Новости переключились на международный блок. Показали Канарские острова с обмелевшим побережьем, мёртвую живность, не поспевшую за уходящей водой. Да и стоило ли ей уходить в чёрную дыру, куда сливалась океанская вода? Самолёт, с которого вели репортаж, сделал над пропастью облёт, показав во всех ракурсах. Даже в телевизоре она внушала ужас, от которого потели ладони.

– Если Чёрное море сольётся в такую же дыру, юг уже не будет таким привлекательным, – решил Алексей Александрович.

– По мне, Лексей Саныч, если такие вещи будут происходить везде, то мир в целом уже не будет таким привлекательным. Как жить, не зная, где завтра появится новая дыра в земле или где снова тряхнёт так, что одна пыль от домов останется?

– Так и жить, как жили, – ответил Матвей Леонидович, убавляя звук телевизора, включившего рекламу. – Самый лучший способ не потерять интерес к жизни, – это не ныть о том, чего ещё не произошло, а когда произошло, то уже и жаловаться не к чему.

Он понимал, о чём говорил, вспомнив себя в тот момент, когда предположил, что супруга не выкарабкается. Осознание этого выбило его из жизненной колеи. Матвей Леонидович даже перестал наведываться к жене в больницу на некоторое время, потому что не мог себя заставить. Боялся и ждал каждую минуту страшного известия. После звонка дочери он приказал себе сходить, и короткий разговор с женой очень помог ему принять неизбежное. Она сказала:

– Мотя, я знаю, что скоро уйду, но ты не горюй, я же теперь буду с тобой всегда. Ты меня не будешь видеть, а я буду тебя видеть, слышать и быть рядом. Раз так произошло, значит, Богу угодно. Живи спокойно, мы остаёмся вместе, как и были. Слушай внутренний голос и поступай, как он просит.

Матвей Леонидович не особо верил в эзотерику и прочие вещи, рассказывающие о том, что будет после смерти физического тела, но слова жены убедили его в том, что она знает это наверняка. Когда умерла, он буквально чувствовал её присутствие рядом. Не было ни одиночества, ни скорби, ни глупых мыслей скорее умереть самому или найти другую женщину. Жизнь продолжалась так, будто супруга никуда не ушла. Даже дети, взявшие его после похорон на полный контроль, созваниваясь каждый вечер по видеосвязи, вскоре поняли, что отец в норме, не запил, не погрузился в депрессию, не бросил гнать самогон из переспевших слив и абрикосов. Поэтому они безбоязненно оставляли ему на лето Тимофея. А тут ему ещё и работа подвалила как лётчику с огромным опытом налёта на АН-2 в сельскохозяйственном варианте.

– Так-то да, чего ныть, только беду кликать, – согласился с ним диспетчер. – Лапшу будешь? А то мне Ольга натаскала из магазина, я за месяц столько не съем.

– Давай, – не стал отказываться Матвей. – А мы тебе с Тимофеем пастилы отрежем. Будешь?

– Спрашиваешь, – обрадовался Алексей Александрович. – А из чего?

– Да из всего подряд: яблоки, абрикосы, черешня. Тимохе соки делаю, а мякоть на пастилу.

– Хорошо живёте, мужики. – Алексей налил в бокал горячей воды из кулера.

Матвей Леонидович забрал у него лапшу и поделился широким рулетиком пастилы.

– Тимоха, ты ужинал? – спросил внука.

– Дед, а ты можешь заказать сюда пиццу? – поинтересовался он.

Дед и диспетчер прыснули смехом.

– Пиццу? Сюда курьером только запчасти к технике доставляют. Ближайший населённый пункт, где делают пиццу, в тридцати километрах от нас, – пояснил дед.

– Это же недалеко? – удивился внук.

– Это у вас в Москве тридцать километров недалеко, а у нас не каждый человек выезжает раз в год за этот радиус.

Тимофей показал деду экран телефона.

– Я проверил, доставка сюда стоит триста рублей и пицца пятьсот. Давайте скинемся на троих.

– Вот ушлая молодёжь пошла, – рассмеялся Алексей Александрович. – Мы уже поели, Тимофей, нам-то зачем скидываться?

– Ладно, закажу, съедим с тобой, Саныч, по кусочку, остальное пусть этот растущий желудок на ножках доедает, – сдался Матвей Леонидович. – Заказывай с оплатой картой на месте.

– Ура! – обрадовался внук. – А колу можно?

– Нет. Дыра в желудке от твоей колы появится, не заштопаешь.

– Ладно, пусть будет клюквенный морс.

– Другое дело.

– Итого тыща, дед.

– Там что, три литра морса будет? – недоумённо поинтересовался Матвей Леонидович.

– Нет, ноль пять.

– За двести рублей пол-литра воды с ароматом клюквы? Дурят вас как хотят, молодёжь, а вы ведётесь. Знаешь рецепт супа «Солнечный»? – поинтересовался дед у внука.

Тот отрицательно закачал головой.

– Это примерно как твой морс. Рецепт простой: налить в тарелку воды, поставить на подоконник и дать настояться на солнце. Всё, солнечный суп готов.

– Ерунда какая-то, – не понял шутки Тимофей.

– Как и кола твоя, и морс.

В дверь постучали и сразу открыли. Это был инженер, снимавший параметры с самолёта.

– Зайду? – спросил он.

– Заходи, – пригласил Матвей. – Чаю будешь?

– Не откажусь.

Мужчины сели втроём друг напротив друга. Пили чай с пастилой и слушали отчёт инженера.

– Барахлит датчик давления. Из-за него компьютер не открывает выпускную магистраль. Датчик привезут завтра, заменим, и всё будет в норме. По стойке шасси всё нормально, внешних дефектов не выявил, прибор трещины в металле не нашёл. Так что садись пока без страха.

– А мне сегодня ещё два раз вылетать. А ну как датчик вообще откажет? С врущим агронавигатором это будет вообще бесполезная работа.

– Я тут ничего поделать не могу. Моя задача – сделать самолёт рабочим продуктом, а что вы обработаете, а что нет, – это к вашему начальству. – Инженер отпил чаю. – Пастила – бомба. Чувствую, как организм насыщается витаминами. А я ведь не хотел сюда ехать.

– Спасибо, – поблагодарил Матвей. – Ладно, как обработаю, так обработаю. Раньше вообще без навигаторов работали, только смертники флажки переставляли.

– Какие смертники? – удивился Тимофей.

– Это я так называл работников, которые бегали ставить флажки после прохода самолёта, чтобы видно было край. Летом часто ставили школьников. Раньше как-то не принято было волноваться по поводу того, что человек может отравиться. Косынку на лицо повяжут, и всё, противогаз готов.

– Да, народ тогда проще ко всему относился. Сейчас ни один директор до такого не додумается, а если додумается, то быстро загремит в тюрьму, – заметил Алексей Александрович. – С одной стороны, вроде правильно, с хрена ли травить детей на такой работе, а с другой – дети инфантильные до сорока лет. Ответственности не переносят, в рабочие профессии не загонишь. Борода, самокат, электронные сигареты и мечты проснуться богатым, потому что очередной идиотский стартап придумал.

– Или не придумал, а думает, что когда-нибудь придумает, – засмеялся инженер. – Мне вот реально на работе никак смену не подберут. Уровень профессионализма вообще не соответствует требуемому. Знаний матчасти ноль, но он уже знает, как надо выстроить продажи, чтобы всех обогнать и всё продать. Полгода горит энтузиазмом, потом бац – и подаёт заявление на увольнение. Ваша компания дно, меня не понимают, не слышат, сами виноваты, что теряете такого специалиста. У меня уже есть опасение, что через десять лет мы не то что самолёты, зубные щётки самостоятельно делать не сможем. Никому не интересно вникать, молодёжь заточена на быстрый результат с минимумом усилий, а если нет результата, то всё, сдулся. У нас такой период странный, мы одновременно в каменном и в электронном веке живём. Случись катастрофа, всем технологиям конец, бери камень, палку – и вперёд.

Матвей Леонидович хотел согласиться, но задумался, ища ответы в трансформации предпочтений современной молодёжи.

– Честно говоря, мужики, они не виноваты. Впитывают то, что им внушают. А внушают наши ровесники, которым хочется много и беспроблемно торговать. Прицел сбился, искусственно слепленные идолы манят, деньги дарят возможности, успешный – богатый, а не трудяга с завода. Это же уловка капиталистического строя, перед людьми всегда должна маячить успешная по их представлениям фигура. А то, что такими смогут стать даже не один на миллион, а один на сто миллионов, никого не заботит. Каждый верит, что у него есть шанс. Но математически такого шанса нет. Любой успешный бизнес без связей становится объектом рейдерского захвата. Молодые глупые, хотя им кажется, что наоборот. Нет опыта, но много энергии, а это дурной коктейль, от которого бывает самое ужасное похмелье.

– А что делать? Как им внушить, что лучше лапша быстрого приготовления в твоей тарелке, а не королевские креветки в чужой? – спросил Алексей Александрович.

– Не знаю, – пожал плечами Матвей Леонидович. – Я надеюсь, что Тимоха заразится небом, красотой полёта и пойдёт в пилоты. Или же в инженеры, чтобы создавать самолёты.

– А родители его кем работают? – поинтересовался инженер.

– Архитектурно-строительная фирма в Москве.

– Своя?

– Нет, – рассмеялся Матвей. – Планктон, как и все. Сейчас где-то на Валдайской возвышенности на отдыхе в экодеревне.

– Не секта, случайно? – предположил Алексей Александрович.

– Нет, но что-то в этом духе. Никому не поклоняются, но современные вещи с собой не берут. Всё натуральное, коровы настоящие, сено сами косят и собирают. Полностью отключаются от цивилизации, чтобы потом снова нырнуть в неё, но уже как следует соскучившись. – Матвей Леонидович повернулся к внуку. – Тимош, как называется деревня, в которой родители отдыхают?

– Зарянка, – ответил внук, не поднимая голову от телефона. – Дед, курьер уже подъезжает, надо спускаться, встретить его.

– Ну пошли, встретим. Вы тут сидите, сейчас мы вам принесём пиццу, – пообещал Матвей.

– Ого, вот это я удачно зашёл, – обрадовался инженер.

Дед с внуком спустились из диспетчерской, находящейся в башне на крыше второго этажа здания. «Байкал» стоял напротив входа в полусотне метров. Заправщик заливал в его баки инсектицид для обработки кукурузы. Телефон деда зазвонил.

– Алло. Да, я. Не пускают? Ладно, жди на проходной, сейчас будем. – Он отключился. – Не пускают твоего курьера.

– А почему не пускают? У вас тут что, дети, как в школе? – поинтересовался Тимофей.

– Не хотят, чтобы проходной двор из предприятия получился.

Курьер ждал у входа в мотоциклетном шлеме и кожаной косухе. В руке держал коробку с пиццей и пакет с бутылкой морса.

– Ты что, Леонидыч, разбогател? – спросил вахтёр.

– Внука балую, – ответил Матвей, доставая из кармана бумажник.

Курьер протянул кассовый аппарат с набранной суммой заказа. Карточка сработала не сразу.

– Интернет немного барахлит сегодня, – пояснил курьер. – Приятного аппетита.

– Спасибо, – поблагодарили Матвей и Тимофей.

Они покинули проходную и направились к диспетчерской. Вдруг земля под ногами начала дрожать, дрожь перешла в более активные колебания, словно внизу вращался огромный эксцентрик. Тимофей крепко ухватил деда за руку и испуганно посмотрел. Тому нечего было сказать. Он и сам здорово испугался. В диспетчерской посыпались стёкла, упали на крышу и разлетелись искрящими в заходящем солнце осколками.

– Блин, поели пиццы, – огорчился Матвей Леонидович.

Ему, конечно, было жаль совсем не пиццу, а то, что товарищам будет не до неё. И ещё он расстроился, что взлетка снова поменяет плоскость поверхности, а ему взлетать с полными баками.

– Дед, давай сядем тут и поедим, – предложил внук, расставляющий приоритеты иначе.

– Нет, мужиков обидим. Держи, ешь на ходу. – Дед открыл коробку, вынул восьмую часть пиццы и подал внуку.

Тот взял её и сразу откусил большой кусок.

– Морс забери, не давись всухомятку, – посоветовал Матвей Леонидович.

Тряска сошла на нет. Из ангаров повыскакивали мужики, громко обсуждая, кому и как она показалась. Внешне от землетрясения пострадала лишь диспетчерская вышка. Стёкла посыпались только на ней. Окна в здании, на которое она опиралась, остались нетронутыми.

– Ну, как тебе еда? – спросил дед, глядя, с каким аппетитом внук уминает пиццу.

– Класс, – поднял вверх большой палец Тимофей.

– Я тебе могу такую каждый день делать, только твои родители потом тебя не узнают.

– Почему?