– Поэтому так быстро выскочила замуж?

– Конечно, – продолжаю играть на его нервах, – надо же было на практике применить всё, чему ты меня научил. Чего добру пропадать?

– Софья, – хрипит он, потому что мои слова его задели. Он же был у меня первым. – Шутки у тебя стали ниже пояса.

– Не нравится? – вскидываю подбородок и хочу добить его окончательно, но не успеваю.

– Сонь, прости, задержался. Давно ждешь? – к нам идет Ринат, лицо которого сияет, как гирлянда на новогодней елке.

– Нет, только вышла. Поехали? – спрашиваю, не обращая внимания на разъяренного Льва.

– Сразу к тебе или, может, перекусим где-нибудь? – да етить —колотить, как говорил мой дед Ваня. Что за самодеятельность?

– Ко мне. Для перекуса я слишком устала, – притворно вздыхаю и искоса наблюдаю за тем, как у этого недоделанного царя зверей ноздри от гнева раздуваются.

– Понял, – расплывается в улыбке Ринат, будто думает, что ему что-то перепадет. – Поехали.

– До свидания, Лев Николаевич, – заканчиваю беседу, как приличная женщина.

– Мы не договорили, Софья Дильшатовна, – прилетает мне в спину. Черт, он и мое отчество помнит.

Не отвечаю, не оборачиваюсь назад, а иду рядом с Ринатом к его машине.

– Что он хочет от тебя? Этот мужик весь день ходил сегодня по этажам, – сообщает мне оператор.

– Понятия не имею, – пожимаю плечами.

В дороге болтаем с Риной на отвлеченные темы, и я даже смеюсь над его шутками. Вижу, что нравлюсь ему, но у меня внутри ничего не ёкает. В это же время пытаюсь потушить пожар, который вспыхнул от такой незначительной близости со Львом. И что это за превратности судьбы?

– Сонь, а давай сходим поужинать как-нибудь? – спрашивает Ринат, когда мы останавливаемся в моем дворе.

– А знаешь, почему бы и нет? – мозги у меня совсем расплавились из-за сегодняшней встречи с бывшим, потому что в обычном спокойном режиме я бы не согласилась.

Вспомнила, как десять лет назад Марта советовала: «Соня, надо хотя бы ходить на свидания. Замуж тебя сразу не позовут, зато вкусно и бесплатно накормят». Ну что ж, досоветовалась.

– Здорово. Завтра у меня, правда, съемки до вечера. Давай послезавтра?

– Хорошо. Созвонимся.

Устало улыбаюсь ему, но он расценивает это по-своему, тянется ко мне и целует в щеку. Такая напористость мне не нравится, потому что я всё еще не люблю, когда ко мне лезут вот так, неожиданно, без санкции. В пятак я ему, конечно, не дам. Но на этом наше общение на сегодня закончится.

– Всё нормально? – хмурится Ринат.

– Да, прости, просто устала. И Иннокентий ждет.

– Это еще кто?

– Мужчина мой, – огорошиваю я. —Усы, лапы и хвост.

– А-а-а, кот, – хохочет оператор. – У тебя отличное чувство юмора.

– Спасибо. Ну пока.

***

Открываю дверь в квартиру и, включив свет, чуть не отдаю Богу душу, когда вижу в прихожей это чудо с бубенцами и горящими глазами.

– Мя-я-яу! – вопит он, что в переводе на человеческий значит: «Где тебя носит, женщина? Жрать давай!»

– О, возвращение блудного попугая! – щурюсь я и сажусь на корточки рядом с ним. – Ну что, Кеша, нагулялся? Говорят, Жозефина от тебя залетела. Признавайся, наглая ты морда, твоя работа?

– М-я-я-яу-у-у-у! – сокрушается питомец и отводит взгляд. Расцениваю его нытье как отрицательный ответ.

– Точно не при делах? Если родятся серенькие, не отвертишься, и я лишу тебя колокольчиков.

– М-я-я-я-яу, – жалобно стонет: мол, только колокольчики не трогай.

Прислоняюсь к стене, вытягиваю ноги и подзываю к себе Кешу. Он подходит ближе и принимается заглаживать свою вину лаской.

– Ладно, Иннокентий, живи. Не буду лишать тебе радости бегать по бабам. Хоть кому-то в этой квартире должно быть хорошо. Слушай, если ты у нас такой стрелок, может, я сделаю на тебе бизнес? Ну а что? Я слышала девочек специально к таким, как ты, породистым, привозят. За деньги. Буду кошачьей сутенершей мамой Соней. Если бл**уешь, то хоть с пользой.

– Му-у-у-р-р-р, – радостно мурлычет мой мальчик. Понравилась, значит, идейка. Поглаживаю его по спинке, и мысли сразу переключаются. На ум вдруг приходит любимое стихотворение бабушки – Аллы Федоровны. Она держала томик Анны Ахматовой на журнальном столике и по настроению открывала его, и читала вслух:

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь

Пушистый кот, мурлыкает умильней,

И яркий загорается огонь

На башенке озерной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь

Крик аиста, слетевшего на крышу.

И если в дверь мою ты постучишь,

Мне кажется, я даже не услышу.

Как поразительно точно и тонко оно отзывается сейчас. Я гоню от себя образ Льва, но он всё равно возвращается. После стольких лет одиночества и боли он появился снова. Зачем? Почему? И что же он увидел тогда, если сделал неправильные выводы? Не хочу проявлять слабость и снова страдать по нему, но слезы непроизвольно текут по щекам. Я-то думала, что всё выплакала, а оказалось, нет, еще осталось. Моя любовь к нему была первой, яркой, безумной. Я растворилась в ней и в нем, сгорала от его прикосновений, сходила с ума от того, что он делал со мной.

Когда мы сегодня случайно столкнулись, сердце предательски потянулось к нему, а тело захотело вспомнить, каково это – быть с таким мужчиной, как Лев.

Воспоминания… Они покрыты пылью восьми лет разлуки и пеплом сгоревших надежд. Тогда, в нашу первую встречу, всё вокруг тоже полыхало.

Глава 5

8 лет назад

– Вадик, – я зевнула в трубку, даже не открыв глаза, – конечно, я понимаю, что мы давно не виделись, но ты сам обещал мне выходной за съемки в воскресенье.

– Сначала послушай, а потом ворчи. Я для тебя, мать, стараюсь. Тебе первой звоню. По блату, – говорит в сердцах мой друг и выпускающий редактор.

–Та-а-ак, – села и потерла глаза. За окном холодный октябрь, на часах девять утра, а в голове ни одной хоть сколько-нибудь доброй мысли.

– В центре города взорвался бензовоз. Горит жилой дом. Там пожар такой, что даже у нас видно. И да, это прямо рядом с тобой.

– Всё, бегу, – я подскочила с кровати и начала быстро искать, что надеть. На такие случаи у меня всегда готовы джинсы и свитер. – Наши уже выехали?

– Да, там все пересечетесь. Выйдешь на прямое в одиннадцать.

– Ты даешь мне так мало времени? – прикусила губы, прикидывая, сколько всего нужно сделать. И это я еще даже не умылась.

– Не ной, мать. Всё, давай, не облажайся.

– И я тебя люблю, Вадик, – фыркнула в трубку.

Через полчаса я и другие журналисты, очевидцы и владельцы сгоревших квартир стояли за ограждением и наблюдали за пожарными, боровшимися с огнем. Густые черные клубы дыма заволокли безоблачное синее небо. Пылал не только дом, но и авто, припаркованные поблизости.

Как оказалось, у восьмитонной машины отказали тормоза и водитель два квартала пытался справиться с управлением. Затем он съехал в сторону и врезался в дерево. После мощного удара бензин разлился по всей округе. Водитель в тот момент был еще жив – его зажало в кабине. Прохожие пытались ему помочь, но мужчина сам закричал, что сейчас рванет. Так и случилось. Сначала загорелось дерево, потом пламя перекинулось на стены дома и автомобили. Началась спешная эвакуация жильцов.

Мы успели записать интервью с очевидцами, и теперь я смотрела на весь этот апокалипсис и выстраивала в голове текст для эфира. Внезапно в толпе людей в форме мелькнула знакомая фигура. Высокий бугай глянул в мою сторону, и я помахала ему. Он сделал знак ладонью: мол, позже подойду. Это был мой брат. Знала, что он тоже будет здесь.

– Мама, я уже на месте. Сейчас я найду Юлю, ты только не паникуй, – рядом со мной возник мужчина, который с ужасом смотрел на горящий дом и держался за голову. – Мам, пожалуйста, не плачь. Дай мне время.

– Извините, мужчина. Я случайно услышала ваш разговор. Вы ищете кого-то? – я сама подошла к нему с микрофоном, когда он закончил разговор.

– Моя сестра живет в этом доме, – показал он рукой. – Но телефон отключен. Она беременна, а ее муж в командировке. Черт, – он остервенело нажимает на дисплей. – Когда надо, ни до кого не дозвонишься.

– Я уже здесь давно, но беременную женщину не видела. Давайте сделаем так. У меня брат в ЧС работает, он нам поможет, – ищу глазами Анвара и, когда нахожу, складываю руки в молитве – прошу, чтоб подошел.

– Мышка, как чувствовал, что ты прибежишь сюда, – пробурчал родственничек, подходя к заграждению. Двухметровый черноволосый азиат в зеленой форме офицера Департамента по чрезвычайным ситуациям производил неизгладимое впечатление. Так было всегда, когда люди узнавали о нашем родстве, потому что я классическая русская девушка с русыми волосами и зелеными глазами, а он типичный смуглый уйгур. Именно поэтому незнакомец удивленно перевел взгляд с меня на него. – Что у тебя, давай быстрее.

– Бро, тут такое дело. Вот мой знакомый, – показываю на мужчину, – у него в этом доме сестра живет. Она в положении. Но он не может ей дозвониться, и здесь ее тоже нет. Помоги, пожа-а-а-луйста, – протянула я по-сестрински.

– Имя, фамилия? – спросил чеэсник.

– Юлия Николаевна Захарова, – сказал встревоженный незнакомец и тут же осекся. – То есть, Маринина. У нее фамилия мужа.

– Дата рождения?

– Двадцать пятое октября 88-го, – взволнованно отвечает мужчина.

– Хорошо, сейчас выясню.

Брат ушел, а мой собеседник взял телефон и снова начал кому-то звонить.

– Вы не волнуйтесь. Мы найдем вашу сестру, – попыталась успокоить я его, а он так странно на меня посмотрел, что у меня от этих голубых, как льдинки, глаз, мороз пробежал по коже. И вообще он выглядел так, будто сошел со страниц «Men’s Health»: высокий, широкоплечий, почти блондин в голубой рубашке под раскрытым пальто, черных брюках и вычищенных до блеска туфлях. Среда обитания таких краснокнижных особей – стеклянные небоскребы в верхней части города.

– Спасибо, – выдохнул он, – за помощь. Извините, не спросил, как вас зовут?

– Софья. Можно Соня.

– Лев, – представился он.

Через несколько минут Анвар вернулся к нам с хорошими новостями.

– Нашли. Она в четвертой, в ожоговом. Но ничего серьезного.

– Спасибо! Спасибо, брат, – незнакомец протянул руку, и Анвар пожал ее.

– Я твоя должница. Так, а кто у нас в «четверке»? – задумываюсь я и щелкаю пальцами, – Жанка.

– Всё, Мышка, дальше без меня. Зашиваюсь, – мой грозный родственник приложил ладонь к горлу, а после развернулся и зашагал к пожарным.

– Сейчас я вас сведу с женой моего брата. Ее зовут Жанна, она врач в четвертой, – достав телефон, принялась искать ее в контактах.

– Этого брата? – спросил растерянный Лев.

– Что? – подняла на него глаза. – А, нет, этот родной, то есть сводный. А Жанна замужем за моим троюродным братом. Короче, у меня очень большая семья. Алло, Жанна-Жанночка-Жануля! – пропела я в трубочку.

– Сонька, давай очень быстро, у нас тут аврал из-за пожара, – строго говорит доктор.

– Да, я поэтому и звоню. Сейчас к тебе подъедет человечек по имени Лев, мой знакомый. У него в ожоговом сестра. Пожалуйста, можно он тебя наберет и ты поможешь им встретиться? Он до нее дозвониться не может.

– Ну ладно, – вздыхает Жанна. – Дай ему мой номер.

– Ты супер. Я твоя должница!

Сноха посмеялась, а потом отключилась, но я всё еще держала телефон в руках.

– Лев, записывайте номер, – отдала мужчине мобильный, чтобы он переписал контакт, и в этот момент ко мне подбежал оператор с выпученными глазами.

– Соня, эфир через четыре минуты, – заявил он, запыхавшись.

– Всё-всё, я готова.

– Даже не знаю, как вас благодарить, Соня, – уголки «львиных» губ поползли вверх. – Вас сам Бог послал.

Он отдал мне телефон и хотел уже уйти, но от меня так просто не уходят.