Светлое помещение с широкими окнами, через которые мягко проникал осенний свет – долгие годы здесь не было ничего, кроме пыли. Тилла помогла мне тщательно очистить полы, убрать весь старый хлам, собрать паутину и отмыть стены.

В угол мы поставили деревянный стол и мягкое кресло, а всю заднюю стену заняли стеллажами. На первом разместились книги, коробки со свитками моих записей со времен академии и с десяток старых фолиантов – все, что осталось от библиотеки Лаэнтора.

На втором расставили баночки с рублеными травами и лекарственными снадобьями, бутыли с настойками и все касающееся приготовления зелий. Рядом развесили на крючки сушеные пучки полыни, чабреца, зверобоя, душицы – запах их тонко щекотал ноздри, наполняя комнату особенной энергетикой.

Инструменты, котел, чаши и ступки заняли свое место на полках узкого углового шкафа.

Вся эта «учебная» зона отделялась от остального пространства специальной перегородкой, а в центре комнаты я устроила свободное от мебели место для практики в заклинаниях.

Первым зельем, которое я сварила в мастерской, было восстанавливающее. Я уже неплохо себя чувствовала после починки ворот, но слабость все еще ощущалась в теле, и мне хотелось поскорее от нее избавиться.

Для него я взяла сушеные лепестки лунного мака, стебли шалфея, немного истолченной коры тальмирского дерева и каплю крови из пальца – свою. Без нее зелье было бы просто настоем.

Когда я поднесла нож к коже, не дрогнула. Магия требует платы – это я помнила отчетливо.

Капля упала в котел. Отвар тут же потемнел и задымился. Я перемешала деревянной ложкой, и воздух наполнился густым, терпким ароматом – смесью самых разных запахов: старых книг, леса после дождя и чего-то едва уловимо металлического.

Восстанавливающее зелье. Чистое, как ледяная гладь озера в полночь.

Второе зелье было не менее важное.

Я выбрала целебный сбор: сушеный клевер, измельченный корень мирры, пару капель настойки янтаря и золу серебристого мха. Зола дала горечь, клевер – мягкую сладость. Когда зелье закипело, оно переливалось золотом, будто в котле варился сам солнечный свет.

Я знала, как сварить такие зелья. Знала – значит, не все выветрилось из моей памяти. Значит, могу вспомнить и остальное.

Разлив оба зелья по специальным маленьким бутылочкам, в которые помещалась всего одна доза, я сразу же выпила залпом восстанавливающее. Зажмурилась, с трудом проглотив, и повела плечами от прокатившей по телу дрожи.

Это было весьма… горько, почти обжигающе.

Я надолго запомнила этот вкус.

Далее жизнь в замке потекла в ускоренном режиме.

Мастера приезжали почти каждый день – плотники, каменщики, кузнецы и печники. Все они – люди надежные, опытные. Всех их подобрал смотритель, а в нем я ни капли не сомневалась. Мартен организовывал работу с железной хваткой: доставлял материалы, договаривался о сроках и ценах, не позволяя ни одному из работников завысить плату.

Крыша – вот первое, что нужно было починить. Ветер и снег прошлых зим годами проникали сквозь поврежденные черепицы, проливались каплями на пыльный пол и оставляли пятна на стенах. Мастера сменяли друг друга, поднимались на шаткую лестницу, меняли прогнившие балки, укладывали новые доски и обновляли кровлю черной черепицей, что блестела под холодным, негреющим солнцем, как раскаленная смола.

В обновленных каминах зажгли огонь. Они еще не грели в полную мощь, но уже были готовы справиться с холодом в комнатах и залах замка.

Хлев тоже ждал своей очереди – полы были разбиты, стойла шатались. Плотники укрепили балки, заделали щели, чтобы животные не мерзли. Теперь куры и козы смогут спокойно пережить зиму.

Двери в замке – особенно те, что выходили во двор – давно нуждались в утеплении. Старые деревянные створки дрожали от каждого порыва ветра. Мы укрепили их дополнительными железными пластинами, проложили в щели войлок и повесили плотные гобелены, которые Ания сшила сама.

Оплата мастерам оказалась самой большой статьей расходов. Денег оставалось мало – примерно четверть от того, что прислал Рэйдар, и я отчетливо понимала, что это все – мой последний запас.

Мартен часто говорил:

– Надо беречь каждую монету, госпожа. Зима будет суровой, и нам придется экономить.

Я это понимала. К счастью, все необходимые покупки уже были сделаны, а ремонт подходил к концу. Оставался только склад.

После починки его крыши Тилла и Ания потратили несколько дней на уборку, расстановку стеллажей, разделение запасов по категориям. Они устроили настоящий переполох, когда наткнулись на старые платья – пестрые, выцветшие, всякие там с оборками и кружевами, которые явно давно не надевались.

– Посмотри на это! – засмеялась Тилла, держа в руках платье с порванным рукавом. – Можно в театр идти, а можно просто пыль да паутину кормить!

– Ах, эта паутина… – фыркнула Ания, взмахивая метлой и ругаясь на каждую ее ниточку. – Кажется, она поселилась здесь с момента основания замка!

Позже к замку подъехала повозка из соседней деревни. Мартен встретил возницу и помог разгрузить зерно и тюки сена. Среди всего этого добра была и купленная у фермеров живность: две молочные козы, которые осторожно оглядывались по сторонам и недовольно блеяли, да куча кур с утками, кудахчущих и крякающих, норовивших разбежаться и разлететься по всему двору.

Поглазеть на них выскочили дети, что совсем не ускорило процесс заселения новых жильцов в обновленный хлев. Зато добавило шума, суеты и веселого смеха.

Одна из коз вдруг боднула Мартена в бок, и он от неожиданности крякнул, совсем как селезень. Затем почесал затылок и хмыкнул:

– Вот так встречают новых хозяев! Зима будет теплой с таким приемом.

Я стояла в стороне, наблюдая за этим шумным процессом. Теплые голоса, звук распахивающихся дверей и шелест сена… Все это возвращало жизнь в старые стены. Замок оживал вместе со мной, будто он тоже прошел через испытания и теперь готов был встретить новый рассвет.

Позже, когда суета улеглась и жильцы осели в своих комнатах, я снова решила подышать свежим воздухом и вышла на задний двор. Прохлада вечера щекотала кожу, смешиваясь с запахами земли и трав, пропитанных осевшей после тумана влагой. Ржавчина на разрушенном фонтане блестела под закатными лучами солнца, а легкий шелест последних неопавших листьев шептал что-то ветру, словно делясь старыми тайнами.

В одиночестве пробыла я недолго – из замка вышел Мартен. Он отправился что-то доделывать в хлеву, а после присоединился ко мне.

– Вы бы в тепло возвращались, госпожа Элира, – начал он, тяжело дыша после работы. – Сосем не дело сейчас заболеть.

Я улыбнулась и плотнее закуталась в шерстяной плед, накинутый на плечи.

– На свежем воздухе легче думается, Мартен.

– Забили вы свою головушку проблемами… Не надо, отпустите их. Давайте я вам лучше легенду расскажу.

Заинтересованно вздернув брови, я кивнула.

– Вспоминал я тут давеча, как бабка моя истории всякие рассказывала перед сном. О старых родах и царях, о завоеваниях и чудовищах. Быль и небыль сплетались в ее словах воедино, и сложно было определить, где что. О Тал’аренах – ваших предках и основателях этого замка, у нее тоже сказки имелись.

Я затаила дыхание, слушая, как его голос сливался с вечерним спокойствием.

– Говорят, – продолжал он, – что Тал’арены были потомками могущественного мага, который в далекие времена заключил сделку с драконом. Не просто с любым, а с самим Первым Драконом Небес, что пришел с огнем на людские земли и основал здесь империю. Этот маг предложил себя в служение, свои знания и мудрость в обмен на свободу плененных и раненых. Дракон мало знал о человеческой магии, и предложение старого колдуна оказалось ему более чем интересно. Сделка состоялась.

Мартен замолчал, и я недоуменно спросила:

– Это все? Вся легенда?

– Нет, просто… то, что дальше, напрямую касается вас.

– Так продолжай же скорее!

– Маг так долго служил завоевателям, что его магия изменилась. Она напиталась чуждым огнем и силой. Сам того не ведая, он получил от своего повелителя дар – способность влиять на магию драконов. Усиливать ее. Или сводить на нет.

Я ошарашенно приоткрыла рот.

– То есть… Погоди, как это «сводить на нет»?

Мартен развел руками:

– Возможно, это выдумка, госпожа. Я не знаю, сколько в этих словах правды. Но должен сказать вам еще кое о чем: в легенде есть предупреждение. Дар этот не без цены. Говорят, что если кто-то из рода Тал’арен потеряет связь с истоками своей магии – корнями и духом предков, то сила эта обернется против него самого. Словно огонь, что сжигает изнутри.

Я вдохнула глубже и растерла виски пальцами.

– Да это скорее проклятие, а не дар.

Мартен устремил задумчивый взгляд на замок и пригладил бороду.

– Любой дар – своего рода проклятие, госпожа.

Нас окутала тишина. Я смотрела на разрушенный фонтан, на его покрытые мхом и трещинами камни, и вспоминала о Рэйдаре. О том, что он говорил.

«Ты не умножаешь мою силу, Элира. Не даешь мне наследника. Магия ошиблась – ты не моя истинная».

Теперь многое встало на свои места…

Магия не ошибалась. По крайней мере, не та, что отвечала за истинность, ведь метку я не подделывала. Она и сейчас горела на моем плече, несмотря на разорванный союз.

Всему виной совсем другие чары. Родовые. Те, о которых я так мало знала, которыми не умела управлять.

Я – последняя из Тал’аренов. Что, если Сила, дремлющая во мне, восприняла Рэйдара врагом? Ведь он император драконов – самый могущественный из всех ныне живущих. Чем не прототип того, Первого, пришедшего на земли людей с огнем и мечом?

Перед глазами снова пронеслись эпизоды недавнего прошлого, и сердце мое застучало быстрее.

Письмо, вспыхнувшее и обратившееся пеплом, едва я его распечатала.

Браслет, превратившийся в лужицу мутного золота.

Что, если между ними не было связи?

Что, если уничтожила их я сама? Не осознавая.

Магия защищала меня от чего-то или зачищала все оставшиеся следы Рэйдара в моей жизни.

Голова готова была взорваться от мыслей и вопросов! Глубоко вздохнув, я постаралась успокоиться.

– Есть еще кое-что, о чем я должен вам сказать, – снова заговорил Мартен, с прищуром глядя на западную башню. – Вы же знали, что в Лаэнторе есть подземелья?

Я моргнула, выныривая из омута мыслей, и перевела взгляд на смотрителя.

– Что?

– Подземелья, – повторил он. – Как и в любом старом замке.

Конечно же я не знала! Вернее, не успела еще подумать в эту сторону – без того хватало проблем и задач.

– Замечательно, – вздохнула. – Подземелья. Надеюсь, они не подтоплены?

Мартен замотал головой.

– Нет-нет, в этом плане там все прекрасно. Добротная кладка, каменные плиты, нигде ничего не осыпается, не мокнет.

– Ну, хоть где-то…

– Меня кое-что другое насторожило, – быстро перебил он меня.

Видимо, чтобы раньше времени не радовалась.

– Так, продолжай. – Я собралась с духом и приготовилась к плохим новостям.

– Я спускался туда всего несколько раз, дабы осмотреть, что да как. Коридор длинный, несколько комнат, похожих на темницы… Но есть и двери, которые невозможно открыть. У них нет замочных скважин… ни ручек, ни петель.

Он нахмурился. Все это наверняка казалось ему необъяснимым и тревожным. Мне, собственно, тоже.

– Я пытался открыть их, – продолжил смотритель, – но они запечатаны. Камень вокруг словно пропитан металлом с какими-то вкраплениями, и двери сами по себе выглядят тяжелыми, выкованными из какого-то особенного, чуть зеленоватого металла.

– И без единого замка?

– Без единого.

Я почувствовала, как холодок пробежал по спине. Подземелья… и такие двери. Что же там скрывается? Магия, тайны или нечто более зловещее?