– Мы ещё до моря не доехали, а сколько впечатлений получили, – засмеялся Илья. – Жаль, не сообразили грозу на телефон снять.

– Другие наверняка сняли. Как доберутся до интернета, начнут выкладывать, – решил Максим. – Твоя смена заканчивается. Вон уже заправка виднеется, паркуйся на ней.

Это был длинный получасовой перерыв, во время которого кипятили воду и ели горячую лапшу с сосисками. На дне термосумки начала скапливаться влага от конденсации вокруг бутылок с замороженной водой. Максим взял вспотевшую полторашку и поводил под майкой.

– Вот тебе и кондиционер, – пошутил он.

– Здесь не так жарко, – заметил Илья. – Я был уверен, что жара на юге ещё хуже, чем у нас.

– Хуже, чем у нас, погоды нигде нет. – Максим вернул бутылку на место. – Мерзкоконтинентальный климат.

– Из-за близости к морю погода всегда мягче, – произнесла Даша с лёгкой завистью. – Я хотела бы переехать сюда, сбежать от суровой зимы и пыльного летнего зноя.

– Тут очень дорогое жильё и плотность населения выше, чем у нас, из-за чего пробки образуются чаще, – ответил Максим. Видимо, и сам думал о переезде, и потому знал подробности.

Пока Гуля ждала кипяток, чтобы разлить по тарелкам с сухой лапшой и сосиской, остальные снова искали в интернете освещение событий, свидетелями которых они стали. Вместо них Илья наткнулся на новость о том, что где-то в Уругвае началось неожиданное и необъяснимое поднятие грунта на обширной территории. Подъём составлял до одного метра в час, что привело к разрыву подземных коммуникаций, линий электропередач и повреждению зданий, оказавшихся в непосредственном месте подъёма. Что характерно, перед этим там тоже происходила гроза без туч, наделавшая много шума.

Илья не стал рассказывать об этой новости, чтобы не пугать друзей. В конце концов, где Уругвай, а где Россия. Любые события могли оказаться совпадениями или происходить по разным сценариям. Друзья перекусили, выпили кофе и двинулись дальше. Ближе к Краснодару поток машин уплотнился. Больше стало развозных грузовичков и обыкновенных легковушек с местными номерами, присевших от груза в багажнике на задние колёса. Местные ловили сезон, чтобы продать отдыхающим всё, что родила плодородная земля.

Под Краснодаром, перед поворотом направо, ведущим ещё на одну платную дорогу к Керченскому проливу, Илья снова сменил за рулём Максима. Начало вечереть. В воздухе разливался непривычный аромат богатой приморской растительности. Вдоль дорог попадались кусты цветущего олеандра с розовыми цветами, цветущий чубушник, покрытый белым соцветиями. В оренбургских степях многообразие цветения выпадало на май. В остальное летнее время растения старались успеть произвести плоды.

– До места назначения осталось двести километров, – победно произнёс Илья. – Мы заселимся до наступления темноты и сможем успеть искупаться в море.

– Класс. – Даша мечтательно уставилась в окно. – Даже не верится. Ещё недавно мы были за две тысячи километров отсюда.

Земля неожиданно дрогнула. Закачались звукопоглощающие щиты вдоль дороги, столбы освещения. Электрическая линия оборвалась и хлёстко ударила по дороге проводами. Илья быстро сообразил, что надо скорее уходить в карман, благо здесь кемпинги были на каждом шагу. Он вырулил на съезд к гостинице из красного кирпича, откуда в этот момент выбегали напуганные люди. Земля резко ушла из-под машины, создав кратковременную иллюзию падения. Резко ударила в колёса, отчего старый кузов машины хрустнул и открылся багажник.

Окна в гостинице лопнули и вылетели наружу. Крыша покосилась и сползла на одну сторону. Машины на стоянке начали визжать сигнализациями на разные лады. На дороге начались столкновения. Во время толчка машина на скорости полностью теряла управление. Друзья замерли, сгруппировавшись в ожидании третьего толчка. Прошла минута, вторая, но его не последовало. Восстановилась тишина вокруг. Стало намного тише, мир словно притих в ожидании чего-то грандиозного.

– Вот это сотряс. – Максим взялся за локоть, отбитый о дверцу. – Гостинице, похоже, хана. Пойду гляну, что с крышкой багажника.

Он выбрался из машины. Обошёл и хлопнул несколько раз пятой дверцей, заставляя её закрыться.

– Я буду скучать по своей маши… – Максим затих. – Ребята, – позвал он не своим голосом.

– Что случилось? – Илья выглянул в окно и посмотрел туда же, куда и Максим.

В той стороне, куда они направлялись, происходило что-то непонятное. Горизонт вздыбился и двигался им навстречу по всей ширине в обрамлении частых вспышек молний.

Глава 5

Матвей Леонидович зашёл на посадку на новеньком «Байкале», изготовленном в сельскохозяйственном исполнении для обработки посевов. В этот раз он травил насекомых на огромных полях кукурузы. Самолёт предоставило агрохолдингу на испытания авиапредприятие, рассчитывающее закрепиться на огромном рынке. У них имелись планы довести аппарат до совершенства, наводнить ими страну не только для пассажирских перевозок, но и для сельского хозяйства, и затем выйти на внешний рынок. На Матвее Леонидовиче лежала огромная ответственность по выявлению не столько недостатков лётных качеств аппарата, сколько его пригодности для сельскохозяйственного применения.

Гравийная взлётка с острого угла захода на посадку выглядела волнистой. Участившиеся землетрясения портили её регулярно.

– Лексей Саныч, у меня шасси оторвётся от посадки на такую стиральную доску, – сообщил он по рации диспетчеру.

– Пока ты летал, снова тряхнуло. Наверное, её снова покоробило, – ответил Алексей Александрович.

– С дронами было бы проще, – вздохнул Матвей и начал снижаться.

Самолёт коснулся поверхности взлётной полосы, подняв пыль. На первой волне хрустнуло шасси и опасно взмахнули крылья. По мере торможения реакция машины на неровности стала спокойнее. Матвей Леонидович подрулил к диспетчерской вышке. К нему сразу подбежал инженер, представитель завода, производившего «Байкалы».

– Как всё прошло? – спросил он.

– Агронавигатор ваш дерьмо, – в сердцах ответил Матвей. – Полосы рисует как попало. Я даже своими глазами вижу, что уже обрабатывал здесь, а он показывает, что нет.

– Это не проблема навигатора. Уже второй день фиксируется аномальная магнитная активность, сбивающая с толку высокоточную технику. А в целом по самолёту были замечания?

– Да, по правому крылу форсунки открылись не с первой попытки. Прибор давления показывал, что оно не вышло на рабочее. После нескольких попыток открытия-закрытия прибор стал показывать нормальное давление и форсунки заработали. Кто врёт, не знаю.

– Хорошо, сейчас снимем параметры и разберёмся. – Инженер вынул диагностический планшет. – Больше ничего?

– Шасси хрустнуло при посадке, но это не вина самолёта. Когда взлетал, полоса была намного ровнее.

– Пока вы были в воздухе, снова случились толчки. Честно говоря, мы не рассчитывали на подобные проблемы. Ровная взлётная полоса – это нормальное условие. Проектировать шасси для посадки на гребёнку задачи не ставилось. – Инженер забрался в кабину и вставил провода в диагностический разъём.

– А может, всё-таки дроны? – поинтересовался Матвей Леонидович.

– Работы в этом направлении ведутся, – ответил инженер, поглощённый изучением поступающих данных.

Матвей Леонидович поднялся в диспетчерскую. Внук Тимофей сидел в кресле диспетчера, пялился в телефон и мотал ногами. Сам диспетчер Алексей Александрович сидел рядом с кулером, заливая кипятком лапшу быстрого приготовления.

– Задницу не отбил? – поинтересовался он у вошедшего пилота.

– Нет, самолёт комфортный, чувствуется, что не кукурузник. – Матвей заметил на большом окне трещину. – Это что, свежая?

– Да, только появилась.

– Очень сильно тряхнуло, дед, – наконец обратил на него внимание внук. – Всё дребезжало.

– Родителям только не пиши, а то будут волноваться, – попросил тот.

– Блин, я уже им ролик отправил, – виновато произнёс Тимофей. – Но они ещё не посмотрели.

– Удаляй, не порти людям отпуск, – попросил Матвей Леонидович.

Он направился к шкафу с посудой, вынул бокал, сунул в него пакетик зелёного чая и набрал горячей воды из кулера. Матвей Леонидович жил один. Жена умерла два года назад от тяжёлой пневмонии. Дети, чтобы не дать отцу затосковать, отправляли внука на все летние каникулы. Тимофей поначалу скучал, целыми днями сидел в телефоне, пока дед не взял его на работу, полетать на самолёте. И тогда мир открылся ребёнку с новой стороны, сверху. Тимофей был так впечатлён полётами на небольшом самолёте, обработкой посевов, выглядящих сверху, как забавная пёстрая мозаика, что забросил игры и с нетерпением ждал, когда дед снова возьмёт его с собой.

Тимофей удалил видео. Родители уехали на Валдай с группой, связанной общей темой экотуризма. Условием было минимальное использование гаджетов, освобождение от привязанностей цивилизации, работа на свежем воздухе, натуральные продукты и многие вещи, невозможные в современном обществе. Матвей считал это компенсацией за напряжённую работу, наполненную излучениями приборов, рабочей суетой и вечным авралом, убивающим в человеке умение жить спокойно.

Отдохнуть дети хотели так сильно и глубоко, что не взяли с собой внука, который бы нудил и просил вернуться в город. Матвей Леонидович их понимал. Он был не против провести время с Тимофеем. В выходные они занимались небольшим садом и огородом. Продавали абрикосы и черешню оптовикам, а на вырученные деньги однажды сгоняли в Краснодар. Внук наконец-то наелся бургеров и куриных крылышек досыта.

– Надеюсь, сегодня мне остался ещё один облёт. – Матвей Леонидович взял в руки пульт и включил телевизор.

– Два, – ответил диспетчер. – На пшенице обнаружили головню, сырое лето, сам понимаешь. День пропустим, урожай в минус.

– Дед, возьмёшь меня с собой? – попросил внук.

– Возьму, но с условием, что ты не будешь лезть мне под руку, – предупредил тот.

– А что, он лезет? – поинтересовался Алексей Александрович, раскрасневшийся от острой лапши. – За штурвал подержаться?

– Нет, ему надо то пониже летать, прямо над кукурузой, чтобы самолёту брюшко пощекотало, то мёртвую петлю сделать, – добродушно усмехнулся Матвей. – На свою голову рассказал про лётчика Нестерова.

– Я буду молчать, дед, – пообещал Тимофей.

– Ладно, возьму, – согласился Матвей Леонидович.

Ему и самому не хотелось летать одному. Он выбрал новостной канал и сел на стул напротив.

– Эпидемия разрушения мостов через Волгу продолжается. Повреждённый в результате вчерашнего землетрясения Волжский мост, соединяющий Энгельс и Саратов, частично введён в эксплуатацию. Службы МЧС контролируют поток автомобилей, пересекающих реку, чтобы снизить нагрузку на повреждённые конструкции. Сейчас наблюдается скопление машин на въезде с двух сторон. Два парома не справляются с нагрузкой, а понтонная переправа будет запущена не раньше завтрашнего дня. И даже с ней, как считают специалисты, проблем с пробками не избежать. Согласно проведённому опросу среди водителей, они психологически не готовы пересекать реку по зыбкой переправе. – На экране показали мужчину с бородой и в тёмных очках.

– Я не рискну везти семью по шатающемуся мосту. Власти должны скорее восстановить мост и открыть нормальное сообщение, – произнёс он.

Матвей Леонидович усмехнулся.

– Должны ему? Он вообще представляет себе, что значит отремонтировать мост такой протяжённости?

– Ему не на море, а с надувными нарукавниками в детский бассейн, – солидарно поддержал товарища Алексей Александрович. – Боится он. Менеджер, наверное.

– Или бариста, – добавил Матвей Леонидович.