– К примеру, немцы вовсю бомбили наши самолеты прямо на аэродромах не только двадцать второго июня, но и в последующие дни, ибо ПВО аэродромов не была толком налажена… Или вот иной пример: что толку в том, что легендарные «тридцатьчетверки» и тяжелые танки «Клим Ворошилов» уже поступили в войска? У немцев в сорок первом аналогичных машин даже близко не было, но наши танкисты изучали современные «коробочки» в режиме повышенной секретности, ездили только по ночам… И, естественно, машины не освоили. А танковое сражение Дубно – Луцк – Броды? Сколько там боевых машин просто угробили на бессмысленных маршах? Сколько их бросили из-за мелких поломок или потому что кончилось топливо, а подвоза не было?

Замолчав на минутку, прокручивая в голове известные ему факты, старший брат продолжил:

– Взять хоть Катукова. Один из талантливейших танковых командиров Великой Отечественной и Второй мировой! Он с единственной танковой бригадой сумел дать равный бой орде Гудериана, реализовав все преимущества Т-34 и КВ в танковых засадах под Орлом и Мценском… Но в начале войны он ведь также потерял все танки своей дивизии, разменяв их на боевой опыт…

Немного помолчав, задумавшись о том, какой все же дорогой ценой на войне обходится столь нужный боевой опыт, Саша продолжил развивать мысль:

– В сущности, самым главным результатом внезапного нападения немцев был захват военных складов под Брестом и уничтожение советской авиации на приграничных аэродромах. Но все эти успехи в Прибалтике и в Белоруссии, а вот командование Юго-Западного военного округа многие предписания жуковской директивы выполнило. Ну, привело войска в боевую готовность и передислоцировало как минимум часть самолетов на полевые аэродромы… Да что говорить, если пятьдесят первая дивизия сумела не только отразить удары румын, но еще и Дунай форсировала, создав плацдарм на вражеской территории? Отличились также восемьдесят седьмая и сорок первая стрелковые дивизии, сумев в первый же день войны выбить врага за государственную границу…

Валера только брови удивленно вскинул, на что довольный достигнутым эффектом старший брат продолжил:

– Да и отступавшие от Бреста части, разбавленные пополнением, позже два месяца жестко рубились с немцами под Смоленском. Да хоть та же Четвертая армия Сандалова, «разбитая» на границе и крепко ударившая по немцам уже у Пропойска… Но что в итоге? А в итоге Гудериан все равно прорвал оборону на центральном участке и, резко завернув на юг, отрезал Юго-Западный фронт, замкнув его в гигантский котел…

Валера согласно кивнул, а Саша, невесело усмехнувшись, продолжил:

– Вот где действительно была большая ошибка Сталина – он вознес политические цели над военными. Считая потерю Киева губительным ударом по престижу РККА, он не стал слушать Жукова, упреждавшего об опасности разгрома крупнейшей группировки советских войск в огромном котле… Георгия Константиновича сняли с начальника генштаба, а целый фронт во главе с Кирпоносом в итоге потеряли! И ведь эта потеря куда существеннее потерь от «внезапного удара»…

Немного помолчав, Александр добавил:

– Это еще хорошо, что Сталин был достаточно гибок, чтобы в дальнейшем все же довериться опытным полководцам, что он способствовал выдвижению действительно талантливых военачальников: Рокоссовского, Белова, «шахматиста» Толбухина, «генерала Штурма» Чуйкова, того же Катукова… И наоборот, война в итоге задвинула неспособных Кулика, Ворошилова, Буденного и прочих героев Гражданской, по уровню развития военной мысли в двадцатых годах и оставшихся. Это на самом деле очень важно – в военное время способствовать продвижению умных, талантливых, способных и энергичных. Было бы иначе, войну бы наши ни за что не выиграли бы…

Валера только согласно кивнул головой, после чего в машине повисла какая-то неловкая пауза… Продлилась она, впрочем, недолго. Невольно усмехнувшись пришедшей вдруг мысли, Александр воскликнул:

– И ведь это еще хорошо, что фашисты ударили именно в последних числах июня! А не первого или пятнадцатого мая, как изначально немцами и планировалось… Очень уж «вовремя» случился военный переворот в Югославии – по свидетельству Судоплатова, кстати, не без активного участия советских спецслужб! Да и итальянцы, начав войну на Балканах без согласования с фюрером, жидко обделались в войне с греками, вынудив немцев оказывать им помощь.

Старший брат, сделав неопределенный энергичный жест рукой, эмоционально продолжил:

– А ведь будь у немцев два лишних погожих месяца на наступление по сухим дорогам, до Москвы они однозначно добрались бы быстрее. Не стесненные ни осенней распутицей, ни декабрьскими морозами – конечно, быстрее! И наоборот, насколько меньше времени осталось бы у Ставки на формирование резервов для контрудара, на переброску войск, в том числе и с Дальнего Востока? Не берусь судить, насколько было актуальным сентябрьское сообщение Рихарда Зорге, что японцы выбрали главным для себя театром военных действий Тихий океан… Но ведь даже так несколько дивизий – пусть всего пять, а не двадцать шесть – все одно ведь не успели бы перебросить под Москву! А там ведь танки с пушками поштучно распределялись Верховным, там каждый полк – да что там полк, батальон! – был учтен и посчитан… А уж в случае потери столицы!..

Александр немного задумался, после чего продолжил:

– С потерей столицы война, может быть, и не закончилась бы. Но! Но моральный слом в войсках был бы неизбежен – наши просто потеряли бы остатки веры в то, что могут немцев остановить и победить.

Валера как-то криво усмехнулся:

– Выходит, слава сербам?

– А еще Муссолини, втянувшему-таки фюрера в Грецию, ха-ха-хах!

Братья от души посмеялись над историческим курьезом, но затем Саша уже серьезнее заметил:

– А так, конечно, сербам действительно слава, без всяких шуток. Они организовали в Европе самое сильное партизанское движение – ну, после СССР, конечно. А еще их так же жестоко истребляли немцы и хорватские усташи… Последние вообще ставили перед собой целью физическое уничтожение сербского народа. Слышал про «серборезы» и «сербомолоты»? Потом почитай на досуге, я даже говорить об этом не хочу…

Валера зябко поежился, но после не удержался, задал главный волнующий его вопрос:

– А все-таки почему мы пропустили первый удар немцев в июне сорок первого? Неужели не заметили развертывания вражеской армии на границе?

– Хех… Представь себе ситуацию: к тебе на улице подходит крепкий такой, агрессивно ведущий себя тип, и ты не уверен в том, что вывезешь, а потому пытаешься добазариться… Стараясь при этом не провоцировать, не вести себя агрессивно, просто съехать на словах и избежать драки.

Младший брат согласно кивнул:

– Представил.

– Ну и вот. Иногда съехать получается… Но только не в случае, когда этот тип уже решил для себя, что нападет и будет бить, а базар использует лишь для того, чтобы подловить момент, когда ты отвлечешься, и одним ударом отправить тебя в нокаут.

Валера невесело усмехнулся:

– Кажется, начинаю понимать.

– Ну вот то же самое было и в июне сорок первого. Только немцы разворачивали войска, легендируя это тем, что собираются обороняться от советского удара в спину. Фюрер-то после Франции пытался разгромить англичан в воздухе над Ла-Маншем, чтобы после его авиация разогнала бы и британский флот, мешающий десанту на остров… Ну, как в тридцать шестом, когда итальянская и немецкая авиация отогнала республиканские корабли испанцев от Гибралтара, обеспечивая высадку «регулярес» Франко из Африки.

Валера невольно воскликнул:

– Блин, откуда ты хоть все это знаешь? Ты же вроде не так чтобы усердно учил историю в школе!

Саша довольно усмехнулся, наслаждаясь достигнутым эффектом, после чего ответил уже без всякого пафоса:

– Да в школе этому и не учили так углубленно. Просто сейчас книги по теме читаю в магазине, когда клиентов нет. Вот, в частности, «Эмигрант. Испанская война» Калинина… Написано, может, немного сыровато, одна из первых книг автора, но очень интересный материал, тем более что гражданскую войну в Испании в художественной литературе очень редко освещают…

Немного помолчав, старший брат продолжил, чуть сбросив скорость на грунтовке:

– Короче, немцы вовсю изображали, что готовятся к нападению Советов. Наращивали ПВО у железнодорожных узлов, строили на границе долговременные укрепления… А когда начали войну с греками, в войска поступили немецко-турецкие словари. Мол, фюрер на самом деле выбрал главной целью Турцию, а там и Сирию с заходом к британскому Суэцу с севера… Ну, коли английские летчики и прочий франко-польско-американский интернационал смог выиграть воздушную войну над Ла-Маншем!

Тут Саша зло цокнул языком:

– Еще бы, на «харрикейнах» и самых современных «спитфайрах», что в СССР по ленд-лизу пошли лишь с сорок третьего года, когда наши и так переломили ход войны в небе… А в боях с англичанами и «интернационалом» пилоты люфтваффе, кстати, серьезно набили руку и освоили в боевой обстановке самые современные из своих «мессершмиттов». Поздние модификации истребителей серии «Эмиль», включая пулеметно-пушечные, с бронированием кабины пилота, и, конечно, новенький «Фридрих»…

Глотнув минералки из бутылки, чтобы чуть смочить горло, Саша продолжил «лекцию»:

– В Германии простой народ даже не догадывался, что грядет война с СССР, хотя фюрер отдал приказ разработать план вторжения в СССР «Барбаросса», едва разбил Францию! Фактически за день до официальной сдачи французиков… А в войсках, повторюсь, главной была легенда о грядущем нападении большевиков. Собственно, сами нацисты обосновали вторжение именно превентивным ударом… Ну а до двадцать второго июня немецкие самолеты-разведчики регулярно висели в воздухе над расположением советских частей.

Старший брат невольно прервался, засмотревшись на парящего в небе хищника из соколиных, после чего добавил:

– Сталин-то надеялся, что немцы пытаются выяснить, готовится РККА к нападению или нет, потому действовал жесткий приказ не сбивать разведчики, не занимать предполья, не покидать расположения частей. Не проводить мобилизацию… Хотя скрытно ее все же начали – этакую частичную, под видом военных сборов. И учения проводили перед самым двадцать вторым июня, все же выведя часть приграничных соединений из мест постоянной дислокации… Но не все.

Грустно вздохнув, Александр наконец-то закончил:

– Но двадцать второго июня, конечно, фрицы наших жестко «нежданули», ударив по расположению танковых, артиллерийских и обычных пехотных частей, складам ГСМ не только авиацией, но и ствольной артиллерией! И уже непосредственно с воздуха по аэродромам подскока. Да и по прочим советским аэродромам, даже в глубоком тылу… Как в песне Бориса Ковынева, помнишь? «Киев бомбили, нам объявили, что началась война»…

– Ну, я уже понял. Немецкий гопник сумел наших «неждануть», но не нокаутировал. Пусть тяжелый нокдаун, но не нокаут… А интересно все же… Выходит, попаданец мало что смог бы изменить?

Александр согласно кивнул:

– Попаданец в сорок первый – да. Но знаешь, что я думаю… Ведь когда немцы напали на Польшу, их армия вторжения была вдвое меньше, чем при атаке на СССР. Вдвое меньше практически по всем позициям, включая численность войск, количество самолетов и танков… И что куда важнее, вермахт был слабее качественно! Пусть часть офицерского корпуса прошла «стажировку» в Испании, но рядовые-то зольдаты еще без боевого опыта…

У Саши от неподдельного возбуждения аж глаза загорелись, он даже за дорогой следить перестал, обернувшись к брату:

– Более того, в Польше вовсю воевали танкетки-«единички», представляешь? А существенную часть парка боевых машин составляли чешские трофеи со слабым бронированием. Более-менее современные «тройки» и «четверки» были представлены в количестве всего трехсот штук! Причем «тройки» ранних серий, с пушкой-огрызком калибра тридцать семь миллиметров и броней всего три сантиметра! Да и в авиации самые современные истребители – это «мессершмитты» первых модификаций серии «Эмиль». Ну то есть еще не бронированные и вооруженные лишь пулеметами винтовочного калибра.

Выехав к плотине искомого пруда, Саша сбросил скорость до минимума.

– Так что если бы наши столкнулись с немцами именно в тридцать девятом, когда зашли в Восточную Польшу, то шансы наверняка были бы выше…