Ситуация получалась до крайности глупой.

– Да как вы смеете?! – рявкнула я, пытаясь сохранить гордый и независимый вид.

Взгляд графа опустился ниже и сфокусировался на моём лице. И смотрел он так, словно видел меня впервые. Однако его странное состояние продлилось так недолго, что уже через мгновение я решила, что мне почудилось.

Бровь графа приподнялась, а взгляд скользнул ниже. И вот теперь я смутилась по-настоящему.

В глазах мужчины появилась заинтересованность, уголки губ приподнялись.

– Не ожидал, что вы так быстро разденетесь, – с ехидцей заявил этот наглец. – Я ведь предупредил, что поднимусь, как только отдам распоряжения. Мы с вами ещё не всё обсудили.

– Не помню, чтобы вы меня предупреждали, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Дверь закройте. – И уточнила на всякий случай: – С той стороны.

– Непременно. – На лицо графа вернулось невозмутимое выражение, и он небрежно предложил: – Вам помочь зашнуровать платье?

Я задохнулась от возмущения.

– Мне необходимо будет принести шпаги в вашу комнату, – продолжил граф обыденным тоном. – Не думаю, что будет правильно, если вы продолжите дефилировать передо мной в полуобнажённом виде.

То есть это я дефи… как он там сказал? Неважно, смысл слова понятен. Я уже немного пришла в себя и потому, подтянув платье до более приличного состояния и сделав шаг в сторону от зеркала, чтобы не светить голыми лопатками перед посторонним мужчиной, поинтересовалась:

– То есть это я расхаживаю перед вами не в том виде? А не вы ворвались сюда без стука? – А потом до меня дошла суть его вопроса. – К-какие шпаги?

Граф наконец-то отвёл взгляд от меня, встал вполоборота, демонстрируя полное отсутствие интереса к моей персоне.

– Шпаги, которые я собрал на месте схватки у бандитов, – пояснил он. – Все обезличенные, и следствие они не заинтересовали. И, получается, теперь все принадлежат мне. Оставить в карете я их не могу, так как карету сейчас отправят в местный госпиталь. Там вашему кучеру окажут помощь. А донну поместят на ледник до приезда её родственников. Так могу я временно оставить шпаги в вашей комнате?

В его голосе появились лёгкие нотки раздражения. Графу не нравится, что я медленно соображаю? Я поджала губы.

– А почему бы вам не разметить их в своей?

– Потому что в таверне нет свободных комнат.

Граф снова повернулся ко мне, на этот раз глядя мне прямо в глаза. Я на мгновение потерялась в этом синем омуте, не иначе как от такой дерзости. Только поэтому я кивнула.

– Можете. – И поспешила добавить: – Только сейчас покиньте наконец мою комнату.

– Благодарю, донна. – Граф отвесил церемонный поклон.

Я наконец осталась одна, задохнувшаяся и раскрасневшаяся.

А ведь граф обещал сейчас вернуться. Я бросилась к зеркалу.

Кошмар. Щёки пылали. Да ладно щёки… Шея и декольте были не в лучшем состоянии. По-моему, от смущения у меня даже руки до кончиков ногтей покраснели. Это что, в этом мире так принято нагло общаться с женщинами?

– Бети, где ты ходишь? – рявкнула я, увидев в дверях служанку.

Надеюсь, она не столкнулась на лестнице с графом?

Откуда мне знать, кому подчиняется служанка Анны? Доложит потом моему временному отцу и мачехе, что от меня полуголой мужчины выходят.

Бети замерла в дверях с расширенными от испуга глазами. И я тут же испытала угрызения совести. Я на своих слуг никогда не повышала голос, и Анна, судя по реакции Бети, тоже.

А сейчас я разнервничалась. Было от чего, конечно. Едва ли настоящая Анна сохраняла бы спокойствие после лесного нападения. И всё же… разве Бети не пережила весь ужас вместе со мной? Достаточно вспомнить кинжал, прижатый к её горлу.

– Еду сейчас принесут, госпожа, – робко сказала девушка.

Точно! Я же её за едой отправила.

– Как твоя шея? – как можно мягче спросила я.

– Всё в порядке, госпожа, – настороженно глядя на меня, ответила Бети. – Граф Адриан ещё там, в лесу, велел обработать винным уксусом.

Получается, этот граф даже о моей служанке позаботиться успел.

Кстати, о графе… он вот-вот вернётся, а я…

Я бросила косой взгляд в зеркало. Я так и стою в сползающем платье. И зашнуровываться заново сейчас не вариант. Остаётся один выход – бадья с водой за ширмой. А графа пусть Бети встречает.

– Нет, сначала я искупаюсь. А ты… подготовь свежее платье и повесь на ширму, потом накроешь на стол.

– Но помочь вам – это моя обязанность.

Угу, и увидеть метку. А ведь она всё равно почти с неизбежностью её увидит, когда будет помогать мне одеваться. Самой мне здешнее платье не зашнуровать. Да ещё и корсет под ним. Пожалуй, стоит всё-таки как-то выяснить, кому она служит в первую очередь. Мне очень нужен человек, которому я смогу доверять. Чуть позже я обязательно с ней поговорю. А пока всё же не буду рисковать.

– Я справлюсь, – твёрдо сказала я.

Бети присела, опустив глаза в пол.

Я мысленно отметила необычное движение. У нас слуги просто кланялись или наклоняли голову, в зависимости от ранга. Нужно будет при первой же возможности обзавестись книгой по здешнему этикету. Не стоит надеяться, что кто-то спохватится и быстро вернёт меня обратно. Мысль была разумной, но при этом меня едва не захлестнуло отчаяние.

И я поспешила переключиться на решение насущных задач: скрыть своё происхождение, выжить и найти способ вернуться.

Оказавшись за ширмой, я просто перестала удерживать платье, и оно само сползло с плеч. Чуть сложнее оказалось справиться с корсетом. Зато без него мне сразу же стало легче дышать. Без тройного слоя юбок я, наконец, смогла познакомиться с местным бельём. Вместо удобных трусиков на мне было что-то вроде длинных шортиков почти до колен кремового цвета и украшенных бантиками. Это я как? В своём натуральном виде по чьей-то прихоти влетела не просто в чужой мир, но и в чужую одежду? И в чужое бельё? Жуть какая.

Раздевшись догола, я ещё раз оглядела себя, точнее, то, что мне было доступно: небольшая грудь с острыми пиками сосков, поджарый животик, крепкие мышцы рук и ног. Жаль, что тут не было зеркала. Однако и беглого осмотра оказалось достаточно, чтобы ещё раз убедиться, что тело было моё, давно и хорошо знакомое и тренированное. Надеюсь, что у меня будет возможность поддерживать себя и в этом мире в хорошем состоянии. А пока надо было помыться, смыть с себя не только дорожную пыль, но и контакт с чужой одеждой.

Вот только чем тут моются?

На табурете рядом с бадьёй лежали потрескавшийся серо-коричневый брусок с чёрными вкраплениями и странная сетчатая штуковина, похожая на засушенную рыбу. Тут же лежал серый кусок ткани, жёсткий даже на взгляд. Видимо, это были мыло, мочалка и полотенце.

Потрогав воду и убедившись, что она горячая, я прихватила мочалку и мыло и по приставленным ступеням забралась в бадью. Очень быстро я убедилась, что вариантом местной мочалки проще содрать кожу, чем смыть с неё грязь. Мыло тоже отказывалось мылиться.

– Бети! – взмолилась я, поняв, что при новом столкновении с реальностью мне самой с проблемами не справиться.

Из-за ширмы моментально выглянуло встревоженное личико служанки.

– Что-то не так, госпожа?

Я молча протянула ей брусок мыла и мочалку, напоминавшую дохлую рыбу.

– О боже! – выдохнула Бети. – Простите, донна Анна, это моя оплошность. У нас же с собой всё, что нужно. Простите, простите… это я, пока за едой бегала… забыла.

В голосе Бети звучала настоящая паника.

– Бети, успокойся, – остановила я её причитания. – Я тебя не виню. Мы обе пережили сильное волнение. Просто принеси то, что есть.

Служанка моментально скрылась из виду. Некоторое время я просто наслаждалась тем, что тело отмокает в горячей воде, а потом в моих руках оказались брусок приятно пахнущего белого мыла и мягкая губка кремового цвета. Ещё Бети принесла керамическую чашу с густой белой жидкостью и, указав на брусок, пояснила:

– Это то же самое. Я ещё до отъезда развела немного иберийского мыла для мытья волос, как вы любите. Только как же вы сами?..

Объяснять ещё раз, что справлюсь, не пришлось. Раздался стук в дверь. Неужели его сиятельство понял, что такое правила хорошего тона?

Бети, оставив меня, побежала открывать. Однако это был не граф. Я услышала негромкий женский голос. И хотя я была достаточно далеко от двери, запах еды почти мгновенно достиг и моего обоняния. Живот обиженно заурчал, намекая, что стоило сначала поесть.

Вздохнув, я нырнула с головой в бадью, чтобы намочить волосы, и занялась мытьём. Сложно обходиться без ванной с проточной водой. У нас в Чампии были самые совершенные ванные, покрытые дорогой эмалью. И воду не приходилось таскать вёдрами, она поставлялась по трубам.

Вымылась-то я сама, но, чтобы смыть мыло, я всё-таки призвала на помощь Бети. Пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы скрыть от девушки метку на лопатке.

Нашлось у нас и нормальное полотенце, и приятная на ощупь нижняя рубашка, которая полностью скрыла мою спину. Вручила мне служанка и чистые шортики, назвав их панталонами.

Почувствовав себя частично одетой, я смогла выдохнуть с облегчением и позволить Бети заняться моим одеванием. Отбиться от корсета мне не удалось. Моя пугливая служанка оказалась непреклонна. Аргументы «Мне нечего утягивать» с ней не сработали.

Оказалось, что корсет – это необходимая часть статуса, и если я не хочу выглядеть как крестьянка… Я сдалась. В моём хлипком положении сложно было устанавливать свои правила. Поверх корсета на меня надели нежно-голубое платье. Оглядев себя в зеркале, я признала, что, не будь корсета, платье висело бы на мне мешком.

А так я выглядела очень даже неплохо, если не считать, что на голове у меня вместо причёски была башня из мокрых волос, замотанных полотенцем.

Снова возникло острое ощущение беспомощности. Будь у меня огненная и воздушная магия, то одного бытового плетения хватило бы, чтобы высушить мою копну волос. Но это оказалось не единственным отличием.

Не сразу я заметила, что Бети, нахмурившись, изучает подол платья.

– Странно, – сказала она. – Вы как будто выросли немного. Платье раньше полностью прикрывало щиколотки. И вроде бы тоньше стали.

Я замерла, не зная, что ответить. Вот и нашлись отличия между мной и донной Анной. Но Бети уже сама нашла объяснение.

– Наверное, после стирки платье село. Говорила я, что нельзя доверять тамошней экономке. Воду перегрела.

Ну да, хорошее объяснение: короче стало, потому что подсело. А вот почему при этом оно не стало теснее в талии, а наоборот? К счастью, Бети уже успокоилась.

– Хорошо, что запас есть. Вы сейчас поешьте, а потом я немного отпущу подол. Не годится вам с голыми щиколотками ходить.

Слово «поешьте» спровоцировало голодный спазм в животе. Уговаривать меня не пришлось. Вот только, когда я увидела то, что мне принесли, я на мгновение застыла.

– Бети, – вкрадчиво позвала я. – А мяса не было?

– Мяса? Вы же его не едите.

Ещё как ем. Это что же, я теперь на одной траве сидеть должна?

– Немного принеси, мы в дороге.

– Так я с удовольствием. – Бети даже заулыбалась. – Сколько раз вам говорили, что сил не будет, если совсем мясо не есть.

Служанка выскочила за дверь. А я подошла к окну.

Окно предоставленной мне комнаты выходило на задний двор. И я невольно замерла при виде открывшейся мне картины. Молодой черноволосый мужчина в одних штанах стоял у колодца. Как раз в этот момент он наклонился, и слуга вылил ему на спину ведро воды. Мужчина распрямился и принялся растираться полотенцем, а я как зачарованная смотрела на перекатывающиеся под загорелой кожей бугры мышц, могучие плечи, узкие бёдра.