– Да-да, – подтвердила Галина. – Валентин сейчас здесь, они с мужем в студии. Сереженька, будь зайкой, позови Максимова! И распорядись, чтобы старшему оперуполномоченному принесли чай… – Она с лукавой, но необидной усмешкой посмотрела на Гурова из-под пышных ресниц.

– Садовод-любитель? – полюбопытствовал Гуров, чтобы перехватить инициативу в разговоре и приступить к расспросам.

– Не любитель. Профессионал, – уточнила Кирсанова. – Да вы проходите в беседку, присаживайтесь, сейчас они подойдут. – Под «они» подразумевались муж с певцом. – Я специалист по ландшафтному дизайну. У меня своя фирма, оказываю услуги по озеленению, уходу за садами и газонами. Разумеется, руки не доходят навести порядок на собственных клумбах. Сапожник без сапог!

Посмеиваясь над собой, женщина ловко закопала лишние осколки в землю, а затем столь же проворно почистила садовые инструменты и сложила их в корзинку.

– Сережа вызвался помочь. Он мой сотрудник и отличный помощник вот уже много лет, – пояснила Галина. – Он ботаник по образованию, точнее дендролог, это его специализация. Дендролог – это…

– Знаток деревьев, – продемонстрировал эрудицию Лев Иванович.

– Верно. – Солнечная улыбка вновь озарила беседку.

– Вы хорошо знаете семью Максимовых?

– Неплохо. Валерию Павловну знала лично. Случалось приносить ей продукты и лекарства. – Личико Гали на миг омрачилось. – Одинокая, всеми забытая женщина. Валентин редко ее навещал, а племянница так и вовсе о ней не вспоминала. Вспомнила только тогда, когда пришло время наследство делить… Гараж, гараж! – с раздражением проговорила Кирсанова. – Да что там за гараж такой? У тети Леры ни гроша за душой не водилось, вряд ли у нее была крутая недвижимость. Скажите, гараж и впрямь такой ценный?

– Сомневаюсь, – ответил Гуров, хотя справедливости ради надо признать, что видел он железное яблоко раздора только на фотографиях с места преступления. Визит в ржавую «ракушку» состоится позже, возможно, сегодня днем, после разговора с Максимовым.

На дорожке показались трое мужчин. Сим с годами изменился на лицо несильно, хотя фигура поменялась: он не то чтобы раздобрел, а скорее оброс мясцом. Методом исключения Гуров догадался, что третий в компании – Дмитрий Геннадьевич Кирсанов, муж очаровательной Галины. Максимов с Кирсановым шли первыми, дендролог Сережа маячил за их спинами с подносом, на котором, как нетрудно было разглядеть, стояли чашки и чайничек.

Галина, извинившись, ретировалась вымыть руки.

После краткого приветствия певец, менеджер и опер сели за стол, заботливо сервированный Сережей, который немедленно исчез.

– Валентин Витальевич, на ваш взгляд, кем мог оказаться тот мужчина, чьи останки вы вчера обнаружили?

Выпучив глаза, Сим взорвался:

– Мне-то откуда знать! Вы полиция, это ваша работа выяснять такие вещи! Разберитесь! Скелет в гараже! Моем, моем, моем гараже! Понимаете? Представляете реакцию журналюг? Они же мне и так проходу не дают, следят за каждым чихом и каждым пуком! Теперь гарантированно поползут слухи, что среди моей родни есть убийца… Так и скажут, стервятники, что тетка кого-то завалила…

– Нет, мы не представляем, кто бы это мог быть, – задумчиво покачал головой Дмитрий Кирсанов. – Старушка жила уединенно последние лет десять. После выхода на пенсию так и вовсе оборвала связи с внешним миром, заперлась в своей квартирке и ни с кем не общалась.

Похоже, Кирсановы принесут наибольшую пользу следствию. Люди рассудительные, уравновешенные и внимательные к окружающим, в отличие от Сима Петровича, который, подобно многим суперзвездам, показал себя натурой вспыльчивой, взбалмошной и эгоцентричной. Увы, клише на проверку обернулось полным соответствием реальности.

– Она тоже работала в мире искусства? – Этот вопрос почему-то волновал Гурова не меньше остальных. Просто все члены «римской курии» сделали музыкальную карьеру, поэтому было удивительно, что о Валерии Павловне ничего подобного неизвестно.

– Ха! – громко гаркнул Максимов, продемонстрировав абсурдность такого предположения.

– Ну, можно и так сказать, если вспомнить, что театр начинается с вешалки, – неопределенно проговорил Кирсанов, медленно почесывая подбородок. – Тетя Лера работала гардеробщицей в театре. Хоть убейте, не могу вспомнить, в каком конкретно.

Появилась Галина, без униформы, в легком летнем платьице, однотонном, лилово-бежевом под цвет помады, чуть приоткрывающем коленки.

– Не откажитесь продегустировать, Лев Иванович! – попросила она, поставив на стол перед полковником вазочку с конфетами. – Я мечтаю стать шоколатье и экспериментирую с новыми вкусами. Это мое самое удачное изобретение на сегодня.

– Поразительно! Я чуть язык не проглотил!

Гуров восхищался искренне. Давно позади блаженные мальчишеские годы, когда шоколад дарил не просто наслаждение, а прямо-таки восторг. И вот по-детски яркие впечатления вернулись с этим тающим во рту маленьким кусочком, который Лев Иванович, солидный и серьезный, откусил из вежливости, дабы расположить к себе «экосистему» Максимовых. Утратив степенность, Гуров запихал остальную конфетку в рот и невольно потянулся за следующей, но покраснел и отдернул руку.

– Ах, угощайтесь! Не надо стесняться! – ласково рассмеялась Галина, положив ладонь ему на плечо. – Для меня это высшая похвала. Пожалуйста, берите еще. Мне приятно смотреть, как вы их едите. А то от моего муженька доброго слова не дождешься, – вздохнула она с притворной грустью, – я его достала своим шоколадом, видите ли…

– Как у вас получилось такое чудо? – недоумевал Гуров.

– Фирменный рецепт, – заговорщицки прошептала она. – Внутрь конфеты идет смесь темного шоколада с сушеными ягодами черной смородины и перетертым цукатом молодого грецкого ореха. Такие цукаты – это известный армянский деликатес. Формирую конфетку и заливаю сверху молочным шоколадом без сахара. Подсластитель использую только природный – финиковый мед.

Гуров насторожился, почувствовав себя гостем зачарованного цветника, где царит вечное лето. В таком месте забываешь обо всем на свете, растворяясь в благоухании петуний, тени аккуратно подстриженных кустов, жарком блеске изящного чайного сервиза и магическом вкусе шоколада. Создала сей волшебный цветник и заботливо оберегала его коварная ведьма с ангельским личиком и изысканными манерами, которая заманивала сюда утомленных путников, дабы превратить их в каменные статуи. Полковник невольно окинул взглядом зеленеющее пространство вокруг в поисках садовой скульптуры.

На его счастье, на поясе Кирсановой захныкал динамик, одетый в бледно-розовый пластик. Сработала радионяня.

– Извините, мальчики, Сереженька проснулся. Я к нему.

Женщина спешно удалилась, и Гуров моментально очнулся, вновь поймав нить допроса.

– Насколько хорошо вы знали покойную, Валентин Витальевич? Можете что-то рассказать о ее личной жизни? Друзья, мужчины?

– Да какая там личная жизнь у этой карги, не смешите! – презрительно фыркнул Максимов. – Типичная мужененавистница, всю жизнь прожила старой девой.

Интересно, отчего он постоянно говорит о ней, как о ветхой старухе, хотя женщина ушла всего-то на шестьдесят первом году? Гуров не задал вслух этого вопроса, но лишь перевел вопросительный взгляд на Кирсанова.

– Дмитрий Геннадьевич?

– Очень одинокая женщина, – поспешил ответить менеджер. – Галя мне рассказывала, что тетя Лера никогда замужем не была. Насчет свиданий с мужчинами не уверен. Вроде когда-то у нее кто-то был, но отец воспрепятствовал этим отношениям. Последние лет пять, если не десять, она прожила тихой затворницей. Еще до выхода на пенсию оградилась от всех людей, кроме самых близких.

– А что насчет соседей? Имела ли она конфликты с ними?

Максимов пожал плечами, Кирсанов помотал головой без особой уверенности. Ладно, об отношениях Максимовой с соседями пусть расскажут сами соседи.

– После ее смерти кто-нибудь из вас или другие лица заходили в ее квартиру? Возможно, забирали какие-нибудь личные вещи, технику?

– У Дмитрия были дубликаты ключей, но заходить в квартиру нам запретили до окончательного решения суда, – твердо заявил Валентин.

Гуров задал еще ряд вопросов, но получил в ответ вновь невнятные телодвижения. Чем жила «карга», мало кто представлял. Между тем полковника терзали сомнения. Неужели истлевший мертвец – обычный вор, убитый хозяйкой гаража, когда та застала преступника за хищением добра? Это, конечно, более чем вероятно и выглядит в свете собранных фактов уж куда убедительнее версии с молодым альфонсом из подтанцовки. Но женщине зачем-то понадобилось раздеть труп воришки, и объяснить эту странность Гуров не мог. Нет, нет и еще раз нет! Труп раздели, чтобы скрыть его личность, а значит, убитый каким-то образом был связан с чертовой «экосистемой».

* * *

Опергруппа вовсю трудилась, когда Гуров вернулся из райского сада. Полковник не постеснялся набрать себе в команду самые «сливки» из тех, кто был не слишком занят работой или занят чем-то несерьезным, что можно отложить до лучших времен. Во-первых, майор Пронин. Нет, если без шуток, то майора звали Дементий Игнатьевич Сомин. Когда и при каких обстоятельствах Сомин в кругу друзей превратился в Пронина, история умалчивает. Гуров поручил Сомину курировать работу экспертов.

Затем старший лейтенант Филипп Васильевич Бодрых. Вообще-то он за свои заслуги давно должен был получить майора, но, видать, никогда не получит из-за феноменального умения не вовремя резануть правду-матку в присутствии вышестоящих. Этому был поручен обход соседей в доме Валерии Павловны. Похоже, там Бодрых сейчас и находился, потому что его рабочее место пустовало.

Третий номер – Георгий Леонидович Ярославский, тоже старший лейтенант, спец по анализу данных, как раз и занимавшийся в команде аналитикой. То есть собиравший цифровую информацию о семье Максимовых.

И наконец, Вера Владимировна Фролова, младший лейтенант, занимавшаяся разбором документации из квартиры покойной.

Все ребята опытные, проверенные, Льву Ивановичу их навыки очень нравились.

– Филя где? Еще по соседям ходит? – с порога спросил Гуров, кивая всем головой вместо приветствия. Получив утвердительный ответ, он бросился к майору: – Дементий! Какие вести из лаборатории?

– Мужчина тридцати лет. Переломы или другие следы на костях, по которым можно провести опознание, отсутствуют. Из уцелевших фрагментов мягких тканей пытаются выделить ДНК. Как получится, сразу пробьют по базе.

– Причина смерти?

– Три удара по голове тяжелым тупым предметом. Удары небольшой силы, нанесены хаотично по затылку жертвы.

Опаньки, пресловутый тяжелый тупой предмет. Ночной кошмар следователя, поскольку орудием убийства могло послужить что угодно и воспользоваться таким орудием мог кто угодно. Это в британских детективных сериалах оторвавшиеся от реальности киношники показывают жертву, подвешенную на макушку дерева и пронзенную метровой стрелой из громадного спортивного лука, а детектив-инспектор ломает голову, кто же из подозреваемых мог совершить столь ужасное злодеяние. И тупо собирает улики против семидесятилетней, отягощенной болезнями миссис Харрис и против двадцатилетней тощенькой мисс Вуд, которая при росте пять футов весит сто фунтов. Как же наивно и неестественно выглядят киношные расследования! Вот попробовал бы заморский детектив-инспектор блеснуть умом, раскрыв внешне заурядное убийство, совершенное тяжелым тупым предметом…

Но будем во всем искать плюсы. Теперь, по крайней мере, точно известно, что человек действительно был убит, а не умер от естественных причин, скажем, от сердечного приступа. Кроме того, нельзя забывать, что убийца мог воспользоваться ножом или ядом, которые бы не оставили следов на костях, а значит, причину смерти выяснить не удалось бы. Так что надо сказать спасибо тяжелому тупому предмету.