Зловещее воспоминание высосало веселье из людей, ещё секунду назад смеявшихся над нелепыми названиями. В воцарившейся тишине имя «Алёнка» начали пережёвывать десятки нестройных голосов. Новых предложений не последовало, оспаривать имя не стал никто. Больше половины моряков не удержались, обернулись на «Алёнку», словно ожидая реакции от металлической хищницы.

Норберт Лессинг, поджав губы, прошептал:

– Правильно. Пускай от «Алёнки» торпеду под зад и получат.

А друзья-рабочие подходили к фермеру хлопнуть ободряюще по плечу. Хьюго же стоял столбом да моргал, не понимая, откуда к нему такое внимание, отчего всем вокруг не наплевать на каких-то сестрёнок какого-то фермера.

Воспользовавшись подавленным состоянием людей, Агния кивнула Грэхему. Старпом, не встречая возражений, погнал матросов занимать места. Рэнгтон коснулся плеча капитана:

– Не забудьте только вписать в тетрадь отплывающих и меня.

– Как? Мой верный секретарь меня покидает?

– Ни в коем случае. Я желал бы снять полтора миллиона фунтов со своих теневых счетов в Имперских банках. В новых условиях их нельзя там оставлять. Банки Востока ведут дела с финансовыми мошенниками, но не с пиратами.

– Ничего себе сбережения. Наворовали?!

– Я? Никогда в жизни. На сдобных булочках сэкономил, – ответил Рэнгтон и улыбнулся, словно персонаж с рекламных плакатов зубной пасты.

В настоящем разбойница покончила с завтраком и теперь раздавала прислуге последние указания перед уходом:

– Кешу до девяти вечера не кормить. Если станет голосить, запихайте клетку в шкаф. Нет, Феллеллла, Кешечке не будет страшно в шкафу. Я вам говорю, приходите как-нибудь ночью посмотреть, как он горланов жрёт. Быстро перестанете умиляться этому краснопёрому кошмару. В остальном по обычной программе: кровати, посуда, ужин. На чердаке можете сегодня не убираться, там почти не накопилось пыли за неделю. Пижаму зато постираете… Мы как будто что-то упускаем. На кончике затылка вертится.

Черноволосая задумалась. Пальцы её машинально крутили широкополую шляпу с пером, подаренную Грэхемом после того, как старпом понял, что уличный продавец его надурил и шляпа слишком мала. Сестрички Фсс встали на цыпочки, заглядывая госпоже в рот. Бровь девушки опустилась, правая рука щёлкала пальцами рядом с виском, пыталась нащупать ускользавшую мысль.

– Почта!

– Ай-яй-яй! Точно! Точно!

Шантле сбегала за письмом, скреплённым печатью с вензелем в виде староимперской буквы Э.

Феллеллла при виде вензеля ахнула:

– Варлордская печать! И ты мне ничего не сказала!

– Ваша лордскость. – Агния исполнила насмешливый реверанс, приподняв воображаемое платье, затем порвала конверт и помчалась взглядом по строчкам.

Агния.

Помнится, юбилейный месяц со дня твоего вступления в Морское Братство – сегодня. Возможно, нет. Если нет, считай, что поздравляю тебя заранее. Даже если на самом деле поздравляю с опозданием.

Я очень рад, что за месяц вольной жизни ты не спилась, не сдохла в канаве с кинжалом в горле, не вернулась в слезах на континент и не подожгла мой город. Последнему я рад особенно.

Желаю тебе всяческих успехов, славы, богатства, власти и жениха посолидней, чем это недоразумение в камзоле, что таскается за тобой по всей Свечной пристани. А также напоминаю, что какие бы увеселения ты на сегодня ни запланировала, поработать всё равно придётся, если я решу нагрузить тебя делом.

Да, всё верно. Поднимай свою прелестную задницу и тащи ко мне во дворец, да поторапливайся. Если не объявишься до полудня, пришлю за тобой Сермёра. Сермёр за тобой ходить не хочет. Ему будет грустно, а тебе – тем более.

Моя Светлость, Жан Батист Виктор Эммануил, Варлорд острова Спасения.

– Читать чужие письма невежливо, – сказала Агния восточанкам, заглядывающим к ней через плечо. – К тому же вы чуть не поставили меня в щекотливое положение. И под щекотливым я подразумеваю положение, в котором тебя щекочут ножичком. А если бы вам никто не напомнил про письмо?

– Простите, – понурила голову Феллеллла, но старшая Шантле лишь нагло пожала плечами.

– Очень жаль, что Сермёр вас до сих пор ненавидит.

– Сермёр в принципе женщин ненавидит.

– Мы знаем! – проводили её хором восточанки.

Первые впечатления всегда самые яркие. Но особняком меж прочих событий первой недели в памяти Агнии стояли воспоминания о знакомстве с хозяином острова. Варлордом Эммануилом, капитаном крейсера «Пиявка». Знакомстве, при котором ей снова пришлось испытать страх смерти.

Произошло это так. К субботе уже весь Остров Спасения, до последней белки, до последних жуков-златоспинок и древесных червей знал про ограбление «Лакритании». При посредничестве Вэппа Синимия провела переговоры с капитаном Шандзи. По итогам переговоров местный авторитет согласился продать девушке один из своих особо укреплённых складов при условии, что охрана для хранилища будет набираться из его личных головорезов.

Склад Агния намеревалась использовать под свои пятнадцать миллионов трофейных фунтов стерлингов, которые не помещались в узкий подвал Мелководья. Предложение капитана мгновенно пробудило подозрительность пиратки. Она попробовала выторговать общий состав охраны, набираемый из двух команд.

Тогда широкоплечий Шандзи положил ей руку на лопатки, отвёл в сторонку и ласково, по-отечески разъяснил, что защита сокровищам нужна не от жителей Спаса, а от инициативных товарищей извне. Большинству местных воровать ценности нет нужды, ибо деньги, пойдя в экономику, всё равно обогатят город. Небольшое же количество алчных глупцов, которые могли бы захотеть кинуть своих сородичей и зажить богатой жизнью в новом месте, у капитанов под присмотром, да и шансы у них провернуть такое сложное похищение невысоки. Другое дело – большой, сложный и абсолютно неизвестный мир за пределами острова. Прослышав, что на Спасении сосредоточилась крупная сумма, группа отморозков вполне способна захотеть проникнуть на остров под видом торговцев или даже совершить полноценный вооружённый налёт.

– Охрана сокровищ очень важна, поэтому я и хочу натыкать вокруг склада своих бойцов. Твои люди ещё зелены. Не обижайся, но вчерашние беженцы не чета отборным корсарам, тренировавшимся убивать с рождения. Если не веришь моим словам – поспрашивай добрый народ. Ты узнаешь, что даже Эммануил отдаёт свои ценности под охрану моим парням. Потому что, – тут пират усмехнулся, – хоть самые мощные пушки и самые быстрые двигатели у Эммануила, лучшие по резне и перестрелке у меня. И Эммануил это признаёт.

В итоге сделка была заключена на условиях Шандзи. А в качестве бонуса криминальный авторитет посоветовал Агнии устроить для населения пирушку за собственный счёт.

– И как я сама не догадалась, – сокрушалась Агния, пока «Русалочка» созывал всех трактирщиков Свечной Пристани. – Надо будет обсудить с Рэнгтоном, до какой границы мне по карману траты. Дьявол, никогда не была несметно богатой.

Так и вышло, что к закату солнца весь город оказался охвачен неистовым весельем. И если при знакомстве Агнию Синимию чествовали в шутку и небольшой толпой, волею случая оказавшейся на причале, то теперь весь остров Спасения в дружном порыве поднимал кружки за «мелкую капитаншу». Воистину, путь к сердцу женщины лежит через стихи, к сердцу конторщика – через кошелёк, а к сердцу пирата – через стакан чёрного рома.

Сама Агния старалась всё же на всякий случай сверх меры не напиваться. К тому же она обнаружила, что пиратам глубоко плевать: есть рядом сама виновница торжества или нет. Получался парадокс: вздумай «мелкая звезда» махнуть на поклонников рукой и пойти спать – никто ничего б не заметил, праздник продолжился бы как ни в чём не бывало.

Грэхем зато успел наклюкаться ещё до полуночи. В результате Агнии вместе с Биффало пришлось нести уснувшего старпома домой. Грэха уложили в постель отсыпаться, матрос сразу умчался веселиться дальше, а Агния задержалась налить другу воды на утро, когда у того будет сушняк. Возвращаться в трактир пришлось одной.

Под забором в канаве ворочались два человеческих тела. Пьяной вонью от них разило за милю. Агния хотела обойти выпивох широким крюком, но одно из тел, видимо, заслышав шаги, поднялось и побрело к ней, сложив руки в мольбе.

– Прошу… помогите. Мой брат… он споткнулся. Он не отвечает… прошу… посмотрите.

Лица бедняги Агния в темноте не видела, но даже складывать звуки в слова у него получалось с трудом. Второе тело, скорчившееся в канаве, застонало, и Агния поспешила на помощь. Она не ощутила угрозы. Только отметила задним умом, что, если у пьяниц переклинит в мозгах, она всё равно спокойно отобьётся от тех, кто едва способен стоять на ногах.

Осознание ошибки пришло слишком поздно. Когда девушка сообразила, что тела стали двигаться быстро, её уже повалили на землю. Аккуратный удар в висок опустил чёрный занавес на Свечную Пристань.

– Прошу прощения за необычный способ доставки. Можно было просто пригласить, но тогда массы узнали бы, что у нас намечается свидание. А я иногда такой стеснительный.

Красное пятно приобретало чёткие очертания. Она лежала на софе в шикарно обставленной гостиной со стенами, обитыми алым бархатом. Люстра размерами больше Агнии высоко под потолком мелодично позвякивала.

К телу постепенно возвращалась чувствительность. Девушка повернулась, чтобы смотреть на обращавшегося к ней. Одна из подушек плюхнулась на пол.

«В кандалы не заковали. Охранников вокруг не видно. Это что же, меня пригласили так?»

Незнакомец устроился за кабинетным столом, вальяжно закинув на него ноги. Он был черноволос, как и гостья, вот только волосы его были куда более тонкими, гладкими и блестели под сотнями свечей, коими была утыкана люстра. Лицо неизвестного находилось на свету, и тем не менее Агния чувствовала, что прочесть намерения хозяина невозможно. Незаметный изгиб губ как будто намекал на насмешку, но стоило похитителю затянуться дымом из длинной трубки – насмешку с неестественной скоростью сменило умиротворение. Есть такие лица – лица-маски, хозяева меняют выражения на них малейшим усилием воли, и собеседник, пронаблюдавший за таким лицом достаточное время, чувствует себя нехорошо, потому что не может доверять эмоциям того, с кем говорит.

– Да что ж… такое. Какого чёрта меня в последнее время так часто бьют по голове.

– Ой, не драматизируй. Тебя вырубили максимально гуманным способом. Завтра на твоём нежном виске не останется и красного пятнышка.

– И вообще. Решила играть с мужчинами в мужские игры – будь готова получать по морде.

Хриплый рёв заставил пленницу перевернуться на спину. Справа от софы, у кофейного столика стоял ещё один субъект.

Если человек за столом представлял собой средоточие скрытой опасности, более явно-угрожающий вид, чем у второго присутствующего, вообразить было трудно. Начнём с того, что кожа субъекта имела странный медный оттенок, а сплюснутая форма головы вкупе с выдающейся челюстью вызывала неприятные ассоциации с заспиртованными медицинскими уродцами. Агния ещё не знала, что такие головы характерны для потомков туземцев. Львиные волосы покрывали широкую макушку неравномерно. Вместо нормальной лысины получались многочисленные проплешины между пучками волосяных кустов. На портупее пирата висела сабля толщиной в палаш. Агнии страшно было представлять вес такого оружия. Завладей саблей она, не факт, что получилось бы и один взмах совершить. А его голос… Ей приходилось слышать разные хрипы: высокие, похожие на воронье карканье, едва различимые низкие, даже бархатный баритон профессора Сангрова в Академии. Но этот хрип… У разбойника в горле перекатывались пушечные ядра.

– Сермёр! Представь меня. – Хозяин дома встал из-за стола.

– Ты капитан «Пиявки». Правитель острова Спасения. Жан. Батист. Виктор. Эммануил. Тебя все зовут просто Эммануил, никто не понимает, на фиг тебе четыре имени.

– Действительно, зачем пиратскому варлорду несколько имён?

Клац. Клац. Сапоги правителя оставляли следы на дорогом паркете. «Должно быть, паркет часто чистят», – отметила Агния. Мысли её цеплялись за незначительные мелочи.

Эммануил подошёл вплотную к софе и жестом приказал девушке сесть.