академии? Вы там видели Высший Свет?

– Видела. Много блеску – мало толку, – отрезала Агния и захлопнула ставни.

Казалось, прошла всего секунда, как голова Синимии рухнула обратно на мягкую кружевную подушку – а латунная горланка в напольных часах уже выглядывала из окошка над циферблатом, трезвоня на весь дом. Прорычав спросонья нечто невразумительное, Агния подтащила себя к часам и трижды провернула ключ, заставляя заводной будильник умолкнуть. Резная часовая стрелка с опозданием сдвинулась к десятому делению.

Тоска по отцу не исчезла за ночь, но как-то притупилась, отошла на второй план. Насущные заботы отпихнули её в сторону. Надо было проверить то, о чём вчера просил Грэхем, поспеть на выплаты матросам. Надо было входить в наследство. Она разгладила свалявшиеся за сон волосы и протёрла глаза.

За окном по Огородной улице уже сновали прохожие. Клерк Стефен Жозе из дома напротив бежал на работу в контору Судового Треста, одной рукой с чемоданом придерживая котелок, а другой маша вышедшей на крыльцо проводить жене. Несмотря на ранний час, деловой Предрассветный вовсю просыпался.

Прежде всего, Агния умылась, переоделась и поставила чай на огонь. Пока язычки в камине ещё робко лижут донышко чайника, она успеет заглянуть в кабинет отца, поискать купчую на «Косатку».

«То есть в мой кабинет, – строго поправила Агния саму себя. – Привыкай, сирота».

И всё же, сидеть в большом и мягком кресле за широким столом со множеством ящиков было поначалу очень непривычно. Она вся изъёрзалась, пока среди заметок на память и фотографий не отыскала жёлтый конверт. На самом конверте прописью было выведено: «Дочери. Самое важное». Агния сразу узнала удивительно аккуратный, для врача, почерк доктора Бураха.

«Недавно собрали. Папа уже не мог встать с постели, попросил доктора. Интересно, может ли здесь лежать купчая?»

Канцелярским ножом она вскрыла конверт по краю, чтобы не повредить содержимое. Внутри оказалась техническая документация по «Косатке», включавшая последний осмотр, проведённый 6 июля 5129 года. Завещание, составленное, видимо, ещё до роковой болезни. Совсем короткое – ведь всё имущество переходило лишь одной наследнице. Миниатюрный семейный альбом. Джек ходил фотографироваться только по самым важным случаям – считал, что фотографы дерут слишком много с клиентов. Та самая заветная купчая была обвязана тонкой бечевой с актом, заверяющим собственность на землю с домом и свидетельством о рождении Синимии. В узелке она нашла отцовское обручальное кольцо и двое наручных часов, одни с компасом вместо циферблата. Часы и компас Агния с трепетом застегнула на руках, а кольцо спрятала в сейф.

На дне пачки обнаружилось нечто неожиданное. Простой лист бумаги с набросанной карандашом картой. В схеме угадывался Рыбацкий Посёлок, однако большую часть карты занимал холмистый лес, произраставший к западу от него. Рядом с одним из деревьев, старым дубом, выполненным с особой тщательностью, чернел жирный крест, а на оборотной стороне листа уже размашистым почерком самого капитана Джека было написано:

«На самый чёрный день. Чтоб никогда этому дню не настать!»

Агния трижды перечитала послание. На кухне начал свистеть чайник, а она всё вглядывалась в буквы, представляя себе, как Джек Синимия говорит ей эти слова своим хрипловатым голосом.

«Отец. Ты мне клад закопал? Ведь это же пиратская традиция, отец. Конечно, ты никогда не доверял банкам, но мы ведь не на диких островах живём, как они, чтоб до такого доходить. Хотя в текущей ситуации банки пусть идут далеко и поглубже. Но тогда-то ты никак не мог этого предвидеть».

Она снова повернула лист стороной с крестом. Многие линии рисунка уже частично стёрлись от времени. Бумага сильно пожелтела. Агния свернула карту сокровищ в трубочку, перевязала бечёвкой, положила в сейф к кольцу и побежала на кухню снимать чайник.

На счастье, в кладовой нашлись золотые цветы, придающие телу бодрость. Двумя кухонными ножами Агния нарубила их мелко-мелко, получившийся порошок ссыпала в кружку с напитком. Первый глоток приятно обжёг ей горло, по жилам разлилась душистая теплота.

Вернувшись в кабинет и потягивая травянистый чай, она ещё раз внимательно и неспешно изучила купчую на «Косатку» от первой до последней буквы. На первый взгляд документ не оставлял Тресту никакой надежды. Полный характер перехода корабля в собственность Имущего Лица Джека Синимии был подробно прописан со всеми правами на пользование, распоряжение и наследование. Помимо отца, нотариуса и представителя Треста в договоре даже расписались несколько присяжных заверителей – процедура не обязательная к применению. Чувствовалось, что старина Джек, при всём его легкомысленном отношении к бюрократии, эту сделку хотел закрыть как можно аккуратней.

«Папа, конечно, старался. Но нет ли здесь какой-нибудь скрытой лазейки, какого-нибудь тонкого юридического нюанса, не видного нам, простым морякам? Вполне может быть. А значит, мне тут нечего вглядываться да вчитываться. Значит – нужен юрист. Помнится, Грэхем упоминал какого-то своего знакомого, который „зашибает неплохие деньги на судебных тяжбах“. Звучит похоже на профессионального юриста. Удивительно, конечно, как наш пьянчуга Грэхем исхитрился подружиться с интеллигентным юристом. Впрочем, Грэхем и сам, кажется, удивлялся их дружбе…»

Дурное предчувствие морским лишаём пробежало по плечам Агнии, заставив мысли течь в другом направлении.

«У нас сегодня с утра расчёт с командой. Грэхем обязательно должен мне с ними помочь, ведь я едва вернулась, последний экипаж ещё даже по именам не знаю. И он поможет, если только… Если только вчера вечером он не решил спуститься в кабак и поднять пару кружек в память о своём капитане. Всего пару. А потом ещё одну, и ещё. Остальные ведь наверняка тоже вспомнят Джека, воскликнут: „И мы! И нам дай за него выпить!“ Вот и получится, что утром старпом будет храпеть на заднем дворе без задних ног. Чёрт, такое и в самом деле могло случиться. Чёрт…»

Левая рука девушки моментально метнулась к лицу. До назначенного Грэхемом времени уже оставалось меньше часа. И, если она хочет успеть хоть пробежаться глазами по спискам матросов…

Ей снова нужно бежать. С недопитым чаем было покончено одним решительным глотком.

С восходом от дремы очнулась лишь часть Предрассветного порта. Потому что живой порт никогда не спит.

Агния ещё не спустилась к пристаням, но кругом неё уже пестрел вихрь родной толчеи. Помимо встречавшихся тут на каждом шагу матросов и рыбаков, узкие улочки кишели народом со всех концов планеты. Кого здесь только ни было? Грузчики, успевшие за утро перетаскать с дюжину ящиков, переводили дыхание, а услужливые торговцы уже подкатывали к ним бочонки с питьевой водой. Трактирщики подметали кабаки и выпихивали уснувших выпивох: некоторые заведения, впрочем, наоборот, открывались. Семейка моряков сообща красила дом, удерживая всемером длинную, в три человеческих роста, кисть, причём младший из детей взобрался на крышу и помогал оттуда. Двое энтомологов – только возвратившихся из Тангарии, судя по одежде – шли в центр и восторженно делились впечатлениями. Группа негров тащила следом их багаж – целую гору клеток с тропической мошкарой. Агния инстинктивно шарахнулась в сторону от клетки с гудящим облаком фасетных москитов, служивших главными разносчиками Красной Смерти. В результате сбила с ног опрятного джентльмена. Джентльмен тут же схватился за трость, заставив девушку поспешно ретироваться.

Сквозь распахнутые ворота склада на весь квартал несло рыбой. Батраки зажиточного рыбака загружали туда улов, судя по лесу хвостов, не менее чем недельный. Из другого склада, напротив, работяги выволокли погнутый винт от катера и отгоняли прохожих, пока кучка инженеров шепталась, склонившись над чертежом. Рассевшиеся под окнами одной из контор бродяги от нечего делать плевались в стекло на меткость, пока из окна не высунулись сотрудники Треста и не завязалась ссора. У борделя группа посетителей вздыхала, рассматривая вывеску: «Закрылись на карантин». Двое гуляк, недополучивших сегодня женского тепла, заметили Агнию и окликнули её:

– Эй, красавица! Куда так спешишь! Айда с нами! Мы парни что надо, с нами не заскучаешь!

– Перессоритесь, – крикнула им Агния, не оборачиваясь.

Но вот портовая мостовая сменилась сырыми досками. Под ними захлюпала стоячая вода. Агнии вспомнились байки из детства о страшных зубастых рыбах, обитающих под пристанью.

Здесь уже приходилось огибать горы поклажи, которую грузчики таскали с корабля на корабль. Кое-где у капитанов победнее таскали сами матросы. Почти весь тяжёлый груз (в основном зерно) волокли на юг, где к порту подвели рельсы.

На куче тюков сидели под надзором полиции беженцы из Южных Провинций. Бедняги дрожали от холода и страха за свою судьбу. Один полицейский с фингалом на пол-лица и нервным взглядом охранял целую кучу новеньких, блестящих винтовок, а другой беседовал с неким гражданином, чьи волосы показались Агнии знакомыми. Она прищурилась: так и есть, Дик Никтум. Но лучший друг Джека Синимии был, видимо, слишком занят, так как, заметив Агнию, лишь коротко кивнул ей.

Вдали, там, где в открытое море уходили деревянные мостки, пыхтели пришвартованные пароходы. Некоторые пускали кольцами дым, готовясь покинуть Предрассветный. То на одном, то на другом мостике вдруг начинал мигать прожектор, а провожающие разражались радостными криками и махали шапками вслед. Агния почувствовала, как сердце её пустилось в пляс, когда за тушей угольного танкера она смогла разглядеть косые трубы старушки «Косатки». Две обычных косых трубы, без ярких примет – но она смогла бы узнать их из тысяч труб. «Косатка» здесь, в гавани, с ней всё хорошо! Ноги молодой капитанши сами подпрыгнули, вторя сердцу. А над Предрассветным в небесной дали носились горланы, крича на весь океан и иногда пикируя к лоткам со свежей рыбкой. Агнии хотелось вторить им своим криком. Потому что, хоть домом для Синимии и было море, в портовых трущобах протекло её бурное детство. И они-то уж точно не умрут никогда.

Контору себе семья Синимия устроила в двух шагах от пристани, на втором этаже кирпичной постройки заводского вида. Старина Джек воспользовался своей свободой, ведь других капитанов, арендовавших суда у Треста, компания вынуждала вести бумажный учёт в центре, поблизости от собственных ключевых точек. В своё время Джек, пораскинув мозгами, решил, что раз уж жить ему выпало вдали от порта, так хоть контору стоит сделать поближе, чтоб можно было соскакивать в неё почти прямо с корабля, и наоборот. Он обратился к Хунду, и Зажиточный торговец выкупил для друга помещение над кафе восточной еды мадам Шиххсо. Он предлагал выкупить и первый этаж, но Джек вместо этого договорился с мадамой о сотрудничестве и предоставлении небольших скидок своим ребятам в дни расчёта. В результате по таким дням у восточанки в заведении не оставалось ни одного свободного места, что её, безусловно, радовало.

У дверей забегаловки образовалось столпотворение, которое Агния приметила ещё издалека. Столпотворение ей не понравилось. Во-первых – попрощаться с отцом пришло гораздо меньше. Но это ещё было ожидаемо. Матросы несентиментальны, а корабли меняют как перчатки, постоянно выискивая предложение повыгодней. Вот только боцманы всегда спокойно помещаются в кафе. А значит – приглядеть за расчётом пришли многие из рядовых членов команды – простые кочегары, машинисты, полотёры. Всё это свидетельствовало об одном: сомнения. Команда сомневалась, что получит свои деньги.

«Не доверяют боцманам? Или просто из-за кризиса нервничают? Чёрт, только нервничающей команды мне сейчас не хватает. Я ведь даже имён их пока не знаю. Хм… интересно, а знают ли они, кто я? Сейчас проверим».

Агния вставила два пальца в рот и свистнула, привлекая внимание матросов:

– Здорово, парни!