Молния. Том 2 (страница 12)
Здесь же чуть ли не с первых дней девушку захлестнуло волной запросов, предложений и челобитных. Разводящиеся супруги, обманутые лавочники, владельцы игорных домов, у которых разгневанные клиенты разгромили заведения, бежали к ней за справедливостью. Рыбаки, чьи лодки побило погодой, и огородники, на грядки которых повадился лазать островной крот, приходили за помощью. Не отбиться было от «выгодных предложений» со стороны всяких торговцев оружием, продавцов запчастей и вольных наёмников, большинство из которых на поверку оказывались доходягами, едва способными попасть в чучело с двадцати футов. Наплыв превосходил внимание, оказываемое прочим авторитетам. Одни просто хотели посмотреть на прославившуюся персону. Другие радовались, что появилась нормальная замена Сэффу, которого не то что просить о чём-либо – доброго утра ему желать опасались. Третьи же надеялись воспользоваться наивностью девушки и возвысить себя любимых. Волна чуть не похоронила восемнадцатилетку под собой. Если б не помощь старой элиты, Агния непременно заработала б нервный срыв или наделала необдуманных решений.
Вожаки пиратов дали Синимии то, чего она тщетно ожидала от капитанов Предрассветного. Поддержку. Опеку. Принятие. Признавая за равную, её всё ещё называли «мелюзгой», «мелкой», обучали и направляли. Больше всего внимания одноглазой уделял Шандзи. Этот здоровяк, командир подводного флота острова – целых двух субмарин той же модели, что «Алёнка», – был полная противоположность колючему Эммануилу. Добродушный, ласковый, больше похожий в общении на благообразного фермера, чем на криминального вожака. Поставь такого в нелепое положение – он громче всех над собой посмеётся. Правда, ходили слухи, что по-настоящему оскорблять Шандзи опасно – наглецам, задевшим «доброго капитана» за живое, могли и отрезать язык. В частности, Агнии настоятельно не рекомендовали называть его в лицо популярным прозвищем «Русалочка», данным за шрамы на скулах, напоминавшие жабры.
Варлорд с четырьмя именами поучал её реже. И не стеснялся в выражениях. Каждый урок Эммануила был как хлёсткий удар кнутом по самолюбию. Зато он разрешил ей присутствовать на переговорах с купцами, куда обычно не допускал даже главных приближённых из своей команды. Правда, при условии, что она слушает молча.
Агния проглатывала колкости, избегала любых конфликтов с варлордом, гоняла своих парней на «Алёнке» и с каждым днём узнавала всё больше лиц на улицах. Молодой мозг жадно усваивал новые знания.
Из увиденных переговоров наиболее ярко морячке запомнилась апелляция Смитсона. Глава купеческой семьи, контролировавшей половину поставок продовольствия на Остров Спасения, прислал представителя разобраться, почему на его пароход было совершено нападение в местных водах. Случай был серьёзный, власти острова принимали представителя полным составом. Выслушав подробный рассказ о произошедшем, Эммануил смочил горло всё той же маркой коньяка и приступил к разборкам.
– Инцидент, безусловно, прискорбный. Но меня интересует другое. Вы так в деталях расписали нападение. И то, какой формы был корабль, и внешность главаря разбойников. Капитан, должно быть, весьма наблюдателен. Так и представляю: вокруг творится ад и погибель, а в углу мостика сидит на корточках и старательно всё фиксирует на бумаге…
– Милорд, я полагаю, в сложившейся ситуации ваш сарказм неуместен, – представитель Смитсонов напоминал нахохлившегося пингвина в дорогих одеждах. – И если вы надеялись, что ваши приспешники останутся неузнанными, то…
– О, так вы узнали кого-то из моих приспешников? – Варлорд резко развернулся к «Русалочке»: – Шандзи, ты? Признавайся! Устроил налёт на нашего союзника, да ещё и на ржавом гражданском корыте с одной пушкой? Дружище, если у тебя так плохо с деньгами, сказал бы мне – я б поделился!
– Я не говорил, что мы узнали кого-то конкретного из ваших людей.
– Вот как? Тогда с чего вообще обвинения посыпались? Только из-за места происшествия?
Посланник закусил удила, надулся и стал ещё больше похож на пингвина. Эммануил продолжал ковать железо, пока горячо.
– Очевидно, виновник произошедшего – обычный торговец, решивший подзаработать вольным промыслом. Жан Батист Виктор Эммануил не воюет на гражданских кораблях и не бьёт друзей в спину ради каких-то ста двадцати тонн муки.
– Даже если так, этот обычный торговец после всего случившегося, несомненно, бросил якорь в вашей гавани. Или вы возьмётесь отрицать и это?
– Скорее всего, бросил. И вашему капитану следовало прямым курсом идти ко мне. Тогда, возможно, виновник был бы сразу захвачен. Но ему зачем-то понадобилось ползти в Косингину, и птичка упорхнула.
– Так он думал, что вы на него и напали!
Эммануил развёл руками.
– Вот что. Давайте так. Вы делитесь с нами внешними приметами негодяя, а мы, если он попадётся нам на глаза, немедленно переправим товарища господину Смитсону.
– Этого мало. Милорд должен гарантировать моему руководству безопасность грузовым судам в приостровных водах.
– Вам уже гарантирована безопасность пребывания на острове. Что касается моря – оно не устье реки и не дорога. В нём нельзя организовать постоянный периметр. Того, что вы просите, нет даже перед Нью-Карр-Хагеном, а там броненосцев больше, чем золотых зубов у меня во рту.
– Помнится, Винсент Стаффлз в недавней компании смог организовать морскую блокаду целой Провинции.
– Любезнейший. Если адмирал Стаффлз однажды прибудет на Остров Спасения наниматься мне в консультанты по тактике, ваш босс станет первым, кому я об этом сообщу.