Качнув головой, Швед немного поколебался, но все же задал вопрос, который в данный момент напрашивался:

– Скажите… а что мешает вам вынести эту книгу самостоятельно? Зачем подключать меня?

Кондор усмехнулся, немного театрально, а потом приподнял верхнюю губу.

Обнажились клыки – их трудно было спутать с человеческими.

– К сожалению, – пояснил Кондор через секунду, – хозяин квартиры не приглашал меня в гости…

Причина была веской – Швед не мог этого не признать.

– Странно… Зачем тогда было поручать подобное дело вампиру?

– Вообще-то дело Завулон поручил тебе. А мне – только сообщить подробности непосредственному, так сказать, исполнителю. Опять же – тебе.

Швед снова выдержал паузу, пытаясь найти нестыковки в услышанном.

– Я, конечно, шефу не ровня. Но на его месте я отправил бы в Крым кого-нибудь знакомого. Кого я хорошо знаю.

– Шагрон прямо сейчас в командировке, если ты на это намекаешь, – ни на миг не смутился Кондор. – Но я понимаю твое недоверие. Принимай…

И он, быстро перетасовав Силу, открыл Шведу небольшую часть замысла – пакетом, цельным образом, заменяющим долгие разговоры и объяснения. Где-то там, дальше, в неразличимой мгле Сумрака чувствовалась могучая и неповторимая рука Завулона – магический почерк шефа Швед узнал мгновенно. Образ создавал именно он, Кондор его только запечатлел и открыл Шведу, когда это потребовалось.

Ну, вот и конец сомнениям. Необычно, что шеф прислал незнакомого вампира. Но он шеф, ему виднее…

А вампир, бесспорно, старый и сильный. Почти наверняка – высший. Хотя нет, даже не наверняка – точно высший. С таким надо поосторожнее, даром что Швед тоже Темный Иной. Это вам не шалопутные молодые кровососы теперешних мегаполисов, пугающие от скуки припозднившихся девчонок. У такого за плечами несколько веков и сотни выпитых человеческих душ.

– Хорошо, – сказал Швед, открывая глаза. – Я понял. Говорите, где этот ваш дом?

– К сожалению, не мой, – с непонятной грустью сказал Кондор. – В данном случае это важно.

Швед не нашелся как это прокомментировать, поэтому промолчал.

– Улица Годлевского, – наконец сообщил вампир. – Дом шестнадцать.

– Годлевского? – повторил Швед, пытаясь понять, слышал он когда-нибудь этот топоним или пока нет. – Где это вообще? Хоть не на Северной?

– Практически в центре. Костел Климента Римского знаешь?

Швед не знал. Даже не слышал никогда ни о каком костеле. Запомнить названия церквей он сколько ни пытался – не мог (за исключением разве что храма Василия Блаженного). Даже в своем родном Николаеве не мог, поскольку ничем религиозным никогда в жизни не интересовался.

Во взгляде Кондора мелькнуло что-то почти неуловимое: то ли жалость, то ли сочувствие.

– Ладно, а бывший кинотеатр «Дружба»? На площади Ушакова?

– О! «Дружбу» знаю! По-моему, там сейчас что-то для верующих открыли. Это он и есть – костел? Католический, говорите?

– Открыли, – проворчал Кондор с некоторой укоризной. – Опять. До кинотеатра это и был костел. Его построили около ста лет назад.

Вампир, все так же лаская пальцами дикий камешек, задумчиво посмотрел куда-то ввысь, подсчитал в уме и сообщил:

– Сто двенадцать, если точно.

– Понятно, – вздохнул Швед. – Я по молодости так далеко в глубь веков не помню, уж извините. Да и вообще я Севастополь знаю неважно.

– За десять лет можно было и изучить.

– Стимул отсутствовал. Вот сейчас и изучу – и про костел, и про улицу… Гон… Год… Как там?

– Годлевского, – повторил вампир уже почти презрительно. – Запечатлей, если просто запомнить не можешь. Или тебе всю локацию запечатлеть?

– Так запомню!

Шведу стало обидно – но тут он сам, конечно, виноват. Повел себя со старым Темным, да еще вампиром, как с добрым приятелем. Отвык. Размяк. Десять лет ожидания в практически райском месте…

– Дом шестнадцать. В реале там два подъезда, один – с улицы, второй – со двора. Тебе нужен тот, что с улицы, первый.

Почему-то Швед заранее решил, что заходить придется со двора, раз уж и дом, и квартира неприметные. Но, видимо, у старых Иных свои представления о подобных вещах.

– В Сумраке подъездов три, – предупредил Кондор. – Реальные – первый и третий, а второй… Не суйся туда, и все будет хорошо. Просто не суйся. И вообще… Как в квартиру нужную войдешь – сразу прочь из Сумрака и шарь в реале. И уходи потом точно так же. Можешь счесть это оперативной инструкцией с самых верхов.

Швед выслушал это все с некоторым изумлением, но внешне спокойно. Сумеречный подъезд, надо же… Хотя в московском офисе Дневного Дозора даже сумеречные этажи есть. И ничего. А тут всего лишь подъезд.

Кондор тем временем продолжал:

– Номера квартиры я не помню, но перепутать трудно: сразу же как в подъезд войдешь – налево. Не помню не потому, что забыл, а потому, что никогда номером не интересовался. И на двери циферки, скорее всего, нет, учти.

– А защита есть?

– Есть, но слабая. Ты справишься без проблем.

– Как называется книга?

– Никак. У нее нет названия. Собственно, в ней ни текста никакого нет, ни картинок – страницы чистые. Но выглядит она старой. Не в смысле ветхости, а в смысле традиций книгопечатания – эдакий солидный фолиант в солидном переплете. Обложка кожаная, с тиснением в виде нетопыря. Застежка металлическая – рекомендую ее не касаться, особенно в Сумраке и голой рукой.

– А в перчатке?

– И в перчатке лучше не касаться. Бери книгу за уголок, за кожу – и в сумку. Обязательно полотняную и обязательно стабилизированную, лучше всего календулой или полынью. Умеешь?

– Умею конечно! – фыркнул Швед. – Вы уж совсем меня за дерево не держите. И потом, у меня секретарша – ведьма.

– Секретарша? – похоже, Кондор в очередной раз удивился. – Ведьма – оно, разумеется, хорошо… Только будет лучше, если она ничего не узнает. Стабилизируй сам.

– Ладно, – не стал возражать Швед. – Сам – так сам. Время… э-э-э… визита имеет значение? Ровно в полночь, когда силы зла властвуют безраздельно, или когда моей правой ноге захочется?

– Когда будешь готов, тогда и иди. Времени тебе – сутки. Завтра встречаемся здесь же, в это же время.

Произнеся это, Кондор неторопливо вынул из кармана пиджака нечто вроде мешочка-кисета, ослабил петлю на горловине и упрятал свой камешек-гипноглиф туда. Должно быть, в мешочке хранилось что-то еще, вполне возможно – подобные же камешки.

– Хорошо. – Швед слегка кивнул, ожидая, последуют ли еще какие-нибудь указания или уточнения.

Не последовало. Кондор вдруг нахмурился и уставился куда-то в сторону воды: кажется, увидел кого-то на противоположном берегу бухты, на похожей набережной, только без ресторанчиков. Лицо у него стало до крайности озабоченным.

– Не понял! – пробормотал он.

Швед, естественно, тоже повернулся и поглядел в ту сторону, но ничего особенного не увидел. Ну, покачивается на волне катер береговой охраны. Ну, проползла машина в направлении моря. Ну, рыбачок на баркасе перебирает сети. Решительно ничего тревожного!

Он недоуменно повернулся к Кондору, однако стул напротив оказался пуст. И вообще – недавнего собеседника нигде не было видно, ни рядом, ни в отдалении, хотя за такое короткое время никто не успел бы покинуть ресторанчик и пределы видимости даже бегом.

Никто из людей.

Швед вздохнул, покачал головой и потянулся к бокалу с «Гурзуфом».

* * *

Улица Годлевского нашлась на карте именно там, где и говорил Кондор, – недалеко от площади Ушакова. От агентства «Рио» туда было рукой подать: минут пятнадцать ленивым шагом. Швед наспех перекусил тем, что нашлось в холодильнике жилой зоны, куда клиентам вход был заказан. Около четверти часа он потратил, накладывая фиточары на синюю полотняную сумку с логотипом магазина «Домовой» (удивительно подходящее для ситуации название!), затем вышел наружу и без раздумий свернул налево.

С Одесской улицы он закоулками поднялся на Очаковцев, дальше прошел сперва по Адмирала Октябрьского, потом по Новороссийской, а за улицей Шмидта Новороссийская заканчивалась и начиналась, собственно, Годлевского.

Улочка эта была неширокая и зеленая. Слева за черной металлической оградой тянулся желтый корпус с балкончиками на верхних этажах, похожий не то на маленькую гостиницу, не то на банальную общагу. Справа вскоре тоже встал похожий корпус, только серый – Швед подумал, что тут расположено либо что-нибудь медицинское, либо что-то образовательное. А сразу за этим корпусом нашелся и дом шестнадцать – симпатичный, двухэтажный, под шатровой крышей, середины прошлого века постройки. Именно такие домики покорили Шведа на Щелкунова: среди похожих прошло его детство, хотя родители жили в обычной пятиэтажной панельке по соседству. А детвора гоняла по всем окрестным дворам без исключения, понятное дело.

Для начала Швед решил обойти дом по кругу. Поглядеть, послушать, оценить ауру. И почти тут же, напротив подъезда, куда было и нужно, ощутил слабые следы магии.

По идее, если вход в искомую квартиру – сразу налево, окна левее подъездной двери и есть окна этой квартиры.

Напротив двери Швед задержался.

Правее подъезда на первом этаже был пристроен балкон, опиравшийся на выкрашенные в синий цвет металлические подпорки. Под балконом располагалась дверь в цокольный этаж, к которой сбоку спускалась узкая лесенка. Окна цокольного этажа виднелись и левее подъезда – их отделял от узкого палисадничка невысокий, по колено примерно, железный релинг. Поверх релинга был обустроен наклонный навес, защищающий от дождя. Выше его виднелись два узких вертикальных оконца – теоретически это было одно окно, почему-то разделенное на две независимые части.

А еще левее таких оконец было аж шесть: три в ряд, а над ними еще три. Нижняя троица по высоте раза в полтора превосходила верхнюю, а оба центральных были раза в полтора шире боковых. И это при том, что любое из этих оконец по отдельности выглядело крошечным, а в сумме они занимали площадь всего одного – правда, довольно большого – окна. Кроме всего прочего, абсолютно все окна прикрывались металлическими решетками с легким намеком на художественность: присутствовали декоративные завитушки. На шестерку окон решетка была большая, общая, а на пару правее – своя на каждое оконце.

Швед хмыкнул и поглядел выше.

Надо всем этим фестивалем окошек нависал довольно широкий балкон; насколько было видно – в квартире выше этажом стояли самые обычные стеклопакеты. Да и вообще остальные окна в доме выглядели обыкновенно: двустворчатые, с глухими верхними фрамугами и малюсенькими форточками, размером чуть больше книги стандартного формата.

Такие окна и форточки тоже напоминали детство.

Двери подъезда были распахнуты настежь, словно приглашая не тянуть, сразу войти. Швед поразмыслил и решил вокруг дома все же не ходить. Смысла в том все равно особого не было.

Швед повертел головой, оглядываясь: улочка казалась тихой и безлюдной, невзирая на близость к центру. Из тех, на которых встретишь больше автомобилей, чем пешеходов.

Ничьих лиц в окнах он также не заметил, да и большинство окон были заслонены зеленым маревом свежей листвы.

Швед ушел в Сумрак. Исчезли яркие цвета и все звуки. Дом стал выглядеть строже и целее – полуобвалившейся местами штукатурки, во всяком случае, теперь не было видно. Из всех шести оконец нужной квартиры пробивалось слабое серое, с намеком на синеву, свечение. Соседние два вертикальных казались темными, такими же, как и окна прочих квартир. Наверное, дверь в это помещение плотно закрыта, решил Швед. А светится нечто, находящееся в комнате с шестью оконцами.

А вот ничего похожего на дополнительный сумеречный подъезд с улицы видно не было. Вероятно, все это во дворе. Или с торца дома, куда Швед пока еще не ходил.