Глава 3

Меньше, чем через полчаса симпатичная – впрочем, среди этого племени других просто не бывает – ведьмочка привезла коробку, о которой шла речь. Я хмыкнул, увидев недурную стилизацию под внешне неброские коробки, в которые фасует свой невероятно вкусный шоколад маэстро Жан-Поль Эвин. Даже название кондитерской было напечатано на характерном бело-голубом квадратике. Ну что же, если этот шоколад хотя бы вполовину так хорош, как первоисточник, я вполне пойму Годунову: каждый раз, когда я бывал в Париже, я обязательно заходил в одну из четырёх кондитерских, в которых продавался знаменитый шоколад мастера. Больше всего мне нравился тот, который располагался в подвале на знаменитой улице Сент-Оноре, в доме 231. Впрочем, сейчас не до ностальгии, об изумительных шоколадных макарунах великого шоколатье я подумаю в другой раз.

Открыв непритязательную на вид коробочку – этакое скромное обаяние буржуазии – я с наслаждением вдохнул густой насыщенный аромат. Коричневые и белые квадратики лежали аккуратными стопочками и выглядели более чем мирно и безопасно.

– Отравлен только белый? – спросил я, переходя на другое зрение и всматриваясь в шоколад. Естественно, никаких отзвуков проклятий или чего-нибудь подобного не было: если я прав, то эта женщина следов не оставляет. Та история с Мишей Шляпниковым и обнаруженным мной проклятьем многому её научила, к сожалению.

– Белый точно, а остальной мы тщательно не проверяли, – пожала плечами Софья, глядя на коробку с плохо скрываемым опасением, словно это был не отравленный шоколад, а бомба замедленного действия.

– Я могу забрать всё? – закрывая коробку, спросил я, хотя в ответе не сомневался. – Покажу своему специалисту.

– Забирай, конечно, – махнула рукой Годунова, – надеюсь, твоим профессионалам повезёт больше, чем моим.

– И я надеюсь, – не стал спорить я, – а теперь скажи мне, моя драгоценная, почему ты обратилась именно ко мне? Несмотря на то, какая табличка висит на дверях моего офиса, я не являюсь частным сыщиком, и ты прекрасно это знаешь. Мы, конечно, не Москва, но и у нас в городе достаточно много достойных специалистов. Есть полиция, есть наёмники, в том числе высококлассные…

– Всё так, – Годунова не выглядела удивлённой, видимо, готова была к подобному вопросу. – Мы оба знаем, во всяком случае, догадываемся о том, кто стоит за всеми этими событиями. Пока она охотилась за вольными ведьмами, я возмущалась, но в драку не лезла, так как это был их осознанный выбор, хотя Стеллу было жаль. Про Пелагею я вообще молчу – она была моей подругой. Я наивно полагала, что мой статус главы ковена защитит меня, так как никто не захочет связываться с нами.

– И ошиблась, – кивнул я, – бывает. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что кто-то из твоих коллег, назовём их так, уже пострадал?

– Да, – Софья недовольно поморщилась, и я вдруг увидел под маской красавицы смертельно уставшую и изрядно перепуганную женщину. Не ведьму, не главу достаточно крупного ковена, а ту Годунову, которая отчаянно боится и которая чуть ли не впервые за свою очень долгую жизнь не знает, что делать. Не верьте, если кто-то скажет, что матёрые ведьмы ничего не боятся: враньё абсолютное. Страх свойственен всем: и простым смертным, и тем, кто в состоянии заглядывать за грань обыденного. Вопрос исключительно в умении этот страх обуздывать, управлять им. Понятно, что во многом и это была игра, но в том, что ведьма напугана, сомнений не было.

– Глава Вологодского ковена, Аглая Романова, ты, скорее всего, с ней не знаком… – продолжила Софья, – умерла две недели назад. Ты, естественно, об этом не слышал, так как вряд ли следишь за нашими внутренними делами. И, как ты легко можешь догадаться, её силу забрал кто-то чужой. Это строго закрытая информация, из той, что идёт под грифом «более чем совершенно секретно», но я тебя знаю достаточно хорошо, чтобы понимать: информация не уйдёт дальше этого зала. Я имею в виду и твоего мальчика, так как учитель за ученика всегда в ответе.

– Вы можете рассчитывать на моё молчание, – Егор как-то очень проникновенно и в то же время уверенно посмотрел на Годунову, – я не подведу ни вас, ни учителя.

– Дело в том, – Софья милостиво кивнула мальчишке, – что Аглая была недоверчивой даже для ведьмы, никогда не ела непроверенной пищи и уж совершенно точно не подпускала к себе посторонних людей.

– Как она умерла? – чем дальше, тем меньше нравилось мне то, что говорила Годунова. От истории за километр тянуло неприятностями, в которые я неизбежно вляпаюсь по самые мои некромантские уши.

– Отравленный кинжал, – тихо сказала Софья, – оружие, как ты понимаешь, которое нельзя использовать на расстоянии. Убийца имел возможность подойти к Аглае вплотную, чтобы сначала ударить, а потом успеть вытянуть силу. Естественно, были проверены все те, кто вообще мог приближаться к Романовой, но у них у всех стопроцентное алиби.

– И что ты хочешь от меня?

Я пока действительно не очень понимал, чем и как могу помочь ведьмам, но у Годуновой наверняка была какая-то идея, раз она попросила о встрече.

– Я хочу, чтобы ты поговорил с Аглаей, – твёрдо проговорила Софья и в упор посмотрела на меня. – Тебе это по силам, пожалуй, только тебе и по силам. Спроси её, кто убийца. Я не могу защищаться от того, о ком ничего не знаю.

– Интересно, как ты себе это представляешь? – удивился я, стараясь не подавать виду, что в голове сразу же начал работать некий механизм, отвечающий за создание версий. Пока, правда, одна была дурнее другой, но главное, что процесс пошёл. Теперь основная моя задача – не продешевить.

– Ты же некромант, – театрально удивилась Годунова, – кого мне ещё просить, как не тебя?

– Боюсь, мне придётся тебя разочаровать, Софья, – я откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на собеседницу, – это обычного человека достаточно просто убедить пообщаться. Для этого нужно всего лишь посетить место его последнего упокоения и договориться с тем, в чьей власти он теперь находится. А ведьма, да ещё из сильных… С чего ты решила, что ей позволят откликнуться из-за Кромки на мой призыв? То, о чём ты просишь, не так легко сделать, моя дорогая.

– Но это возможно, я правильно понимаю твою оговорку, Антон? – криво усмехнулась Софья. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что эту проблему можно решить и вопрос лишь в цене, не так ли?

– Ну зачем так уж всё… – я неопределённо покрутил в воздухе пальцами, – упрощать. То, о чём ты просишь, действительно не очень просто сделать, так как те, кто ушёл за Кромку, крайне неохотно откликаются на призывы. Но ты права: я могу попытаться докричаться до твоей товарки. Но я смогу задать ей всего три вопроса, не больше. Поэтому очень хорошо подумай, что это будут за вопросы. Мне, как ты понимаешь, вообще безразлично.

– Твоя цена, Антон? – Годунова прищурилась и настороженно смотрела на меня.

– Однажды я обращусь к тебе с такой же серьёзной просьбой, как та, с какой ты сейчас пришла ко мне, – чётко проговаривая каждое слово, заговорил я, – и ты не откажешь, даже если выполнить её будет сложно. Это обещание будет распространяться и на твою преемницу, и на моего ученика. Просто потому что я пока не знаю, когда и что мне может понадобиться.

Несколько минут Софья молчала, задумчиво постукивая длинными ногтями по столу, но потом кивнула и уточнила:

– Что тебе нужно для того, чтобы провести ритуал?

– То есть ты принимаешь мои условия?

– У меня просто нет выбора, и ты бессовестно этим пользуешься, – невесело улыбнулась Годунова, – я даю слово, что когда ты сделаешь свою работу, я выполню твою просьбу, если она не будет выходить за рамки возможного. Потому что если, например, ты захочешь, чтобы я организовала мир во всём мире, то я, увы, вынуждена буду отказать.

– Жаль, – мило улыбнулся я, – но нет так нет! Обойдёмся без всеобщего благоденствия, так и быть. Слово сказано, слово услышано. Мне понадобится какая-нибудь вещь Аглаи, желательно из тех, что она подолгу носила или с которыми часто находилась рядом. Что-то небольшое, в идеале – украшение, которое она любила надевать.

– Я запрошу у её ковена, – кивнула Софья, – и тебе уже завтра доставят эту вещь. Что же касается трёх вопросов… Я готова их озвучить. Во-первых, я хочу знать, кто её убил. Во-вторых, кого она готовила в преемницы? Что ты так на меня смотришь? Да, мы готовим себе смену на всякий случай и, как правило, не афишируем свой выбор. Во избежание ненужной конкуренции, скажем так. Ну и третий вопрос, пожалуй… – тут Годунова ненадолго задумалась, а я терпеливо ждал, когда ей самой надоест этот спектакль, – было бы неплохо, если бы она сказала, где хранится её книга. Мне она не нужна, как ты понимаешь, у меня своя есть, так что кроме новой главы вологодского ковена она всем без надобности.

– Хорошо, Софья, – я кивнул, – тогда я забираю шоколад и жду от тебя вещь Аглаи. Как только у меня появятся какие-нибудь сведения, я тут же дам тебе знать, обещаю. И береги себя, Софья. Мне не хотелось бы провожать за Кромку ещё и тебя.

– Постараюсь, – Годунова снова стала той невозмутимой красавицей, какой я привык её видеть, – и спасибо, Антон. И за то, что готов помочь, и за то, что не потребовал за услугу больше, чем я могу дать.

– Сочтёмся, как говорит один мой знакомый киллер, – я усмехнулся и сосредоточился на каком-то сложносочинённом десерте, который за время нашего разговора уже успел слегка подтаять.

Через полчаса Софья поднялась и, выслушав от нас обоих по комплименту, царственно удалилась, а мы, переглянувшись, решили допить кофе и поговорить.

– Ты хорошо держался, молодец, – похвалил я Егора, который аж покраснел от удовольствия, – в меру скромно, в меру нагло, то, что и требовалось.

– Вы почувствовали, что она пыталась воздействовать на вас, учитель? – помолчав, всё-таки спросил мальчишка.

– Конечно, – я ухмыльнулся, – она же ведьма, Егор! Причём не молоденькая и безнадёжно испорченная добрым отношением окружающих, как наша Леночка, а самая что ни на есть настоящая, матёрая, которая к своему нынешнему положению шла по головам и трупам, причём в самом прямом смысле этого слова. Она просто не могла не попытаться повлиять на меня, иначе это была бы не Годунова, поверь.

– Но вы же согласились ей помочь!

– Конечно, – я с сожалением допил кофе и сделал знак официанту, который тут же поспешил к нам, – будьте добры, ещё два эспрессо и два вот этих восхитительных пирожных.

– В меня больше не влезет, – вздохнул Егор, – вот честно!

– А в меня запросто, – я кивнул официанту, и тот понятливо испарился куда-то в сторону кухни, – так вот, я, разумеется, согласился, так как это в наших интересах. Скорее всего, здесь отметилась наша заклятая подружка Мари, и любые дополнительные сведения нам не помешают. А что касается яда, то чем-то очень похожим отравили Стеллу, которой я обещал разобраться и отомстить. То есть мы выполняем просьбу Годуновой, она остаётся нам должна, и при этом мы решаем часть наших собственных проблем.

– А я подумал, что вы её пожалели, – вздохнул Егор, – мне показалось, она реально напугана.

– Так я же и не сказал, что она не боится, – возразил я ему, – ей страшно, но жалеть… Нет, Егор, жалеть ведьм – себе дороже, потому что любая из них при случае тебя прожуёт и выплюнет, даже не задумавшись. Такова их природа, запомни. Мы, некроманты, одиночки и эгоисты, но до ведьм в плане соблюдения своих личных интересов нам далеко. Софья Арнольдовна просчитала всё, как ей казалось, почти идеально. Сейчас ей выгодно казаться слабой и нуждающейся в защите, и она выглядит именно такой. Она боится, что Мари доберётся и до неё, так как уже понятно: это стерва задумала собрать всю силу, до которой только сможет дотянуться. Ну и в качестве бонуса наша дорогая Софья постарается наложить лапку на ведьмовскую книгу Аглаи.

– А разве…?