– Да справлюсь я! Где тут вообще логика? – завожусь по полной, – Месяц я должен забросить все свои дела, да отец меня в порошок сотрет!

– Ну почему же все? В рабочее время в офисе появляться можно, а остальное время как все, Степашка. Съемная хата, деньги до зарплаты.Давай сюда всю свою наличность и карточки!

И что я делаю? Мне бы вот тут остановиться и всё отмотать назад. Так нет, я вынимаю из кармана портмоне и протягиваю Игорьку.

– На, подавись! – ворчу на него, снова разливая виски.

– Так, что тут у нас, – роется в моем кошельке Игорь, -Карты, карты, а вот и денежки… Так, Леха, ему тысяч пятнадцать хватит на месяц? – поворачивается к нашему другу, который пытается схватить со стола бокал с виски, но рука съезжает мимо.

– Лучше двадцать, – бормочет друг, все же ухватившись за бокал, – Ему еще хату снимать, а в Москве это недешево.

– Ладно, держи двадцатку и вот еще от меня пятьдесят долларов, – впечатывает мне в руку купюры, – Павлуша, разбей!

Мой секретарь подбегает к нашему столу и, даже не зная, о чем спор, разбивает наши сцепленные руки.

– А что на кону? – пьяно спрашиваю я.

– Кто проиграет, бежит голым по Красной площади, – обхохатывается Игорек, а мы с Лехой пьяно лыбимся.

– А кто проиграет? Вы чего будете делать, пока я бомжую? –начинаю икать, значит, моя доза уже превышена, всегда так.

– Ничего, наблюдать за всем этим. Короче, если ты справишься, мы с Лехой бежим по Красной площади, если нет, то Павлуша…

Вижу, как мой секретарь бледнеет и нервно ведет кадыком.

– Да пошутил я, – ржет Игорь, – Ты и побежишь.

– Ладно, – соглашаюсь я и отключаюсь, падая лицом прямо в тарелку с закуской.

Глава 3

– Прием закончен, – не глядя на дверь, говорю в сторону вошедшего.

Стою мою руки, затем вытираю полотенцем. Сегодня я замещаю Машу, которая уехала с мужем на курсы по повышению квалификации. В моем кабинете меняют светильники, поэтому временно принимаю в кабинете кардиолога.

– Ого, а я попал, – с тихим смешком отвечает мужской голос.Красивый такой, с сексуальной хрипотцой, что волнует. Немного волнует. Все-такия приличная молодая женщина, но такой голос всегда меня заставлял среагировать.В смысле, я слушаю собеседника, пока он не произнесет очередную чушь, как сейчас.

– Докторица супер, – продолжает собеседник, а я оборачиваюсь, удивленно приподнимая бровь. Что за малолетка там зашел?

Рассматриваю мужчину, медленно поднимая взгляд. Черные джинсы, белые кроссовки, выше темно-серое худи, под которым видно кусочек черной футболки. Ничего особенного, вещи чистые, фирменные, сразу видно, но вот выше. Невольно зависаю на красивом мужском лице. Не пойму его возраст. Мешает твердый, упрямый подбородок с небольшой ямочкой, немного заросший щетиной, красивые губы, искривленные в довольно обаятельной улыбке. Но самое манящее –это глаза. Черные ресницы и темно-синий взгляд, прожигающий насквозь. Так не смотрят молодые люди, а то, что этот мужчина старше моего возраста, заметно. А мне двадцать восемь, значит, для такого взгляда он бы не дорос обычной жизнью с бабочками в облаках.

– Не докторица, а доктор, – поправляю его, подхожу к своему столу. – Прием закончен, повторяю для особо глухих.

– Еще и кусается, – удовлетворенно складывает руки на груди мужчина. – Мне только печать штампануть, конфетка, – ухмыляется он.

– Я вам не конфетка! – тихо начинаю заводиться. – Выйдите из кабинета.

– Ты же кардиолог, да, Марьиванна? – оглядывается на дверь мужчина, где написано имя врача, которого я замещаю сейчас. – Бейджик так гласит.

– Допустим, но мое рабочее время вышло, приходите завтра.

– О, какие мы строгие, – обаятельно улыбается тот. -

– Марьиванна тебе не подходит, слишком официально, на училку в моем первом классе похоже.

– Так, мужчина, прошу покинуть мой кабинет. Мне начинает надоедать наш пустой разговор.

– А то что? – делает внезапно шаг ко мне.

Вдыхаю невольно его запах: кожа, лимон и что-то морское, вкусно.

– Что вам нужно? – растерянно спрашиваю его, когда рука парня обхватывает мою талию и притягивает к себе.

– Нужна была печать, что я не псих, – хрипло отвечает тот, глядя на меня своими штормовыми глазами. – А сейчас уже планы поменялись.

– Какие еще планы?

– Да вот как тебя увидел, так сразу и все поменялось. А я все думаю, что день сегодня какой-то жопистый.

– Какой?

– Жопистый, Марьиванна. Это когда все через жопу с самого утра. А теперь понял, это подготовка была, чтобы я тебя встретил.

– Бред какой-то, – вырываюсь из его рук. – Не смейте меня трогать!

– Ой, какая ты хорошенькая, когда злая. У меня встал! –подмигивает мне мужчина, а я, дура такая, невольно опускаю взгляд на его ширинку и тут же отвожу в сторону, мысленно хлопая себя по щекам. Идиотка совсем, что ли?

– Какая печать вам нужна? – все еще пытаюсь выглядеть как доктор, но получается плохо. Щеки начинают пылать, я знаю, что сейчас красная как помидор.

– Я же говорю, что я не псих, – ухмыляется тот и неожиданно садится на стул у моего стола, нога на ногу, белозубая улыбка до ушей. – А то мне многие не верят. Говорят, псих ты… Ванька, а я не он.

– Кто не он? – совсем потерялась я в его глазах.

– Не псих я.

– А кто?

– Бомж, просто бомж, – издевается тот.

Осматриваю его еще раз. Первым делом отмечаю чистые руки, одежду.

– Что вы мне голову морочите? Вы на бомжа похожи так же, как и я!

– О, так я ж помылся, конфетка, – притворно возмущается мужчина. – А шмотки… Отобрал у одного мажора, правда красивые?

Оглядывает себя со всех сторон, довольный, как котяра, что сметаны наелся.

– И кроссовки? – смотрю на белоснежную обувь, которая по улицам ходила разве что пять минут.

– Тут каюсь, в магазине стырил, – делает виноватую моську псевдо-бомж. – Вот правду говорю, не удержался. Подделка, скорее всего, раз даже не смотрели за товаром. Хочешь, я научу тебя тырить, а?

Наклоняется ко мне, снова затягивая своими глазами, гипнотизируя. Падаю куда-то в эту синюю бездну, даже пальчики в туфлях поджимаются. Бред какой-то!

– А запах? – тоже наклоняюсь через стол, демонстративно втягиваю парфюм, что исходит от мужчины. – Ты долларов на пятьсот пахнешь, козел!

– Ой, – шарахается тот, закрываясь от меня руками, словно я его уже бить начала. – Не бейте, тетенька, в «Лэтуаль» зашел, пока чистый. Не удержался!

– Так, мне все это надоело! – решительно встаю из-за стола, отодвигая свой стул. – Покиньте мой кабинет, товарищ!

– Тамбовский волк тебе товарищ, – произносит обиженно бомж, кидая на меня такие красноречивые взгляды, что вот губы кусаю, чтобы не заржать. – Недотраханная какая-то вы дамочка!

– Чего? – возмущенно иду на него, замахиваясь папкой, что схватила со стола. – Я тебе дам сейчас, недотраханная! А ну пошел вон из кабинета! И как тебя только пустили в приличную клинику!

– Все, я понял!

– Что ты понял?

– Ошибся, беру вину обратно, – тут же поднимает руки бомж. -Возьмете на перевоспитание? А? Я хороший.

– Все, вызываю охрану, мое терпение кончилось, – решительно иду к столу и беру телефон.

– Да ушел я уже, – хлопает дверью мужчина, а я облегченно выдыхаю. Ну каков наглец, а?

– А печать? – снова заглядывает красавец.

– Изыди! – кидаю все-таки папку в уже закрытую дверь.

Бумаги летят по кабинету, провожаю их взглядом.

– Ну а печать то где получить?

– Да капец тебе, скотина такая! – взрываюсь я и срываюсь с места.

Распахиваю дверь, вылетаю в коридор и натыкаюсь на главного врача, Любимова Сергея Геннадьевича. Причем так, что чуть не валю его с ног.

– Вай, Александра Игоревна, не заметил, что вы килограммы набрали, чтобы тут у меня борьбой сумо заниматься, – Любимов еле удерживает равновесие, цепляясь за высокий фикус в кадке.

– Убью! – вращаю головой, выискивая моего психа, которого и след простыл.

– Я давно думал об этом, – задумчиво произносит Любимов, оглядывая мою растрепанную прическу и халат.

– О чем? – прихожу постепенно в себя, успокаиваюсь и с ужасом смотрю на Сергея Геннадьевича.

– О том, что персоналу клиники нужно сделать прививки от бешенства, – на полном серьезе произносит Любимов. – Время сейчас какое-то мутное. Покусаете еще кого, не разобравшись, плати потом за ущерб, -выкладывает он и уходит по коридору, оставляя меня стоять с открытым ртом.

Глава 4

– Павлуша, мне срочно нужны бомжи, самые настоящие, – звоню своему секретарю, пока иду по улице с телефоном в руке, – штук пять, хотя нет, перебор будет. Давай парочку. Только самых бомжацких, вонючих.

– Вы где, Степан Викторович? У Игоря Николаевича или Алексея Семеновича? – тут же спрашивает Павлик. – Я сейчас приеду с водителем, заберу вас.

– Я трезвый! – взвываю в ответ.

– Ну да, ну да… Так где вас забрать? – не верит Павлик.

– Слушай сюда, Пашенька, – сердито говорю ему. – Бомжей мне к клинике быстро!

– Да где же я вам их найду! – возмущается мой секретарь.

– Уволю.

– Будет сделано.

Сижу жду около крыльца клиники, кручу телефон в руках. За каким чертом мне нужны эти бомжи? А вот за таким. Уж больно мне эта Марьиванна в душу запала, а легенду надо поддержать. Моя одежда, обувь и парфюм сделали свое дело, и она мне не поверила. Нужно как бы создать другую обстановку, чтобы врачиха прониклась ко мне если не любовью, то хотя бы сочувствием. Сегодня первый день моего бомжевания, и я не хотел бы спать где-нибудь в подъезде или на лавочке в парке. Нужно срочно попасть домой к кому-нибудь, а желательно к этой дикой кошечке, которая так мило показывает свои зубки.

Когда я проснулся утром после нашей с друзьями пьянки, у меня не болели разве что только брови, но пари я вспомнил четко. Естественно, ни в какое Сочи я не полетел, за что выслушал от отца получасовую проповедь, какой я никчемный сын, пропащий, да и вообще на фиг им не нужен. Такая тоска потом навалилась, что хоть волком вой. И решил я все поменять. Вот так взять и обрубить все связи с моим обеспеченным и довольно уютным миром.

Нет, я не подался в монахи, не принял буддизм и не полез на Тибет, хотя мысль такая была, признаю. Но я тут же вспомнил, что тогда придется побриться налысо, а так голова мерзнет. Пробовал как-то, не подошло. В горах-то холодно. Лучше я туда потом просто съезжу, взять хотя бы с собой врачиху эту.

Справку еще эту нужно получить, что я не псих. Игорек уже звонил, интересовался, дали мне такую бумажку или нет.

– Ну как ты там? Бомжуешь? – ржет друг в трубку.

– Сижу на крыльце, милостыню собираю, – отчитался ему, отправляя селфи, где я и правда на крыльце. Для пущей правды положил перед собой снятую бейсболку.