Бессердечный ублюдок (страница 24)
Чувствую себя неожиданно взрослой. И смелой.
Хотя не представляю, как останусь в этих стенах одна. Пускай даже на пару дней.
Отец подходит ко мне. Смотрит зло. Таким знакомым взглядом. Будто я вновь его самое большое разочарование.
Заноза, которую не выдрать из тела без последствий.
– Дура, только не говори, что ты влюбилась в этого выродка!
От грубых слов отца меня подбрасывает.
Сердце пускается вскачь.
Он говорит так, будто я совершила самую большую ошибку в жизни.
Жмурюсь, пытаясь совладать со своими эмоциями.
Влюбилась? Правда? Бред какой-то.
Я не люблю Островского. Он мой ночной кошмар.
Человек, рождающий во мне потаённые желания.
Но любовь – это ведь нечто большее, чем тяга двух тел?
И всё же моё сердце болит по нему. Ноет. Тянется, как подсолнух к солнцу.
Глупое, наивное сердце.
– Он мой муж, ты сам выдал меня замуж!
Вспыхиваю, теряясь в реакции отца, как в лабиринте.
Что я вновь сделала не так? В чём ошиблась! Ведь я исполняла его волю!
Отец встряхивает меня за плечи. Словно надеется вставить мне мозги на место.
– Тогда иного пути не было. А сейчас – есть. Если его посадят, ты будешь в безопасности. Потому что он для тебя главный враг.
Смотрю на него широко распахнутыми глазами.
– Это чушь! Артём мне точно не враг!
Как ёжик, выпускаю колючки. Все до единой. Перебираю в памяти моменты нашей близости.
Ни один не указывал на то, что он для меня враг.
Он грубый. Циничный. Жестокий.
И в то же время никто не проявлял ко мне столько ласки.
А я, как бездомный котёнок, жалась к этим крупицам тепла.
– Ду-ура, – отец хмурится, протяжно повторяя оскорбление, – знаешь, почему я согласился на этот брак?
Морщусь. Дышу, как загнанный в лисью нору заяц.
Чувствую, что мне не понравится ответ.
Сердце грохочет. Нервное напряжение выжигает эмоции.
– Почему? – выдыхаю.
– Он сказал, или свадьба. Или он убьёт тебя.
Глава 35
Слова отца ударяют по мне. Вздрагиваю, неосознанно обхватываю себя за плечи, пытаясь защититься.
Губы ломает болезненная улыбка.
– Ты говорил, что он меня защитит. Что он мне подходит. И я должна заставить его влюбиться, – возвращаю ему его же тезисы.
Мой голос звучит механически. Как у робота. Но на последних словах голосовые связки сдавливает. Борюсь с подступающими слезами.
С обидой.
Вглядываюсь в лицо отца, совершенно теряясь. Меня будто забросили в лабиринт, и из любого поворота может появиться чудовище. В обличье близкого мне человека.
Отца. Мужа.
Кто из них меня предаст?
– Ситуация изменилась. Островский сам загнал себя в ловушку. И это нам на руку, дочь. Поверь мне.
Бархатный тембр отца звучит так спокойно. Убедительно. Он словно гипнотизирует меня, как факир с дудочкой безвольную змейку.
Таким голосом он должен был в детстве читать мне сказки. Но то, чего я была лишена в семь лет, сейчас он с лихвой выливает мне в уши.
Кусаю губы.
– Я уже взрослая, папа, – цежу сквозь зубы, отходя от него в сторону, – и я останусь здесь.
Лицо отца темнеет. Он не привык к тому, что я с ним спорю. Что вообще кто-то в этом мире способен сказать ему слово против.
Губы сжимаются в тонкую линию.
– Теперь, когда его тут нет, здесь опасно, – Адам Ибрагимов выдаёт это тем самым тоном, который обычно использует для моей младшей, ещё совсем несмышлёной сестры. Когда та просит папу купить ей пони.
Мне кажется, если я уйду из этого дома, то та связующая нас с Артёмом нить разорвётся.
Моё глупое, наивное сердце хочет верить в то, что у моего супруга есть сердце. И в нём найдётся местечко для меня.
Отец хватает меня за предплечье, наплевав на моё сопротивление. С силой встряхивает. Если он рассчитывал, что от этого мои мозги встанут на место, то он просчитался.
– Мы едем домой, Диана. Это не просьба. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. – Отец буквально тащит меня на выход.
Я упираюсь пятками. Но это всё бесполезно. На глазах выступают слёзы от собственного бессилия.
Не проходит и минуты, как он швыряет меня на заднее сиденье. Садится рядом. Автомобиль трогается.
Я соплю, шумно дышу, ощущая собственное бесправие. Я всего лишь расходный материал. Вновь и вновь мне напоминают об этом.
Злиться и обижаться на отца бесполезно. Слёзы быстро высыхают. Какой смысл реветь, если никто не утешит? Наоборот, я собираю себя по крупицам. Потому что в отцовском доме мне придётся обороняться. Мысленно я уже выпустила все свои шипы, готовясь к встрече с сестрой и мачехой.
Спустя час автомобиль останавливается в знакомом внутреннем дворе. Всего две недели я уезжала отсюда невестой. Но ощущение, будто прошла целая вечность.
Но, как ни странно, Милана не встречает меня у дверей со своей гадючьей улыбкой. Хотя, несомненно, она уже обо всём в курсе. Меня это даже немного тревожит.
Но сейчас я слишком устала, чтобы погружаться в эти мысли.
– Отдохни. Я со всем разберусь. И ты будешь свободна, – вновь этот голос отца. Звучащий как долбаный пустырник.
– Свободна от чего? – меланхолично интересуюсь, изучая обстановку.
В этом бежевом аду всё по-прежнему.
– От Островского. От чего же ещё. Надеюсь, за эти дни между вами ничего не было. – Отец наконец заглядывает мне в глаза. А до меня даже не сразу доходит, о чём он. – Он к тебе притрагивался?
Сглатываю. Окончательно теряясь.
Прикрываю веки. Под ними проносятся все те моменты, когда муж меня касался. Почти невинные. Но румянец всё равно жжёт щеки. И этого оказывается достаточно, чтобы отец сделал неверный вывод.
О боже. Я же теперь для него испорченная. Неликвидный товар.
«Четырнадцать дней брака с незнакомцем, а она уже успела раздвинуть перед ним ноги», – уверена, именно такие мысли сейчас посещают голову моего отца.
Если он хотел сплавить меня ещё какому-нибудь своему партнёру по «бизнесу», то потеря девственности снижает мою ценность до нуля.
Мне даже становится весело от этих мыслей.
И жаль, что мы с Островским не консумировали брак. Потому что с отца станется отправить меня на приём к гинекологу на проверку. И если результат её осмотра его не удовлетворит, то меня положат на хирургический стол, чтобы восстановить девственную плеву.
Не удивлюсь, если эта процедура стоит у старшей сестры в графике.
А я не хочу нового мужа.
– Дура, – снова выплёвывает отец, сжимая квадратную челюсть.
– Дура? – не выдерживая, повторяю бранное слово. – Это ты состряпал этот ненужный брак. Я не хотела замуж. Но почему я дура, а не ты?
На лице отца прорисовывается презрение. Я для него одноклеточная амёба, перед которой он не будет объясняться.
– Поднимайся в свою комнату. Позже поговорим о твоём будущем. Когда твои мозги прояснятся.
Отец кивает кому-то за моей спиной. Мне не нужно оборачиваться. Там кто-то из охраны. Меня отсюда просто так не выпустят.
От всего этого разговора я ощущаю себя грязной. Перепрыгивая ступени, поднимаюсь в свою комнату. И запираюсь изнутри. Потому что не удивлюсь, если Милана захочет придушить меня ночью подушкой.
Всё в спальне стоит на прежних местах. Отец будто не сомневался, что я вернусь сюда. На какое-то время. До следующего мужа.
Умывшись, заваливаюсь в кровать. Сон долго не приходит. Меня мучают мысли об Артёме. О том, где он сейчас. Что скажет, когда отец приведёт угрозу в исполнение?
Хочет ли он нашего развода? Позволит ли он ему случиться?
Обняла подушку, вдыхая запах. Совсем другой.
Тоска, иррациональная, глупая, вновь обхватывает моё сердце.
Хочу быть рядом с ним.
Мне снятся кошмары. Я просыпаюсь в ночи несколько раз в холодном поту. И каждый раз я слышу его голос. Повторяющий это дурацкое прозвище.
Но почему-то в его устах оно не звучит уничижительно. Скорее, как привычная для Островского грубая ласка.
С трудом заставляю себя выбраться из вязкой сонливости. Оторваться от подушки. Принять душ. Придать себе человеческий вид. Попробовать связаться с Лилей. Выведать у неё информацию о муже.
С этими мыслями я спускаюсь на кухню. Завтракать за общим столом нет никакого желания. Поэтому я по-быстрому варганю себе бутерброд. Запиваю его кофе. И едва не давлюсь, когда моё уединение нарушает старшая сестра.
– Выкидыш, Туз, похоже, совсем не хочет тебя видеть, – елейным тоном выжимает из себя порцию яда.
Проглатываю еду.
В присутствии сестры аппетит окончательно пропадает.
– Хочет. Его задержали.
Я изучила этот вопрос. При задержании на сорок восемь часов свидания запрещены.
Но почему-то улыбка на лице сестры становится до тошноты самодовольной.
– Ну не знаю. Мне утром позвонил его адвокат. И сказал, что сможет меня провести к нему. Нелегально, конечно.
Глава 36
Слова сестры заставили меня замереть с куском бутерброда во рту. Я уставилась на неё, пытаясь понять, не розыгрыш ли это.
Милана, будучи типичной инста-тёлкой, из тех, что освоили дыхание маткой, выверенными женственными движениями, налила себе чашку зелёного чая. Отец всегда гордился тем, что его старшая дочка умеет себя подать.
Мне до неё как до луны.
Сестричка отхлебнула горячий напиток, наблюдая за моей реакцией с довольным выражением лица. Моя растерянность для неё слаще любого десерта.
Она походила на сытую дворовую кошку, которая только что поймала особенно жирную мышь и теперь играется с ней.
– Адвокат? – сипло выдавила я, с трудом проглотив еду.
– Да, представь себе. Похоже, Артём очень хочет меня видеть, – промурлыкала она, медленно поглаживая свои длинные чёрные волосы. – Неудивительно. Мы ведь так хорошо… понимаем друг друга. Еду к нему сегодня днём.
Меня прошибло злостью. Жгущей, тошнотворной. Я сжала кружку так сильно, что костяшки побелели, а в висках застучало.
Понимают друг друга? Что это должно означать? И почему, чёрт возьми, она может к нему попасть, а я – нет?
Но показать сестре, как её слова задевают, было нельзя. Милана этим питалась, будто вампир. Она могла учуять мою слабость за километр и потом долго и методично бить по больному месту.
– Как мило. – Натянула равнодушную маску на лицо. – Передавай ему привет.
Голос прозвучал ровно, почти скучающе. Хотя внутри всё кипело и бурлило. Хотелось схватить её за эти идеальные чёрные патлы и встряхнуть как следует. Спросить, какого чёрта она лезет в мой брак.
– Куда собралась? – В голосе Миланы послышалась настороженность, когда я направилась к выходу.
– В университет.
Сестра нахмурилась, явно прикидывая, стоит ли препятствовать. Но в итоге махнула рукой:
– Валяй. Всё равно толку от тебя никакого.
Я выскочила из дома, словно из клетки. Свежий воздух помог немного остудить пыл, но злость никуда не делась. Она саднила, как незаживающая рана.
Милана встретится с Артёмом. Будет с ним наедине.
Зачем он позвал её?
Одолеваемая этими мыслями, я добралась до учебного заведения. Хотелось отвлечься, но мысли то и дело возвращались к мужу.
Как он там?
Похоже, до меня он не встречал проблем с законом. Точнее, он успешно их избегал.
– Неплохо выглядишь для человека, у которого проблемы.
Едкий голос Ярика вырвал из мрачных мыслей на ступенях в универ.
Друг догнал меня.
– Откуда ты знаешь? – Бросила в него настороженный взгляд.
Последнее время меня не покидало ощущение, что я никому не могу доверять.
– Новости не смотришь? Вся телега пестрит кадрами задержания твоего красавчика. По подозрению в убийстве.
Ярик внимательно посмотрел на меня, вопросительно поднимая брови.
– Его подозревают. Но он невиновен.