– Ну а потребление угля там какое?

– Чёрный, хребтовый даёт милю за одну шестую тонны, грязный уголь – от четверти и больше. Вообще, наши поставщики любят уголь всякой дрянью разбавлять, поэтому там может быть расход вполне существенней, чем одна четвёртая.

– Ну а… ну а… а какое водоизмещение у грузового «Спинопика» пять тысяч девяносто восьмого года производства?

Грузовой «Спинопик» Нортон вбросил внезапно даже для самого себя, вспомнив случайно, как технические характеристики этого кашалота попались ему на глаза полгода назад. Офицерская честь требовала от него задать вопрос не по программе, чтобы кадетка хоть раз ошиблась, чтоб можно было ткнуть её носом хоть во что-нибудь. Однако Агния, получив неразрешимый вопрос, внезапно заулыбалась.

– Не знаю, Ваше Превосходительство. Но точно могу назвать водоизмещение у «Спинопиков» девяносто третьего. Четыре тысячи девятьсот девять тонн.

– Ага! – Торжествуя, капитан пронзил воздух пальцем, как шпагой. – Вот вы и попались, Синимия! У всех «Спинопиков» одно водоизмещение, и не четыре девять ноль девять, а пять три два восемь. Думали, сможете сочинять на ходу, и никто не заметит?

– Вы ошибаетесь, Ваше Превосходительство, – спокойно возразила Агния. – У «Спинопика» водоизмещение четыре тысячи девятьсот девять тонн.

– Да как вы смеете?! – задохнулся от ярости Нортон. – Я в Адмиралтействе своими глазами видел технический заказ!

– А я ходила на «Спинопике» двенадцать лет. И мой хороший знакомый Сандерс плавал на «Спинопике», и Дик Никтум. И у всех у них было четыре тысячи. Похоже, кто-то в вашем Адмиралтействе погрел руки.

И тут в кабинете директора воцарилась безупречная тишина.

Лесска Дипптих переводила ошеломлённый взгляд с Нортона на девчонку. Она никак не могла взять в толк: почему черноволосая всё ещё сидит посреди кабинета? Ведь господин директор так сильно на неё сердится!

Сам же директор вдруг уставился на кадетку так, словно увидел её впервые.

Многое, что прежде ускользало от внимания, сейчас бросилось ему в глаза. И выгнутая спина Агнии, роднившая её с горным шакалом, изготовившимся к прыжку. Осанка и поза, которую не позволила бы себе даже самая небрежная из Драгоценных девушек кадетского возраста. Отсутствие украшений в волосах, простая причёска. Руки, явно знакомые с физическим трудом. И лишь теперь шевельнулась в голове отставного капитана мысль:

«Эге… Да тут у нас нечто интересное…»

– Скажите, Агния Синимия, а откуда вы вообще такая взялась?

– Из Предрассветного, Ваше Превосходительство, – последовал немедленный ответ.

Нортон задумался.

– Гм. Фамилия ваша мне, однако, совершенно незнакома. Вы по имущественному статуту Драгоценное Лицо?

– Никак нет. Мы с отцом Имущие Лица. Отец владеет «Косаткой» – тем самым грузовым «Спинопиком», – с него и кормимся.

– Но как же тогда, – развёл руками директор, – как вы потянули оплату обучения? За три года она составляет триста пятьдесят тысяч фунтов.

– Отец всю жизнь на Академию откладывал, скромно жил. Когда мне шестнадцать стукнуло, как раз нужную сумму и скопили.

– Вот оно что, – тихо протянул Нортон, всматриваясь в чёрные глаза девушки. – Всю жизнь ради Академии… Что ж, это многое объясняет.

Пышные усы немолодого капитана грустно поникли. В спине вдруг защёлкал проклятый ревматизм. Мимолётная мысль коснулась его, что набери они офицерский корпус из таких же амбициозных парней, из Имущих и Неимущих, Соединённый Флот стал бы первым в мире. Впрочем, Соединённый Флот уже был первым в мире, и офицерский корпус на нём уже имелся. Приглушённая тоска по морю и полузабытая обида на столичных воротил вспыхнула в нём с новой силой, когда он осознал, что после обучения Агния Синимия вернётся обратно в море. Она вернётся в море, а он останется торчать здесь.

– Вот что, кадетка, – вздохнул Нортон. – В ваше усердие я верю, и в безупречное выступление на экзаменах тоже. Единственное, во что я не верю, так это в неуд по Истории. Скажите честно, что за чертовщина с вами там приключилась?

– Профессор Кандерас ещё на первом занятии сказал, что оценки у него только покупаются. Но я подумала, что, если отвечу безупречно, он не сможет поставить мне неуд. Я ошиблась.

Агния не жаловалась на профессорскую несправедливость. Тон её был совершенно нейтрален, словно она просто отвечает на вопрос. Более того, в конце ответа морячка даже виновато опустила голову, будто считала себя в этой ситуации неправой.

– Точно, Кандерас у нас такой, – хохотнул директор. – Ладно, тогда для формы… кто победил в Битве Тысячи Линкоров? Содружество или Империя?

– Никто, Ваше Превосходительство. Сражение длилось так долго и было таким страшным, что матросы по обе стороны стали стихийно захватывать корабли и поднимать белые флаги. В итоге большая часть флотов отплыла на будущие Пиратские Острова, провозгласила независимость и учредила Морское Братство.

– Прекрасно. Вопросов больше нет. – Нортон откинулся в кресле с таким довольным лицом, словно это он только что отвоевал себе аттестацию. – Коллеги, полагаю, это первый ранг!

Но тут, собрав всю волю в кулак, взвилась Лесска.

– Ваше Превосходительство, нельзя! В Уставе Академии прописано и заверено Образовательным Трестом, что сертификат первого ранга может быть выдан только при полностью безупречных результатах. Она не может получить ранг выше второго.

– Может, вы внесёте Кандерусу его столь желанную сумму за Синимию? Раз девочка такая талантливая, – осторожно предложил Сангров.

– Ещё чего! – возмутился Нортон. – Ещё я стану расстёгивать свой кошелёк ради каких-то кадетов. Нет, Фентэр, ничего я вносить не стану, а просто возьму и выдам сертификат первого ранга, наплевав на все уставы. Я здесь директор, и моё слово – закон. Если у Треста появятся претензии, сам перед ними отвечу.

И, отобрав у клерка ларец, он протянул Агнии сертификат первого ранга.

Впервые за всю аттестацию хладнокровие Агнии дало трещину.

Слегка дрожащими руками она приняла заветный документ. По краю его шёл изысканный орнамент. Не вязь цвета морской волны, как на прочих сертификатах, а золотая вязь. Под печатью Элитарной Навигацкой Академии пустовали две строчки. Вернувшись в павильон, она сразу же впишет в них своё имя и фамилию. Агния Синимия. Мореход первого ранга.

Ей вспомнился тёмный, пасмурный вечер сто двадцать седьмого, когда в Предрассветный порт прибыл наниматься хмурый незнакомец в избитой ветром фуражке, с короткой острой бородой и огромным шрамом на пол лица. Портовая публика сразу признала в нём бывалого морского волка по походке и коротким, отрывистым комментариям, которые незнакомец отпускал сквозь зубы, оглядывая корабли, постройки и пристани. Однако настоящий фурор он произвёл, когда с ухмылкой достал из чемодана и продемонстрировал уличным гулякам бумажку с золотой вязью и золотой печатью. Через час уже все доки знали, что в Предрассветном ищет работу мореход первого ранга. Компания тотчас послала в ночь на охоту своих лучших представителей, чтобы они уговорили такого редкого специалиста возглавить их лучшие суда. И пусть ей не нужно искать места на чужом корабле. Всё равно! Она покинула родной город папиной доченькой, а вернётся мореходом первого ранга!

Агнии захотелось кинуться на директора с объятиями, но она удержалась, понимая, что такой поступок может стоить ей всей аттестации. Вместо этого кадетка встала, вытянулась в струну, отдала честь и щёлкнула обувью:

– Есть!

Нортон тоже поднялся из-за стола.

– Подождите-ка ещё минуту. Мне хочется кое-что сделать.

Своей огромной рукой он фактически выпихнул Агнию наружу и вышел следом. В коридоре морячку встретил целый шквал взволнованных взглядов. Кадеты уже долго вслушивались в крики и гадали, почему обработка очередной ученицы не прекращается. Когда вслед за аттестованной показался Комод, все стихли и немного отпрянули.

– Вот! – громогласно провозгласил Нортон, поднимая руку над Агнией. – Вот эта кадетка только что смогла получить первый ранг, не внеся в казну Академии ни цента. Она заслужила его исключительно упорным трудом. Я даже не помню, когда у нас подобное происходило. Возможно, никто вообще не был на такое способен со времён самого Винсента Стаффлза. Она хоть и баба, но смогла воспитать в себе достойного морехода, и вы все должны брать пример с Агнии Синимии!

Несколько секунд молодёжь безмолвствовала. Затем Тайрон широко улыбнулся, зааплодировал, и хлопки его подхватил весь коридор. Агнию почти смело волной аплодисментов. Довольный директор скрылся в кабинете со следующей жертвой, а она осталась стоять смущённая, не зная, что делать, пока подошедший Тайрон не вывел её из ступора хлопком по плечу.

– Ничего себе! Торговля сеном-то – прибыльное дело, оказывается! Тоже, что ли, на рынок пойти…

В прогремевшем общем хохоте громче всех смеялась Агния, радуясь, что Принц перевёл чествование в шутку.

У лестницы её поджидала счастливая Лисса. Вместе они покинули учебный корпус и вышли на крыльцо, подставив головы солёным ветрам. Прищурившись, Агния разглядела за косой морскую поверхность. По Межконтинентальному морю туда-сюда носились барашки, сталкиваясь и поднимая фонтаны брызг.

– Вот, кажется, и всё, – выдохнула Лисса. – Отучились.

– Да, – согласилась Агния. – Мы ведь будем переписываться, правда?

Разлука с Лиссой – единственное, что омрачало ей скорое возвращение домой, к отцу, друзьям и «Косатке».

– Разумеется! Я ведь теперь помру со скуки без всех этих твоих рассказов о морских приключениях.

– Да какие там приключения, – отмахнулась Агния. – Обычные торговые ходки в Тангарию и обратно, ничего особенного. Знаешь, Лисса, я ведь когда была маленькой, мечтала стать первооткрывательницей. Мечтала находить новые земли, бросать якорь там, где никто до меня не бывал. Наивные детские мечты.

– Почему же наивные? Ты ведь сама вроде говорила, что северная часть Межконтинентального моря ещё не до конца исследована.

– Было дело, Лис. Да только Комод прав. Это всё старушечьи сказки. В наше время белые пятна на картах кончились. Первооткрывателей больше нет, остались только захватчики.

– Когда он вышел, я так перепугалась. Думала, директор собрался тебя на грот-мачте повесить. А всё вот как счастливо обернулось. Эх, Агния, морская ты душа!

Лисса крепко прижала к себе худую морячку, и две подруги в обнимку заковыляли обратно в свой павильон.

Цвет нации

Щёлк-щёлк. Инкрустированные ножницы в руках Агнии резали наискось белые волосы Драгоценной леди Лиссы Каннингем. Угол вверх, угол вниз. Щёлк-щёлк. Нечастые, но увесистые капли глухо стучали по крыше. «Это западный, сезонный дождь, – по привычке отметила Агния. – Ползёт весь июнь и начало июля с Позолоченных гор, где и теряет влагу почти полностью. Морось. Ветер не должен расходиться выше шестнадцати узлов. Ничего серьёзного».

Щёлк-щёлк. Закончив причёсывать подругу, морячка отложила ножницы на туалетный столик. Крохотный изумруд в глазах мраморной змейки, опоясавшей одну из рукояток, сверкнул в электрических свечах.

– Принимайте работу, Ваша Светлость.

Лисса кинулась к зеркалу и принялась разглядывать голову со всех мыслимых ракурсов. Агния в шутку сложила руки на груди и опустила взгляд в пол, как поступают благовоспитанные слуги в ожидании дальнейших приказаний. Но минуты тянулись, мимо окон флигеля успела прошествовать кавалькада подвыпивших кадетов. Они смеялись на всю округу и тыкали зонтами в небо, а Лисса всё не отходила от зеркала. Наконец Агнию это достало.

– Лис, что не так? Я всё обстригла по твоим указаниям. Ни на дюйм не своевольничала.

– Точность… отличная, – Лисса, затаив дыхание, провела ладонью по ребристому краю причёски. – Меня так ровно не стригли с визита в наш дом Сендерлендов. Тогда, правда, в моде были волнистые волосы на грудь, а не зигзаги…