Голубые глаза и ямочки на щеках у Бри от него, а вьющиеся каштановые волосы – от Аманды. Дочь улыбнулась и протянула ему сверток.

– Это только что пришло по почте, пап. Открой его. По форме похоже на книгу.

Бен изобразил восторженное волнение и взглянул на Аманду, которая стояла, скрестив руки на груди. Сымитировав барабанную дробь, он вскрыл упаковку и торжественно показал жене и дочери экземпляр «Пугала» в твердом переплете, верхнюю часть обложки которого украшала цитата Стивена Кинга: «Бен Букмен – новый мастер хоррора. Настоящий Человек-кошмар».

Затем Бен передал книгу дочери.

Глаза Бри округлились: ее любовь к книгам могла дать фору его собственной. Она перевернула том – на задней обложке красовалась большая фотография Бена.

– О чем это?

– О пугале, которое убивает людей.

– Бен. – Аманда осадила его и взглядом, и тоном.

Ничего не заметившая Бри по-прежнему не отводила взгляд от обложки – от отца, прислонившегося к колонне со скрещенными на груди руками. Волевой подбородок. Пронзительные голубые глаза. Волнистые каштановые волосы. Легкая коричневая куртка поверх черной футболки, на которой красными, сочащимися кровью буквами написано: «Человек-кошмар».

Бри указала на фото.

– Почему ты не улыбаешься?

– Сейчас я улыбаюсь.

– Но не на фото.

– Они мне не разрешают.

– Почему?

– Потому что я должен выглядеть серьезным автором, который пишет серьезные книги.

– Страшные книги.

– Вот именно. – Бен наклонился вперед, упершись локтями в колени. – На полном серьезе страшные книги.

– Мне нравятся страшилки, – сказала Бри.

Настала очередь Бена бросать многозначительные взгляды на Аманду и выделять сказанное особым тоном.

– Знаю, что нравятся.

Аманда закатила глаза. За прозвище «Человек-кошмар» стоит сказать спасибо и ей тоже.

Бри по-прежнему держала книгу в руках.

– Можно мне ее почитать, папочка?

Бен с задумчивым видом потер подбородок.

– Хммм.

Ему нравилось дразнить Брианну. Они оба считали это забавным, хотя в итоге он показывал на нее пальцем и говорил «нет».

Она обычно смеялась и не спорила. Но как раз в тот момент, когда Бен собирался добавить привычное «Ты еще слишком мала», Бри удивила обоих родителей, безапелляционно заявив:

– От тебя пахнет бурбоном.

Это было во вторник, сразу после полудня.

Бен украдкой глотнул воды из стоявшей рядом бутылки. Потом пропустил через себя еще с десяток книг, продолжая расписываться и перебрасываться фразами на автопилоте. И тут его внимание привлек мужчина, стоявший в очереди примерно через дюжину человек от стола. Оранжевая кепка с эмблемой фирмы «Джон Дир» надвинута до самых бровей. Белая рубашка наполовину выбилась из джинсов, штаны чуть не падают с бедер. Грубые ботинки потерты, шнурок на правом развязан. Бен хлебнул еще воды, не сводя глаз с мужчины в «Джоне Дире». Его загорелое, обветренное лицо покрывала щетина с проседью. Большие руки с толстыми пальцами, под ногтями грязь. В отличие от остальных, у него не было с собой «Пугала».

Что значит, ты закончил книгу? Бен? Ты шутишь? Именно это сказала ему агент, когда он лихорадочно позвонил ей из Блэквуда перед возвращением домой в те выходные.

Просто прочти ее, Ким, прошипел он. Не зацикливайся на том, когда ее получила.

Бен? Здесь же больше ста тысяч слов. Ты написал ее за один уик-энд?

Закончил. Начал не с нуля.

От мужчины в «Джоне Дире» Бена теперь отделяло всего пять человек.

Посетитель заметно нервничал, то и дело касался своего головного убора, грыз ногти и по мере сокращения очереди выглядел все более взвинченным.

Бен снова посмотрел в сторону секции молодежной прозы, но Бри там уже не было. Рука дрогнула, и он испортил подпись. Извинившись, Бен взял другую книгу.

Мужчина в кепке продвинулся вперед.

Аманда с другого конца магазина тоже заметила его и уже нашла глазами охранника. Чокнутых фанатов с мероприятий Бена Букмена доводилось выпроваживать и раньше – его книги нередко привлекали всяких придурков. Мужчина с опаской огляделся, словно ожидая, что на него могут напасть исподтишка. Его движения стали более суетливыми. Охранник вышел из кофейни и двинулся к ним, но прежде чем он успел добраться до книжного, мужчина в «Джоне Дире» оставил свое место в очереди и направился прямо к столу Бена.

Бен осторожно встал, внешне сохраняя спокойствие, но готовый защищаться.

Мужчина наклонился вперед, упершись толстыми руками в деревянную столешницу – развел их широко, как гигантская морская звезда.

– Как ты это сделал?

Бен не дрогнул, следя взглядом за приближающимся охранником.

– Как я сделал что?

– Ты сам знаешь что. – Мужчина указал на стопку книг, на обложку «Пугала». – Я не спал целый год, сукин ты сын.

– Охрана! – крикнул Бен, главным образом для того, чтобы напугать посетителя, заставить его остановиться, задуматься о возможности ненасильственного выхода из ситуации, но тем самым лишь предупредил этого психа, который тут же развернулся и кулаком размером с небольшую тыкву саданул под дых идущему к нему охраннику, повалив его на пол и заставив хватать ртом воздух.

Мужчина в кепке «Джон Дир» снова перевел взгляд на Бена.

– Ты украл мой кошмар, Бен Букмен.

Его сердитое, казавшееся таким суровым лицо вдруг смягчилось, пошло волнами дрожи. Откуда-то из недр своей растрепанной одежды он достал пистолет. Посетители начали кричать. Но вместо того чтобы направить оружие на Бена, мужчина приставил дуло к собственному подбородку.

– Это твоя вина, приятель.

А потом он спустил курок.

Ранее

Дверь спальни со скрипом отворилась.

Деревянный пол застонал под тяжелыми шагами. Бен крепко зажмурился, притворившись спящим, предвкушая прикосновение согнутых пальцев деда к своей лопатке.

– Просыпайся, Бенджамин. Я хочу кое-что тебе показать.

Его сестра Эмили спала в другом конце комнаты. Брат Девон – в спальне дальше по коридору. Его предупредили, чтобы он их не будил. Бен выскользнул из-под одеяла. На полу – тени от лунного света. Они показались ему пальцами, а не ветвями дуба, росшего снаружи.

Дедушка Роберт ждал его на площадке третьего этажа. Весь окутанный клубами табачного дыма с запахом ванили. Пламя свечи в правой руке подчеркивало морщины на щеках, седую щетину и ярко-голубые глаза. Свободная рука покоилась на перилах, которые, изгибаясь, уходили в темноту. Когда они добрались до площадки второго этажа, пламя свечи заколебалось и погасло. Внезапная тьма слегка напугала Бена, но это продлилось недолго. С ловкостью искусного фокусника дедушка запалил фитиль зажигалкой «Зиппо», которую Бен узнавал по звуку и запаху, но так ни разу и не видел, как она покидает карман дедова халата.

Дедушка Роберт улыбнулся Бену и, ссутулившись, продолжил спускаться на первый этаж, держа бронзовый подсвечник так уверенно, словно был вдвое моложе своего возраста. На цыпочках они прокрались мимо закрытой двери, за которой спали родители Бена.

Ветер давил на стены дома, и Бен словно слышал чей-то шепот. Полы скрипели, и ему чудились шаги. Рука скользила по резным перилам, пока они спускались по главной лестнице, лениво закручивающейся спиралью к прихожей вокруг низко висящей люстры с канделябрами, освещавшей мозаичный пол. Бен двинулся вслед за дедушкой по темному коридору. Стены здесь, как и почти повсюду в этом доме, были от пола до потолка заставлены книжными полками, а по хорошо смазанным направляющим легко скользили лестницы, позволявшие моментально добраться до любого экземпляра обширной и эклектичной коллекции особняка.

В комнате в конце коридора Бен увидел лунный свет.

Он услышал пение птиц.

Дойдя туда, он притворился тенью своего деда.

Комната с деревом без листьев.

С книгами без слов.

Глава 3

Детектив Миллз уснул в конференц-зале, откинувшись на спинку кресла и похрапывая, прямо над бумагами и фотографиями по делу Питерсонов, разбросанными по столу в таком беспорядке, словно по ним пронесся торнадо.

Из сна его вырвало появление в дверях шефа полиции Гивенса.

– Миллз! Иди домой и поспи немного.

То же самое ему сказала Блу, когда двадцать минут назад уезжала из участка.

Шеф Гивенс резко качнул головой.

– И это приказ.

Блу тоже командовала им – как дочь отцом. Умный уход от вопроса, заданного ей перед тем, как она покинула конференц-зал.

Я могу увидеть внуков? Пауза, выдох, отведенный взгляд. Ни «да», ни «нет», ни «возможно». Только… «Иди домой и поспи немного».

По пути к машине Миллз успел зевнуть дважды. Пять миль до дома тащился медленно, то и дело моргая и широко открывая глаза – этот ритуал он завел много лет назад, чтобы не задремать за рулем. По радио играла песня «Роллинг стоунз» Sympathy for the Devil – отличный заголовок для фотографий, оставленных в конференц-зале. С тех пор, как они нашли в сарае порубленную на куски и засунутую в коконы семью Питерсонов, прошло уже две недели, а зацепок по-прежнему не было. Сами убийства произошли в доме. На кухне, в верхнем и нижнем коридорах, на лестнице и во всех спальнях второго этажа полиция обнаружила кровавые отпечатки ботинок сорок седьмого размера. Самые заметные из них – в столовой, где тела, скорее всего, и зашили на столе в коконы, после чего одно за другим перетащили в амбар. На кухонном столе также нашлись четыре мертвых мотылька. Еще с полдесятка живых порхали в закрытой спальне Питерсонов.

Миллзу в свое время довелось услышать немало мифов о мотыльках, о том, что они собой представляют, что символизируют и так далее, и лишь небольшую часть таких баек можно было назвать приятными. Поэтому он промолчал, когда шеф Гивенс спросил, что он думает обо всех этих мотыльках, мертвых или живых. Пробурчал, что ничего не думает, и переключился на другое, хотя в глубине себя, как и всегда, продолжил выискивать в этом какой-то скрытый смысл.

Опустив стекло, Миллз впустил в машину свежий осенний воздух. Вдохнул его полной грудью и, пока за окном проносился город, уловил запах сжигаемой листвы и жарившегося на гриле мяса. Однажды Миллз случайно услышал, как турист сравнивает Крукед Три с вымышленным сонным городком Мэйберри^[1]. Однако по части преступности Крукед Три был куда ближе к Готэму. Да и сам Миллз считал себя скорее Бэтменом, нежели Энди Гриффитом, и уж точно не Барни Файфом.

Дороги были пусты. Почти весь город сейчас собрался в книжном магазине, где сегодня открывались продажи новой книги Бена Букмена. Именно поэтому Сэм – называть себя детективом Блу в нерабочее время она ему не позволяла – уехала из полицейского участка в такой спешке. По какой-то неясной причине она заделалась фанаткой Бена Букмена. Напоследок, конечно, снова постаралась проехаться ему по мозгам насчет ухода на пенсию. Как и каждый день в последнее время. Ей не нравилось, что он хромает поблизости, не нравились его уходы в себя.

Ты просто неважно выглядишь, Миллз.