Академия «505». Рождество (страница 3)
– Выходи, дорогой! – крикнула Ксивер. – Помни, что я люблю тебя таким, какой ты есть! Я не расскажу Ксимене, что в юности ее папочку чуть не положили в Круачейн. – Затем, подмигнув нам, прошептала: – Я уже сфотографировала его для семейного альбома.
Когда в зале появился Кай в костюме елочной звезды, мы все отвели взгляд к стене и плотно сжали губы.
Сначала смешок вырвался из Зейдена. Его тут же поддержала Сиера. Через мгновение уже все мы хихикали, как умалишенные, смотря на нашего верховного правителя, который краснел от злости и смущения.
– Довольны? – проворчал он, чем вызвал очередной взрыв хохота. – Ненавижу вас всех.
– Мы тоже тебя любим, – засмеялся Зейден.
Мое сердце трещало, вспыхивало, металось к каждому из них, потому что они стали для меня… домом. И неважно, где мы находились, разделял ли нас океан или тонкая стена комнаты – мы были друг у друга до конца времен.
Каратели однажды?
Каратели навсегда.
Оглядев каждого и продолжая улыбаться, я кивнула парням в сторону выхода.
– С вас десятиметровая елка, с нас не подгоревший ужин.
– За работу! – хлопнул в ладони Феникс.
Я перевела взгляд на окно, за которым кружились пушистые хлопья снега.
Счастливого Рождества, Астрид Цирендор.
Глава 2. Тринадцать Санта-Клаусов
Кай
24 декабря 2057 год
Моя малышка любила плакать. Громко и навзрыд.
Очень часто вместе с ней это делала и другая малышка. С синими волосами и глазами цвета океана.
Моя жена.
Мой дом.
Мое всё.
Звуки детского плача стали музыкой, которую я слушал изо дня в день на протяжении последних месяцев. Но меня это никогда не напрягало. Лишь расстраивало, потому что моему ребенку было грустно, больно или страшно. Жаль, Ксимена пока что не могла озвучить мне свои мысли.
Но это пока. Скоро я стану ее лучшим другом.
Не знаю, почему отцы постоянно скидывали детские заботы на своих жен и раздражались, слыша тихий – а порой и громкий, если дело касалось моей дочери, – плач. Мне нравилось просыпаться раньше Ксивер и первым делом подходить к маленькой кроватке, на которой Ксимена свернулась клубочком, посасывая большой палец.
Черт, мое сердце переставало биться, когда я брал ее на руки и вдыхал молочный запах, что стал моей новой зависимостью.
Как можно не любить своих детей?
Почему отец не любил нас с Лирой?
Впрочем, этот вопрос давно перестал волновать меня. Потому что моя семья была важнее страхов, которые поселил во мне Джонатан Алькастер. Наверное, они никогда не испарятся до конца и всё равно будут напоминать о себе в какие-то неожиданные моменты или при поездке на кладбище в день его рождения. Он – часть моего прошлого, а отказываться от него я не собирался.
Отголоски воспитания отца никогда не исчезнут, но громче них теперь были другие звуки – дыхание моей дочери и смех моей жены.
Разлепив глаза, я зажмурился от пронзительного света. Рука сразу же потянулась к другому концу кровати и нащупала мягкое, соблазнительное тело. Ксивер опять отползла от меня, потому что, по ее словам, спать в обнимку со мной было слишком жарко.
Я обвил рукой ее талию и подтянул ближе к себе – так, чтобы мы соприкасались каждым изгибом. Черт, как же она вкусно пахла… Не сдержавшись, я погрузил пальцы в ее волосы и провел носом по тонкой шее. Утренний стояк тут же уперся в ее ягодицы, заставив меня внутренне застонать.