Адамо выпятил подбородок.

– Собираешься опробовать на мне новые методы пыток?

– Нет необходимости испытывать новые методы. Я использую одни и те же уже много лет, и они весьма эффективны.

Адамо никогда не подвергался истязаниям со стороны нашего отца, только Савио, Римо и я. Это было к лучшему, но также делало его более слабым, а еще – удобным объектом для нападения. Однако ни Римо, ни я не стали бы повышать его терпимость к боли, подвергая пыткам.

Он скривился.

– Ты используешь их на девушках?

– Нет.

– И не будешь?

– Нет.

Как я уже говорил Римо, Серафина была невинной девушкой и не заслуживала ни того выбора, который он ей предоставил, ни того, чтобы стать жертвой моих специфических талантов.

– Ты можешь сказать хоть что-то кроме «нет»? – проворчал Адамо, пытаясь освободиться от моей хватки, но я не отпустил его, напротив еще крепче прижал к себе.

– Могу и сделал бы это, если бы твои вопросы требовали большего, чем простое «нет».

– Мне жаль ее. Серафина всего лишь девушка. Почему Римо хочет, чтобы она страдала?

Из его голоса исчезла дерзость, отчего он снова стал похож на того маленького мальчика, которому я когда-то читал «Гарри Поттера».

Я опустил его руку, и Адамо потер ее, избегая моего взгляда.

– Не думаю, что он хочет причинить ей боль.

Впрочем, я не уверен, что даже сам Римо знает, чего именно он хочет от этой девушки.

Адамо фыркнул.

– Ну да, конечно. Когда это Римо не стремился причинить кому-то боль?

– Он не стремится делать это по отношению к тебе, Адамо. Ты ведь знаешь это.

– Да…

– Твое посвящение – это очень важное событие для всех нас. Речь идет не только о приверженности общему делу и верности Каморре, но в большей степени о преданности семье и Римо.

– Хочешь использовать трюк с чувством вины, чтобы я принял присягу?

– Чувство вины не имеет для меня никакого значения.

Он издал сдавленный смешок.

– Вот уж точно. Это касается и тебя, и Римо, а также Савио.

– Что с тобой происходит? Ты переживаешь из-за убийства солдата Синдиката?

Адамо снова опустился на кровать и стал возиться с наушниками, слегка пожав плечами.

– Типа того.

– Типа того? Что это значит?

– Я знаю, что вы все скрываете от меня что-то относительно нашей матери, и хочу выяснить, что именно. Если я достаточно взрослый, чтобы стать мафиози, то и для этого тоже, не так ли?

– Сейчас не самое подходящее время. Не забивай голову мыслями о прошлом.

Адамо потянулся за пачкой сигарет на тумбочке, но потом вдруг осекся, перевел взгляд на меня и отдернул руку.

Я схватил пачку и сунул ее к себе в задний карман брюк.

– Эй!

Но я лишь выразительно вскинул бровь, ожидая его дальнейших слов.

Он все равно снова купит сигареты. Следует как можно чаще осаживать его, чтобы он бросил эту пагубную привычку.

– Ответь на мой вопрос.

– Я чувствую вину за то, что не чувствую вины.

Совершенная бессмыслица.

Адамо простонал.

– Потому что я должен чувствовать себя виноватым! Почему мне нужно объяснять тебе это? – Он наклонил голову и несколько локонов упало ему на глаза. – Не могу понять: как ты ухитряешься не обижать Киару?

– Слежу за ее реакциями и соответствующим образом адаптирую свое поведение.

Он покачал головой.

– Даже твой брак построен на чистой логике.

Это было не так, но ни Адамо, ни Савио ничего не знали о недавних изменениях, произошедших со мной. А я не хотел объяснять это своим младшим братьям, пока не буду уверен в масштабах перемен и не разберусь в них получше.

– Как насчет того, чтобы тоже хоть иногда контролировать свои эмоции? Логика поможет тебе справиться с твоей нынешней эмоциональной нестабильностью.

Лицо Адамо скорчилось от недовольства. Он откинулся на кровать и снова надел наушники.

Подавив раздражение на это сумасбродное поведение, я развернулся и оставил его дуться в одиночестве.

Киара

– Ты волнуешься из-за того, что Адамо может отказаться от посвящения? – спросила я, лежа в объятиях Нино после восхода солнца, обводя взглядом его татуировки и рельефные мышцы пресса.

– Не то чтобы волнуюсь, нет. Думаю, он поведет себя разумно.

Я покачала головой, и Нино отстранился, нахмурившись.

– Он что-то говорил тебе по этому поводу? – в его голосе определенно слышался намек на беспокойство.

– Нет, – ответила я. – Но не думаю, что Адамо сделает это, потому что считает разумным. Он не такой, как ты. Адамо управляют эмоции, он решится на татуировку лишь потому, что любит тебя, Римо и Савио. Он очень предан вам.

Нино кивнул, и постепенно выражение его лица смягчилось. Он наклонился и прижался поцелуем к моим губам. Я улыбнулась ему и коснулась его щек, наслаждаясь ощущением щетины в своих ладонях. Мы смотрели друг другу в глаза, и я с трудом удержалась от того, чтобы снова не признаться мужу в любви. Он пытался примириться со своими эмоциями, и мне не хотелось давить на него. Все еще казалось чудом, что он вообще сказал мне о своих чувствах. В случае с Нино поступки всегда говорили громче слов.

– Я сегодня останусь одна в особняке? Уверена, вы все захотите быть рядом с Адамо, и Фабиано тоже.

– Нет, – твердо произнес Нино. – Фабиано будет охранять тебя и следить за тем, чтобы Серафина не создавала проблем.

– Мне жаль его. Разве вы не могли бы приставить кого-нибудь из своих солдат охранять дом?

– Если бы речь шла только о Серафине, то возможно, но я не позволю ни одному человеку, которому не доверяю безоговорочно, оставаться с тобой наедине, в особенности потому, что ты можешь почувствовать угрозу со стороны незнакомого мужчины – охранника. – Нино снова поцеловал меня, но выражение его лица было жестким. – Я никогда не стану рисковать твоим благополучием, Киара. Не могу тебя потерять.

Я сглотнула. Моя решимость сдерживаться утекала сквозь пальцы словно песок.

– У нас есть время заняться любовью?

Вместо ответа Нино, опустившись на меня, устроился между моих ног.

* * *

Фабиано пришел незадолго до того, как братья Фальконе собрались уезжать. Я надеялась, что он возьмет с собой Леону, но он оказался один. Пытаясь справиться с нервозностью из-за того, что мне впервые предстояло оказаться с малознакомым чловеком наедине, я крепко обняла мужа.

– Напиши мне, как только сможешь, и расскажи, как все прошло.

Нино поцеловал меня за ушком.

– Фабиано мне как брат.

После чего отстранился, коротко кивнул Фабиано и вышел на улицу, где его ждали остальные.

Дверь захлопнулась, оставив нас с моим временным опекуном одних в комнате отдыха.

– Нино говорил, ты любишь играть на фортепиано. Может, это поможет тебе расслабиться?

Мои щеки покраснели.

– Неужели мой страх так заметен?

Голубые глаза Фабиано смягчились.

– Я не имел в виду, что ты боишься. Предположу, просто нервничаешь. Ты ведь знаешь, я здесь, чтобы защищать тебя? У тебя нет причин бояться и беспокоиться.

– Знаю. И мой мозг тоже это знает, но тело словно запрограммировано по-другому. Я пытаюсь работать над этим. Возможно, сегодня у меня будет отличный шанс побороть свой страх.

Фабиано улыбнулся и спрятал руки в карманы.

– Ну так что? Ты не хотела бы сыграть на фортепиано?

– С удовольствием. Но не будет ли тебе слишком скучно? Сомневаюсь, что классика – это то, что ты обычно слушаешь.

– Верно, но я не против.

Я направилась к нашему с Нино крылу и приостановилась, когда Фабиано зашагал позади меня.

– Не мог бы ты идти рядом со мной? Я знаю, ты просто пытаешься соблюдать дистанцию, но предпочла бы, чтобы мы шли вровень.

– Чтобы у тебя была возможность меня видеть?

Фабиано не выглядел сердитым, скорее заинтересованным, когда подошел ко мне, и мы направились дальше бок о бок.

– Прости.

Я ненавидела себя за реакции своего тела. Трудно было преодолеть многолетнюю привычку.

– Тебе не нужно извиняться. Нино предупреждал меня.

– О боже, что он тебе сказал?

– Просил не нарушать твое личное пространство. И кажется, даже пригрозил мне.

Мои глаза расширились от ужаса.

– Вряд ли Нино стал бы тебе угрожать.

– Почему бы и нет, если дело касается твоего психологического состояния. Ты пробуждаешь в нем инстинкт защитника, да и не только в нем.

Оказавшись в нашей гостиной, я села за инструмент.

– Только не говори мне, что ты имеешь в виду Римо.

Фабиано устроился на диване, вытянув перед собой ноги.

– И Римо, и Савио. Я вижу, как они присматривают за тобой и ведут себя в твоем присутствии.

Я положила пальцы на клавиши фортепиано, обдумывая слова Фабиано.

Савио и Римо стараются не прикасаться ко мне. И кажется, даже привыкли к моему присутствию во время ужина.

Пальцы сами собой начали порхать по клавишам, пока я оставалась погруженной в свои мысли. Вскоре напряжение спало, и ноты мелодии закружились вокруг меня. Это была новая композиция, над которой я работала уже несколько дней. Она была призвана выразить мои чувства к новообретенной семье. Как и мелодия для Нино, вначале она звучала мрачно, печально и переменчиво, передавая мои страх и неуверенность, но постепенно становилась все более спокойной.

Я еще не говорила им, что у меня есть намерение создать мелодию для каждого брата Фальконе, а после того, как узнаю Фабиано получше, то и для него.

Звук телефонного сигнала вывел меня из транса, и пальцы сбились с ритма. Я взглянула на Фабиано, который с нежной улыбкой смотрел на экран. Но когда он снова поднял свой взгляд, его лицо приняло более сдержанное выражение.

– Леона? – поинтересовалась я.

Он нахмурился.

– Откуда ты знаешь?

– Все написано у тебя на лице.

В глазах Фабиано мелькнула озабоченность, и он сунул телефон обратно в карман брюк.

– Она сейчас в колледже. Посещает подготовительные курсы.

– Кажется, Леона решила получить степень бакалавра в области уголовного права?

– Да. Она считает, это будет наиболее целесообразно для последующего образования в сфере юриспруденции.

– Какая ирония, не правда ли? Она изучает уголовное правосудие, одновременно будучи связана с Каморрой.

– Леона будет очень полезна для Каморры, когда закончит юридический факультет.

– Сколько это займет? Лет семь?

Фабиано кивнул.

– Не собираешься ли ты к тому времени жениться на ней и обзавестись детьми?

Как только эти слова были произнесены, мне захотелось забрать их обратно. Мы с Фабиано не так уж хорошо знали друг друга. Этот вопрос я должна была задавать Леоне, а не ему.

Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил, и его лицо было почти таким же отрешенным, как у Нино в самом начале наших отношений.

– Мы еще не обсуждали будущее во всех деталях.

Чувствуя себя неловко, я решила загладить свою вину перед Фабиано.

– Ты голоден? Я могу испечь нам кексы. Это не займет много времени.

* * *

Спустя сорок минут я достала из духовки противень с маффинами «Три шоколада» с начинкой из сладкого творожного сыра.

– Они потрясающе пахнут, – сказал Фабиано.

– И все еще довольно горячие. Но мы в любом случае можем рискнуть и попробовать.

Я достала три тарелки, и Фабиано указал на одну из них, проговорив:

– Я не могу позволить тебе приблизиться к Серафине. Нино ясно дал это понять.

Вздохнув, я положила по кексу на каждую из тарелок и отставила одну из них в сторону, чтобы Римо мог позже отнести ее Серафине. С двумя тарелками в руках я направилась к столу и села напротив Фабиано.

– Надеюсь, тебе понравится.

Фабиано немедленно принялся за еду.

– Они безупречны.