Развернувшись, я медленно направилась назад в свою палату. Обратный путь занял несколько больше времени, да и сил затребовал больше. Кажется, подпитка ректора закончилась. В конце я дрожала от усталости, взмокла от пота и мечтала как можно быстрее оказаться в кровати.

Когда мне это удалось, я легла на подушки, вытянулась и закрыла глаза, пытаясь отдышаться. И ведь вовремя успела.

Глава 3

Прошло всего несколько минут, как дверь открылась и вошла целительница с подносом. Судя по запахам, мне принесли еду. Правда никакого куска отбивной с овощами и пирожка я не дождалась. На подносе был довольно жидкий суп и небольшой кусочек хлеба.

– Тебе обязательно надо поесть, Шарлотта, – с улыбкой произнесла она, заметив мою недовольную гримасу, и поставила поднос на кровать. – Просто так силы не восстановятся.

Гримасу она заметила. Но не поняла. Я была не против поесть. Только мечтала о другом.

– Спасибо.

Я очень старалась есть аккуратно и никуда не спешить. Но голод становился всё сильнее, так что с супом я расправилась очень быстро, а как съела кусочек хлеба, вообще не помню. Желудок сжался, явно требуя еще.

– Надо же, я думала придётся тебя уговаривать, – произнесла Итэрия.

– Да, сначала подташнивало, а потом проснулся аппетит, – отозвалась я и задала вопрос, который мучил меня всё это время: – А это правда был паладин?

Вполне естественное любопытство. Я же девочка, а все девочки сходят с ума по мрачному паладину, изображение которого иногда публикуют в газетах. Да я сама лично знаю троих, которые засыпают с его снимком под подушкой.

Красивое лицо с резкими чертами лица, прямой нос с горбинкой, тёмные брови, пронзительные чернильно-тёмные глаза, вечно недовольно поджатые губы и белоснежные волосы, которые мужчина собирал в низкий хвост. Мрачный, решительный, опасный и лишенный каких-либо эмоций и чувств. И как такой может нравится? С таким же успехом можно было влюбиться в совершенную статую. Красиво, но пусто.

– Правда, – нехотя отозвалась целительница, забрав у меня поднос и поставив его на тумбочку.

– И он меня спас?

– Ну, конечно. Тебе очень повезло.

Опять эта фраза. Про то, что мне повезло. Радости она мне не внушала, а лишь страх. За все надо платить, и за это тоже.

Молодая женщина принялась водить ладонями надо мной. От неё снова пошло целительское тепло, а глаза слегка засветились.

– Ага. А который сейчас час?

Это был следующий вопрос, который меня волновал.

– Половина восьмого.

Значит, прошло не так много времени.

– А мои друзья? Я могу их увидеть?

– Завтра. Ты восстанавливаешься даже лучше, чем я рассчитывала, – нахмурившись, призналась она. Радостной она при этом не выглядела.

– И чувствую себя лучше. Целебный суп, наверное, помог, – широко улыбнулась я, стараясь выглядеть при этом максимально невинно. – Так я могу увидеть друзей? Я волнуюсь, как они там. И они за меня волнуются и переживают. Хочу сама сказать, что со мной всё хорошо.

– Я подумаю, – уклончиво отозвалась целительница, отступая.

Её пальцы слегка дрожали, но это все, что выдавало её волнение и усталость.

– А пока отдыхай.

Я послушно легла на подушки и даже закрыла глаза. Но просто так отдыхать было как-то странно. Мне действительно стало легче, голова прояснилась, и я отчаянно попыталась вспомнить, что же на самом деле произошло.

Но как ни старалась, ничего не получалось. Пустота. И темнота. Только голова вновь разболелась. Ещё и интуиция молчала, отказываясь показываться.

– Ну и ладно, – прорычала я, в бессильной ярости ударив кулаком по кровати.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Не знаю, кого я ожидала увидеть. Может сам паладин соизволит почтить меня своим вниманием? Или опять ректор с его странными вопросами и явным разочарованием во взгляде. А может целительница. Я бы не отказалась ещё от еды.

Но дверь распахнулась, и на пороге возникли девчонки. Встревоженные, неуверенные, с обеспокоенными выражениями на лицах. Они застыли в дверях, словно боялись сделать шаг. Пришлось их немного поторопить.

– Привет, девочки, – улыбнулась я и даже рукой махнула.

И это простое движение словно послужило толчком для них.

– Рыжик, – выдала Селина и первая шагнула ко мне. – Мы так волновались.

Оказавшись рядом, она осторожно, но довольно крепко пожала мою руку.

– Девчонки, – прошептала я, счастливо улыбаясь. – Я так рада вас видеть.

– А как мы рады, – произнесла Астея, присаживаясь на единственный стул.

– Так испугались, – прошептала Снежинка, которая единственная ещё топталась у входа, растерянно хлопая ресницами и нервно теребя кончик белоснежной косы.

– Недолго, девочки, пациентке нужен покой, – предупредила Итэрия, закрывая дверь.

– Ну как ты? – сразу спросила Селина, присев на край кровати.

– Почти ничего не помню, – призналась я.

– Как не помнишь? – прошептала Ханна, осторожно подходя ближе. – Совсем?…

В следующее мгновение её личико исказилось от отвращения и, зажав нос пальцами, она выдала:

– Ой, фу-у-у-у! Как тут лекарствами противно пахнет. Дышать невозможно.

Ханна демонстративно провела свободной рукой перед своим лицом, словно пыталась отогнать от себя неприятный запах.

Я лишь хмыкнула. Всё как всегда.

А вот Селина не сдержалась. Тряхнула короткими кудряшками, бросила на подруг быстрый взгляд и раздражённо выдала:

– Это палата, а Чарли была ранена, конечно, тут будет пахнуть лекарствами.

– Подумаешь, сказать ничего нельзя? – тут же надулась Снежинка, отворачиваясь и сложив руки на груди.

– Не ссорьтесь, девочки, – попросила я и осмотрела притихших подруг. – Я правда так рада вас видеть. Неизвестность сводит меня с ума. А вы что-нибудь видели? Что на самом деле случилось там на катке? Мне почти ничего не рассказывают.

Они быстро и как-то виновато переглянулись.

– Дело в том, – неуверенно произнесла Смуглянка, накручивая на палец длинный каштановый локон, – что мы сами толком ничего не знаем.

– То есть как? – растерялась я.

Неужели паладин им память подтёр? Но ведь это незаконно! Я…я буду жаловаться!

«Молчи! – неожиданно всколыхнулась интуиция. – Не говори лишнего…»

Да я пока не знала, что можно говорить, потому что не разобралась в том, что происходит. Вот как пойму, тогда и подумаю, что делать. Так что этот вопль был лишним.

– Ну ты каталась с этим стихийником… – начала Селина.

И почти сразу была перебита Астеей.

– Это Грег тебе цветы передал, – улыбнулась Смуглянка, кивнув на букетик в вазе. – Так волновался за тебя и переживал. Даже винить себя начал в случившемся. Хотел с нами пойти, но его не пустили.

– Вы не преувеличивайте, – неожиданно выдала Ханна, отбрасывая косу на спину. – Просто Грег хороший парень, вот и все. На его глазах девушка пострадала, поэтому он и переживает. А то нафантазируете того, чего нет, потом Чарли обидно будет, когда реальность окажется не столь прекрасна.

И вроде подруга говорила правильно, заботилась обо мне, но… внутри что-то тревожно кольнуло.

– Вечно ты о плохом, – скривилась Селина.

– Я просто забочусь о Чарли. А то я не знаю этих парней! Всем им только одно надо. Так что букетик – это ещё не показатель великих чувств, – огрызнулась Снежинка.

Я смотрела на подругу и видела… видела что-то странное, искажённое, неправильное, словно её лицо отразилось сразу в десятке неровных осколков, что превращали его в кривую маску.

Что за ерунда? Откуда это?

– Да, с Грегом я завтра поговорю, – нетерпеливо произнесла я и снова перешла к насущному вопросу: – Так что вы видели?

– Грохот, а потом Тента отшвырнуло в сторону. Он едва не сбил пару, которая мимо проезжала. А ты… – Селина застыла, кусая губу, – мы тебя не видели.

– То есть как? – опешила я. – А куда же я делась? Только не говорите, что меня куда-то перенесло, это ж сказки. Порталов не существует. Все об этом знают.

– Снег вдруг стеной поднялся и закружился, а ты пропала в этой безумной воронке, – пояснила Астея.

– Воронке?

– Да, это была самая настоящая снежная воронка. Она кружила, ревела и никого не пускала к тебе. Грег очень старался. И не только он. Все маги бросились на помощь, пытались утихомирить стихию, – затараторила Воительница.

– А потом всё резко стихло и застыло. Представь, все снежинки разом застыли в воздухе, сверкая и переливаясь на солнце. Так красиво, что жутко, – продолжила Ханна, разводя руками. – А в центре ты. На руках какого-то мужчины в чёрном плаще.

– Мужчины? – прошептала я.

Паладин. Конечно, паладин, больше некому.

– Да. Весь с ног до головы в чёрном, – закивала Селина. – Капюшон на голове и лица не видно.

– А что потом?

– А потом он вдруг стремительно поднялся в воздух и исчез, – выдала Смуглянка. – Мы бегом в полицию, затем к декану. Тут нам и сообщили, что ты в лечебнице. Что опасности нет, но ты пока без сознания.

– Ничего себе происшествие, – выдохнула я, потирая лоб.

Легче от информации не стало. Наоборот, появилось ещё больше вопросов.

– Так ты правда ничего не помнишь? – вновь спросила Ханна.

– Нет, совсем ничего не помню.

– Жаль, – вздохнула Астея. – Ну ничего, мы обязательно во всем разберёмся. Вместе.

– А ты знаешь, что это за тип в чёрном? – спросила Селина.

– Нет.

И снова на губах эта противная сладкая горечь. Оказывается, если лгать самой, то она тоже чувствуется. Неприятно.

– Девочки, – произнесла Итэрия, входя в палату. В руке у неё была кружка с каким-то травяным напитком. – Пора расходиться. Шарлотте надо отдохнуть и поспать. Завтра наговоритесь.

Подруги быстро распрощались. Они пообещали завтра встретить меня из лечебницы.

– Сладких снов, – улыбнулась на прощание Ханна.

А я внезапно поняла, что меня беспокоило.

Её глаза. Именно их я видела в темноте ледяного дракона. Догадка, осенившая меня сейчас, оказалась весьма болезненной. Словно в сердце иголкой ткнули.

И целительница сразу это заметила.

– Что-то не так, Шарлотта?

– Нет, все хорошо, – поспешно ответила я, отводя взгляд. – Спасибо, что позволили мне поговорить с подругами.

В глубине души я все ещё надеялась, что ошиблась, что это все мне привиделось. Ханна не могла, у неё нет сил и способностей. Может, это тьма играет со мной злую шутку, используя облик подруги? Да, всё именно так.

– Ты бы всё равно не успокоилась, начала волноваться. А нам надо, чтобы поскорее выздоровела. Держи.

Женщина протянула мне кружку.

Травами запахло еще сильнее.

– Что это?

– Успокаивающий настой. Он поможет тебе заснуть.

Интуиция молчала, причин отказываться у меня не было. Поэтому я послушно выпила отвар, который на вкус был довольно приятным, и легла в кровать. Его действие оказалось довольно стремительным. Веки становились все тяжелее, и я почти сразу уснула.

Никакие сны меня не беспокоили этой ночью, давая мне возможность просто отдохнуть и ни о чем не думать.

Но до утра поспать не получилось. Меня будто кто-то толкнул в бок. Завозившись, я попыталась вновь провалиться в сон, но не смогла. Не вышло. Повернулась на один бок, потом на живот, на другой бок, потом на спину.

Сна больше не было. Кругом тишина. И понять, что именно меня разбудило, невозможно.

Но и лежать сил не было. Встав с постели, я отправилась в уборную. А когда вернулась, то ложиться в кровать не стала. Вместо этого подошла к окну, отодвинула плотные шторы и выглянула на улицу.