Наверное, он прав. Их именно что вышибло. Потому что, сама не знаю зачем, я разблокирую дверцу и позволяю незнакомому злому на меня мужчине её открыть.

Мужчина по ту сторону двери оказывается весьма симпатичным. Даже сквозь слёзы и дымку раздражения я это могу оценить.

– Извините, – говорю уже спокойнее, – прекрасно понимаю, что я виновник. Это… извините, я не хотела. Правда.

Перевожу взгляд на его машину.

Боже… я въехала в «Бэнтли».

Туча не особо цензурных слов вертится в моей голове.

Не уверена, что моя дешёвенькая страховка покроет ремонт. Хоть сколько-нибудь его покроет…

– Простите, – снова бормочу я, – это первая авария в моей жизни. Я… я пятнадцать лет за рулём, я никогда… я ни разу…

Поймать ускользающую мысль не дают шанса, он перебивает меня резко и безапелляционно.

– Ваша биография и водительский стаж меня не особо интересуют…

– Угу…

– Что с вами? Вы поранились?

Он, вроде как, и интересуется моим здоровьем, но делает это с какой-то злостью и резкостью, я не вижу сочувствия, но мне оно от него и не надо.

Подушки безопасности к настоящему моменту успевают осесть. Они висят, словно сдутые воздушные шарики, давая пространство для манёвра.

Наклоняюсь к бардачку и роюсь в нём в поисках салфеток, чертыхаюсь, когда ничего не нахожу и снова чертыхаюсь, когда жёсткая мужская рука совсем невежливо суёт мне салфетки под нос.

– На, держите, – говорит незнакомец, – у вас из носа течёт.

Я разворачиваюсь и с яростью смотрю на него. Прямо сейчас готова вцепиться в его наглую морду.

Смаргиваю слёзы, распрямляю плечи.

– Знаете, что не очень-то вежливо с вашей стороны такие слова незнакомому человеку говорить. И вообще… что за глупое слово… кхм… дамочка. Какая я вам дамочка?

Незнакомец усмехается внезапно, даже с какой-то теплотой и иронией.

– Ну это я уже слышал. Хорошо, недамочка. Миледи? Так вам больше нравится?

– Больше, – соглашаюсь с царственным кивком.

А потом морщусь и ойкаю, потому что резкая боль пронзает лицо.

– Кажется, чёртова подушка безопасности, выскочившая из-под руля, сломала мне нос, – бормочу я и хватаюсь за свой несчастный нос двумя руками.

Подношу к нему платок и точно на мягкой бумаге остаётся кровь.

– Так-так-так, – бормочет мужчина, доставая сотовый, – сейчас мои ребята тут всё разрулят. А мы с вами съездим в больницу. Вас и ваш нос, миледи, там осмотрят, сделают рентген.

Он рявкает что-то неразборчивое в трубку, а я хочу сказать, что никуда с ним не поеду, а потом думаю, что дома меня никто не ждёт, кроме одинокой кровати и тёплого пледа. И чаю с малиной, как я надеюсь.

Ну не хватит же у Семёна наглости заявиться домой прямо после измены, в конце концов?

Или хватит?

У меня нет сил выяснять отношения, а с другой стороны, не хочу я ехать в больницу с этим наглым незнакомцем.

С подозрением посматриваю на него и отрицательно мотаю головой. Он лишь брови вопросительно приподнимает, мол чего?

– Никуда я с вами не поеду.

– Поедешь, – перебивает он, – поедешь, как миленькая.

– А что это вы со мной на ты?

– Ты впечаталась в мою машину, можно и на ты, – выдаёт, а затем, усмехаясь уголком рта, добавляет: – Автоледи-у-меня-ни-одной-аварии-в-биографии.

– Да, это правда!

– А вообще, думаю, вам надо отметить ваш дебют рюмочкой чего-нибудь горячительного. Это, знаете ли, и простуду лечит и отношение к жизни.

Я моргаю, думая, а не ослышалась ли.

Но красивый мужчина по ту сторону двери никуда не испаряется. Стоит и ждёт моего ответа. Только сейчас я в полной мере могу его рассмотреть.

Мы, наверное, примерно одного возраста. Ему под сорок или чуть за. У него тёмные волосы и не менее тёмные глаза, высокий рост, подтянутое тело и дорогая одежда бонусом.

Да… тот, кто ездит на «Бэнтли» в масс маркете не одевается.

Я нервно сглатываю.

– У меня в планах нет спиваться.

– От одного глотка ещё никто не спился, – утверждает он и взмахом руки обрубает бессмысленный по его мнению диалог. – Всё! Вылезай. Поехали.

– Я не хочу никуда вылезать, – делаю кавычки в воздухе.

Я бы может, ещё чего добавила, но в этот момент на тихую улочку заруливают две тёмные машины. Не «Бэнтли», но тоже очень дорогие.

– Игорь Дмитриевич, мы тут всё организуем в лучшем виде, – выскакивают двое из ларца.

– Да, парни, поработайте, пожалуйста. А Вадим пусть нас отвезёт в «Медклиник». Позвоните Серову, пусть готовит самого толкового врача. У миледи, возможно, перелом переносицы.

Глава 4

– Всё нормально, – говорит доктор чуть позже. – Просто ушиб.

– Со смещением? – уточняю я настороженно.

– Нет, без.

– А кровь?

– Сосуд лопнул.

– Её много было.

– Может не один. Не переживайте, – успокаивает. – Всё хорошо. Если будет беспокоить, обращайтесь смело, я изменю схему лечения.

Оглядываю его кабинет. Тут, как и во всей клинике – дорого-богато. В холле мраморные полы, в которых отражалось моё огорчённое и побитое подушкой безопасности лицо. Администратор на входе сразу предложила чай и кофе. А Игорь Дмитриевич этот зыркнул на неё так, что она отскочила. А потом буркнул: виски можно. Та лишь глазами захлопала.

А потом взглянул на меня. Да так взглянул, что снова прожёг своим взглядом этим пристальным. Тёмным взглядом, полным непонятных эмоций и мыслей.

Он настойчиво называет меня миледи и ведёт себя относительно по-джентельменски, а я уже рукой махнула на то, что будет дальше. И на судьбу своей старой машинки, которую оставила на том перекрёстке, сдав ключи людям из чёрных машин.

Всю дорогу до клиники мы молчали.

Вернее, молчала я, а господин Игорь Дмитриевич бурчал что-то недовольно в трубку телефона, из чего я сделала вывод, что из-за меня была отложена важная встреча.

– Может, вам по адресу ехать. Я взрослая дамочка, я сама справлюсь, – сказала я, хмыкнув.

– Миледи, – возразил он, поправляя меня. – Я уж взялся за дело и доведу его до конца.

Вот и довёл. Вернее, довёз меня до какого-то дорогущего места, где нас уже ждали. Я судорожно соображаю, хватит ли лимита на моей кредитной карте, чтобы расплатиться за консультацию и осмотр, но, когда выхожу, выясняется, что всё уже оплачено господином Платоновым.

Ну вот, теперь я хотя бы в курсе его фамилии.

Правда, ни о чём она мне не говорит.

– Давайте назначение, что купить надо, – протягивает он руку.

– Ну это я в состоянии купить себе сама, – пихаю листки в сумочку, только господин Платонов чуть ли не вырывает их у меня и передаёт своему водителю, кажется, Вадиму.

– Отвези нас в «Онегин», а сам в аптеку сгоняй, возьми по списку, – командует он.

Я вообще заметила, что Игорь Дмитриевич любит командовать и не любит, когда с ним спорят.

Но он не мой шеф, не начальник, не муж. Вообще никто.

Я просто помяла его дорогущую машину, вот и всё.

– Что с вашим «Бэнтли»? – уточняю, прочистив горло, когда мы садимся на заднее сиденье чёрного тонированного мерина.

– Жить будет, – бросает на меня косой взгляд.

Мне становится ещё более неуютно.

Вообще находиться с ним на заднем сиденье одного авто – это быть в постоянном напряжении.

Его слишком много, он заполнил собой весь салон. И его твёрдое предплечье, которым он несколько раз касается меня, побуждает меня отодвинуться подальше и прижаться к дверце машины.

Незаметно так прижаться…

Не вызывая подозрений.

Профиль у него красивый. Завиток волос падает на лоб. Тёмный завиток. Чёрный как смоль, практически. Лишь в коротких волосках на висках у него затерялись тонкие ниточки седины.

Греческий профиль, – размышляю я. – Нет римский. Как на старых монетах.

– И чтобы завтра всё было у меня на столе, Наташа, – рявкает он в трубку. – Иначе можешь писать заявление по собственному.

Не завидую я этой Наташе…

Хотя и себе сейчас тоже не очень завидую.

– Что дальше будет? – осмеливаюсь спросить, когда он заканчивает разговор. – Мы как-то разойдёмся по евро протоколу?

– Смешно, – бросает он без тени улыбки.

Наглый какой, – думаю в очередной раз и ёжусь.

– Замёрзла? Есть хочешь? Пить?

– Нет. Нет и нет, – отвечаю коротко, так, чтобы он больше ничего не спросил.

А он и не спрашивает, лишь молча едет туда, куда ему там надо.

Вскоре мы подъезжаем к зданию, на котором огромными яркими буквами красуется надпись: «Онегин».

Слышала я про это место, да не ходила. Мы вообще с Сёмой редко куда выбираемся. Даже не потому, что экономим, а потому что повода как такового нет и не было. Рестораны – по праздникам и особым случаям. В кафе делать нечего. Кофе можно и дома сварить. Логика у моего мужа железобетонная.

Он вообще экономный.

Вон даже с невесткой блудил на надувном матрасе на недавно отремонтированной квартире.

А снял бы гостиницу, до сих пор оставался бы нераскрытым.

Его экономия его же и подвела. Просчитался на мелочёвке.

Может, мои мысли как-то отражаются на моём лице. Оно сейчас напоминает маску грустного клоуна, только что ручейки слёз из глаз не брызжут. Зато под правом расплывается будущий синяк. Доктор предупредил, что через день-два он нальётся фиолетовым и будет сходить неделю.

Нос, когда мне сказали, что это не перелом и смещения нет, даже меньше болеть стал. Чудеса самовнушения, не иначе.

– Чего с тобой? – раздаётся сбоку.

– Всё нормально, – шмыгнув носом отвечаю.

– Сейчас лечение начнём и точно всё будет нормально, – отвечает Платонов. – А колымага твоя уехала в автосервис и на ремонт. Не переживай. Через два-три дня обратно пригонят.

– У меня сейчас нет лишних денег. А страховая…

– Я твоя страховая, – перебивает меня. – Тебе вообще повезло, миледи, я не в плохом настроении сегодня, – добавляет со смешком.

– Тебе тоже повезло, – бросаю в ответ дерзко.

Игорь Дмитриевич с интересом разворачивается ко мне и приподнимает брови, требуя:

– Поясни?

Глава 5

На самом деле, бросила я это просто так, не подумав. И то, что Платонов притормозил, несколько меня выбивает из колеи, но я быстро нахожусь.

– Что я не на танке сегодня тебя переехала, – хмыкаю, сложив руки на груди. – А на своём стареньком авто.

– Вы водите танк, миледи? – приподнимает он брови.

– Могла бы начать. Настрой какой-то боевой.

В голове снова мелькают образы из квартиры. Сёма… Рита… матрас…

Но почему же так больно?

Потому что не ожидала…

А Рома… ему ведь тоже надо сказать. Не позволю водить сына за нос!

Я реально хочу убивать. За себя и за него. Шок немного отступил и мне хочется что-то сделать изменникам, чтобы им жизнь мёдом не казалась.

– Что же послужило причиной твоего настроя? – взяв меня под локоток, Игорь Дмитриевич проводит внутрь ресторана.

Там длинноногая девушка администратор мажет по мне быстрым взглядом, а потом расплывается в широкой заискивающей улыбке перед Платоновым.

– Игорь Дмитриевич, прошу за мной. Ваш столик свободен.

– Ещё бы он был занят, Наталия, – замечает не с улыбкой, а с усмешкой он.

Мы минуем общий зал, поднимаемся на второй этаж, где в укромном спокойном уголке садимся за приватный столик. Передо мной оказывается меню. Прежде чем в него уткнуться натыкаюсь на взгляд Наталии. Она быстро отворачивается, но я успеваю отметить, с каким высокомерным выражением на лице она рассматривала меня. Небось, думает, кого Платонов притащил с собой? Красный нос и будущий синяк под глазом мне красоты не добавляют.