Вот и получила девица, что хотела. Очередной шаг к своей вольности. Ведунка с поясом из родительской власти уходит, живёт как сама захочет – вот оно счастье, другого не надо…

Забаву снаружи дожидались, Ярша с Милавкой и Данко.

– И куда тебя заслали? – подскочила в ней подруга.

– В Выпью Топь! – сообщала Забава довольно. – Хорошее место.

А она и была довольна. Ей лучше в дальнюю глушь отправиться, там никто не достанет, не станет уговаривать вернуться домой под батюшкино крылышко да замуж. Ну, скорее всего…

– Куда? Ой… – удивилась подруга. – Я думала, что боярышням такие медвежьи углы не выпадают, – и она с признательностью посмотрела на жениха.

Вот, не боярин, а ни в какую Топь ему ехать не придётся.

– А может, отказаться надо? – тут же предложил выход Ярша. – Это же можно? Год пропустишь, потом вернёшься и снова потянешь жребий. А пока у родителей поживёшь.

Забава только улыбнулась и отрицательно качнула головой.

– Ты не понимаешь? – возмутилась Милавка. – Да её за этот год замуж выдадут, и останется она без пояса!

– Прямо сразу замуж? – озадачился Ярша. – Так может, оно и неплохо? – и заслужил пинок локтем от любимой невесты.

Да, он не понимал. А Данко тоже улыбнулся и промолчал, зато заглянул через плечо Забавы в её грамотку.

– Всё хорошо, – она грамотку спрятала. – Я и хотела, чтобы меня в такое место послали. И замуж не пойду. Пояс мне очень нужен!

– Ох, а про летучий корабль что думаете? – выпалила Милавка, желая увести разговор от подружкиных дел. – Кто-то ведь построит его и богатым станет! Ярша, вот если бы вы вместе с Данко взялись! Он ведь лучший чудельник в академии!

Кажется, они говорили об этом и до возвращения Забавы – про удивительный княжий указ уже знали все, кто имел уши.

– Если Данко лучший и всё может, зачем ему я? – ревниво поинтересовался Ярша.

– Так ведь одна голова хорошо, а две лучше! – разумно пояснила Милавка. – И вы же всегда вдвоём. Вы ведь с ним друзья не-разлей-вода. Или ты, Данко, ради Забавки с Яршей ходишь, особенно когда он меня навещает?

– Глупости не говори! – рассердилась Забава.

– Бросьте вы уже! – отмахнулся Данко. – Я не лучше, знать не знаю, отчего корабли летают. Нас этому не учили, так откуда мне знать?

– Если бы этому в академии учили, разве сулили бы столько? Но ведь строят же такие корабли. Я сама их видела!

– Положим, все хоть раз да видели, – согласился Данко. – Мы знаем, что это возможно, но не знаем, как!

– Они из Хворостеня прилетают! – добавил Ярша. – Может, нам с Данко туда отправиться, тайну разузнать, железные сапоги стоптать, да и построить кораблик. А кому же из нас потом княжна достанется? – это он дразнил невесту.

– Ну и шутки у тебя! Княжна достанется Данко, а ты уже мой жених! – она стрельнула взглядом на Забаву. – И пока вы сапоги железные истопчете, мы с княжной обе состаримся. Так что лучше без железных сапог! И Данко пусть на ком хочет женится, а потом уже к князю за наградой.

Забава слушала с интересом, наконец фыркнула:

– Да вы вначале корабль постройте и в небо запустите, а потом и про княжну договоритесь. Шкуру неубитого медведя вздумали делить!

– Вот это верно, – согласился Ярша. – А пойдёмте-ка мы в трактир, угостимся чем-нибудь вкусным? Сбитнем с кренделями? Насчёт княжны подумать надо…

– Идите в трактир возле моста, там сбитень* самый лучший. А я скоро. Зайду-таки за грамоткой, – решил Данко

– Тогда ступай, мы подождём, – закивал Ярша.

Они трое отправились в сторону трактира, а Данко – в академию, в берёзовую палату. Он знал теперь, куда ему нужно.

Медуница Стояновна по-прежнему занималась своим делом – выписывала слушникам грамотки по решению шкатулки-голосилки, а волхва так и сидела в своем кресле и наблюдала.. Увидев Данко, она удивилась.

– И ты, Данко сапожников сын? А зачем явился?

Данко поклонился. Когда знахарка показала ему на шкатулку, покачал головой, обратился сразу к старшей волхве:

– Я, сударыня, вольным поеду. Договорился уже, с Травяном Мирянычем. Только грамотку дайте.

– Знаю про вашу договорённость, – усмехнулась Радуна Военеговна, и подалась к нему, посмотрела, как на нечто удивительное. – И успел же. Чем услужил старшему волхву-смотрителю нашей академии?

– Сапоги-скороходы сшил, – тут же ответил Данко. – Получилось хорошо.

– Ах, сапоги сшил. И верно, ты ведь сапожник. Точно знаешь, куда хочешь?

– Знаю. В Выпью Топь.

– Дурачок ты, хоть и умный. Тебе-то туда зачем?

– Хочется, сударыня, – развёл руками Данко.

– Хочется ему! Время потеряешь и пояс не получишь. Всё равно вернёшься. Ты чудельник, на этой ветви* был лучшим, тебе надо в Вышеград, на княжеский двор. А не знахарем-недоучкой в Выпью Топь. В Топи этой чудковать тебе не позволено, помнишь ведь, давал обет? Ведуну там работа есть. А тебе?

– Так я и ведун. Учился ведь, – спокойно сказал Данко. – Не только чудки могу делать. Я всё могу! Как все…

– Да, и знахарь, и чудельник, и дурак беспросветный! – отчего-то волхва, всегда равнодушная к поступкам слушников, на Данко решила отыграться.

– Я понял, – кивнул он. – И запомнил. Я дурак, сударыня. Успею и пояс получить, жизнь-то длинная, поумнею ещё.

– Это как повезёт, – блеснула глазами волхва.

– Вернусь, женюсь, пояс получу и поеду с женой в Вышеград. А пока не отпускать же её одну? – он говорил с мудрейшей, словно девке неразумной втолковывал.

– Да?.. Ладно, – Радуна Военеговна коротко рассмеялась. – Поняла тебя. Медуница, выйди пока отдохни. И дверь прикрой.

Знахарка, которая с охотой наблюдала за начальницей и недавним слушником, степенно кивнула, встала и вышла.

– Значит, девица сильно по сердцу? Скажи, – заговорила волхва.

– Так и есть, – спокойно подтвердил Данко. – Сильно.

– Расскажи о ней. Она какая?

– Рассказать о Забаве? – он вопросу удивился.

Какая – видно всем, что тут сказать? Волхва ждала, смотрела на него, постукивая по полу носком башмачка. Посоветовала:

– Если нечего ответить, то иди прочь.

– Красивая она, – нашелся Данко. – Не просто красивая… – добавил он поспешно. – Да какая бы ни была, а вот какая есть она мне на сердце легла, и не нужен больше никто.

Чистую правду сказал.

– Глаза у неё какие? Говори! – не отставала волхва.

– Как небо перед грозой…

– А волосы?

– Как спелая рожь…

– А нос кривой и горбатый?

– Ничуть! Всем бы девкам такие носы!

– А родинка на её лице где?

– Вот тут, над бровью, – он показал.

Тысячу раз ведь смотрел, и насмотреться не мог!

– То есть разглядел, – кивнула волхва. – Ты прав. И красивая, и всё при ней. Только тебя вроде не отличает. И вообще, почему ты один на неё смотришь? Почему никто за неё не спорит с тобой, а, сапожников сын?

Данко только руками развёл, это его отчего-то не заботило.

– А что такого в этом?

– Ну как же? Красивая, веселая, яркая, нравом бойкая и строптивая, вот она какая. Загляденье. Такие многим нравятся, поверь мне, старухе. Почему ты один по ней сохнешь?

Данко молчал, не зная ответа.

– А просто оберег на ней, что всем глаза отводит, – сказала волхва. – Всем мужчинам. Видеть-то её видят, но не так, чтобы разглядеть. Понравиться она не может. И тать злой мимо пройдёт, не заметит. Понял?

Парень был озадачен и даже не поверил. И ответил не сразу.

– Это точно ли? Она сама об этом знает?

– Точно. И она знает. С этим условием её сюда, в академию, и отпустили. Она знает, что никому тут не приглянется. Но как ты её рассмотрел? Непонятно.

Теперь Данко промолчал. Ему тоже было непонятно.

– Сапожник, чудельник и скрытое видишь, глаза тебе не отведёшь. Кто же ты таков, из какого теста? Тебе бы об этом подумать, а не о том, как приручить негодную тебе девку, – строго и серьезно сказала волхва.

– Из теста я обыкновенного. Род свой знаю. Сама говоришь – сапожников я сын …

– Бывает и так. Дают боги дар… – задумчиво согласилась Радуна Военеговна. – Дар такой надо ценить. Отправляйся в Вышеград. Там про тебя знают, чудельник им нужен.

– Всё равно поеду в Выпью Топь.

– Ну и поезжай. Мы не знаем, кому что суждено. Не стану больше отговаривать, – сказала волхва. – Но выйдет не по-твоему – не жалуйся. И возвращайся, ведунский пояс тебе ещё понадобится. Понял?..

Она подошла к пню, взяла перо и ткнула им в квадрат пергамента – перо резво заплясало, выводя строчки. Потом волхва самолично приложила печать, дунула на грамотку и отдала её парню.

– Ступай, боги с тобой.

– А зачем с Забавой такое сотворили? – спросил он волхву.

– Ну как же. Чтобы в целости её сберечь. А то бы с ней сто нянек прислали и гридней дружину, охранять.

– Шутишь, сударыня?

– Шучу. Строптивая девка, отцу противится. А как вернётся домой, так подчинится, договор у них такой, – спокойно объяснила та. – Дочки рождаются, чтобы их замуж отдавать, с нужными людьми родниться. Понял?

– Понял…

Данко пергамент заветный спрятал, поклонился и хотел уже повернуться и уйти, как волхва его окликнула.

– Мне тоже сапоги сшей, – и она улыбнулась, а видеть улыбку на её лице было непривычно.

– Сделаю, сударыня, самые лучшие, – пообещал Данко. – Спасибо тебе, что всё объяснила…

*чудка – артефакт, практически любой, авторское выдуманное слово,

чудельник – артефактор,

чудковать – заниматься изготовлением артефактов.

*слушник – студент, выдумано

*сбитень – старинный русский/белорусский/украинский горячий напиток, сваренный из мёда, пряностей и трав.

К примеру, представьте себе горячий травяной чай со смородиной/облепихой/чем-хотите, в который добавили мёд, гвоздику, чуток корицы и имбиря. Ну вкусно же? ))

*ветвь – факультет

*ступень – курс, курсов в Угорской академии четыре.

Глава 2.Беду не ждут

Забава и Милавка с Яршей отправились в трактир втроем, но не только им, видно, захотелось сбитня. Сначала их нагнал Вертила и тоже присоединился. Потом окликнул рыжий Стоян, что делил горницу с Яршей и Данко, он шел с сестрой Негодой и с земляком Ростилой – эти двое учились ступенью* ниже на чудельной ветви*, Ростила с Негодой собирались обручиться. Потом подошли Чуримор с хрупкой смешливой Нейкой, с ветви травников, и ещё трое парней, тоже сегодня побывавших у голосилки – всем было по пути, и путь этот вёл в тот же трактир. Ну и что? За столом места хватит.

Все отлично разместились, скинулись монетками на угощение, и Забава тоже положила монету. Вертила уверенно сгрёб кучку меди, подвинул служке и попросил сбитня и маковых кренделей, и большой пирог с мясом и капустой.

Все были веселые, довольные. И день такой, почти праздничный – испытания позади, голосилка тоже! Остаётся прощальный пир в академии, а перед тем, как отправляться по местам отработки, все домой разъедутся, отдохнут и повидаются с родными.

Забаве хотелось бы дома побывать, но она решила не ехать. От отца передали письмо, собственноручно им написанное – оно встревожило. Отец писал, что, конечно, слово, данное своей доброй матушке, Забавиной бабке то есть, он помнит, и неволить дочь не станет. Но жених к ней сватается очень подходящий, и если Забава по неразумению эту возможность упустит, то потом не найдёт для себя такого счастья и богатства, да и вся семья немало потеряет. Очень просил батюшка дочку одуматься.

Забава всё же волховка, простенькое волхование сотворит легко. Сотворила и увидела на отцовском письме след лукавой неправды. Присмотрелась ко всему, почти по буквам разобрала. Недоговаривает свет-батюшка, давно у него с женихом что-то решено. И про её счастье сомнения есть…