– Паспорт давай, – произносит Романыч после затяжной паузы. Вытаскиваю документ из сумки и, сделав два шага, протягиваю мужчине. – Садись, не проститутка. Сейчас заполним протокол.

– Какой?

– Статья шесть точка одиннадцать: занятие проституцией. Штраф две тысячи рублей. Оплатишь и будешь жить спокойно. Ты же законопослушный человек?

– А? Да. Стоп! Мне нельзя штраф. А если на работе узнают? – Кручу головой. – Я же с детьми работаю. Меня уволят, вы понимаете?

– Понимаю, – Романыч продолжает писать, – но ничем помочь не могу.

В этот момент в дверях появляется коллега сероглазого и зовёт его в коридор.

– Ну что, нашёл жертву для родственников? – Вопрос, который я успеваю услышать, прежде чем мужчины отходят от двери.

Она приоткрыта, и я могу их видеть, но не могу разобрать, о чём беседа. В какой-то момент они синхронно поворачиваются и две пары глаз устремляются на меня. Становится неуютно. Ёрзаю на стуле, не понимая, почему стала объектом внимания. На сегодня его достаточно.

– Какой номер детского сада? – Романыч заставляет оторваться от лицезрения СОБРовцев.

– Двадцать один семнадцать.

– Направим оповещение, что их воспитатель занимается проституцией.

– Нет, вы что, не надо! Какое оповещение? Я ничем не занималась. Я просто…

В этот момент сероглазый возвращается и, подойдя к Романычу, наклоняется к его уху. Неразборчивый шёпот настораживает, потому что мужчины поглядывают на меня.

– Уверен?

– А у меня есть варианты? Только она.

Вновь становлюсь объектом внимания, сжимаясь и обдумывая: если прямо сейчас сорваться и бежать, я успею скрыться?

– Отпустите меня, пожалуйста, – хнычу, не понимая, как доказать, что не являюсь той, кем меня все считают.

– Держи, – Романыч отдаёт мой паспорт сероглазому.

– Это тоже, – СОБРовец складывает бумагу, которая заполнялась минутой ранее и засовывает в карман. – Пошли, Снегурочка.

Незамедлительно вскакиваю и спешу за мужчиной. Уже знакомый мне путь быстро преодолён. И если я считала, что свободна, то ошиблась: вновь залезаем в микроавтобус. Дверь закрывается, а я оказываюсь на коленях уже знакомого мне персонажа. Он даже вещи мои прихватил из кабинета, поставив рядом с собой.

– А куда мы едем? – спрашиваю шёпотом.

– На базу.

– А где она?

– Где надо.

Содержательный ответ, однако, но лучше, чем ничего. Молчу, не провоцируя мужчину, который не позволил отправить Романычу оповещение в сад. Или позволил, но я не так поняла? Представила, как меня вызывает заведующая, размахивая перед носом бумагой, где чёрным по белому написано – проститутка. Какой позор…

Согреваюсь в его руках, но счастье оказывается недолгим, потому что машина вновь останавливается, и теперь уже все покидают салон. И мы в том числе.

– Держи, – протягивает мне пакет, – стой здесь и жди меня.

– Ага.

А здесь, это где? Здание, пугающее тёмными окнами, и территория, огороженная бетонным забором. Несколько машин припаркованы в стороне. И тишина. Приливы страха сегодня закончатся? И пока обдумываю, чем завершится сегодняшний день, который испытывает меня на прочность, достаю куртку и надеваю поверх костюма. Топчусь на мечте, переминаясь с ноги на ногу, и прячу руки в карманы.

Телефон! Моему счастью нет предела, но оно схлопывается, когда понимаю – разряжен.

– Да что же это такое, – сетую в голос. – Этот чёртов день закончится?

– Закончится. Через полтора часа.

Обернувшись, наблюдаю перед собой очень привлекательного мужчину в джинсах и дутой куртке. Приятная внешность: квадратное лицо с выдающимися скулами, прямой нос, аккуратный рот и выразительные серые глаза. А ещё отсутствие волос на голове. То есть, они имеются, но представляют собой растительность не длиннее пары миллиметров. Точно, сероглазый!

– Ничего себе… – охаю, рассматривая его без балаклавы.

– Не нравлюсь? – Склоняет голову набок, ожидая ответа.

– Нет. То есть, да. То есть, вы привлекательный.

– Пошли. – И мы направляемся к одной из припаркованных машин. – На переднее.

Оказываюсь внутри, ощутив дикий холод. Видимо, транспортное средство много часов простояло на парковке.

– Итак… – Ныряет в карман, вытаскивая мой паспорт. – Зима Виктория Викторовна. Зима?

– А что не так?

– Ничего, – отмахивается, проворачивая ключ в замке зажигания. – Расклад такой: либо я передаю протокол задержания по месту твоей работы, либо ты оказываешь мне услугу.

– Ещё раз повторю: я не проститутка. Никаких услуг интимного характера оказывать ни вам, ни кому-либо другому не буду.

– И не надо. Твоя задача – притвориться моей девушкой. На пару дней. Или дольше.

Смотрю на него не моргая, переваривая предложение.

– А настоящую девушку вы найти не можете?

– Нет времени. Потому что до Нового года осталось… – указывает на квадратный экран, – чуть больше часа.

– А почему такая срочность?

– Нужна жертва для моей семьи.

– Жертва?.. – сглатываю, уставившись на мужчину, который, кажется, не считает, что произнёс нечто странное.

– В переносном смысле.

– А можно мне просто домой?

– А дом где?

– В Москве.

– А мы в Дмитрове. Даже если ты поймаешь такси, в чём я очень сомневаюсь, то окажешься дома часа через два, а то и больше.

Мы в Дмитрове. Как мы здесь оказались? Я не очень хорошо ориентируюсь, и, вероятно, в какой-то момент потерялась между городами. Коттеджный посёлок находился в другой стороне. Или мне кажется?

Но я согласна с сероглазым: домой я доберусь нескоро. Да и страшновато ночью ловить попутку на трассе. И другого выхода у меня нет, потому что телефон разряжен, а человек, ожидающий моего ответа, вряд ли согласится везти меня домой.

– Что я должна делать?

– Ничего особенного. Приезжаем, ты со всеми знакомишься, общаешься, шутишь, ешь, празднуешь, веселишься.

– А в какой момент я стану жертвой?

– Как только переступишь порог дома.

– Не поняла, – трясу головой.

– В общем, моя семья… – трёт ладонями лицо, – большая и шумная. Иногда очень шумная. А я люблю тишину. Понимаешь? – Смотрю, не моргая, ожидая продолжения и пока не понимая, в какой момент произойдёт жертвоприношение. – Они громкие, навязчивые, нарушающие личное пространство и не понимающие слова «нет».

– И?

– Поэтому я привезу тебя, представлю своей девушкой и пойду спать. Твоя задача – стать для них центром внимания. Новый человек – повод забыть обо мне.

– Ага… – всё ещё не понимаю, чего он от меня хочет. – А спать можно или я должна привлекать их внимание двадцать четыре часа?

– Конечно, можно. И спать, и есть, и скакать, и прыгать, и шуметь. И много чего ещё. Только подальше от меня.

– Простите, пожалуйста…

– Прости. На «ты». Кстати, меня зовут Максим, – протягивает ладонь, которую я автоматически пожимаю.

– Максим, можно уточнить? Это шантаж?

– Да, – отвечает честно. – Я не оповещаю руководство детского сада о подозрении в занятии проституцией, а ты становишься моей девушкой на некоторое время.

– А спать с тобой я должна?

– Да. Просто спать. То есть, в одной комнате и на одной кровати. Секс в условия не входит.

Не самые плохие условия, но и не радостные. Что это за семья, которой нужна «жертва»? Неужели они действительно настолько невыносимы? Их много и как мне с ними справиться? Но с группой пятилеток я же справляюсь, а тут взрослые люди, с которыми можно договориться.

Посматриваю на время, неумолимо приближающее нас к Новому году. Сомнения раздирают, но я устала физически и морально, а ещё замёрзла и голодна. Сегодня был непростой день. Настолько, что я готова дать согласие Максиму. К тому же на кону работа, а ею очень дорожу.

– Ты выполнишь условия? Я могу тебе доверять?

– Через двадцать минут ты войдёшь в мой дом, где родственники расскажут обо мне всё. Ты будешь знать то, чего я сам о себе не знаю. Так что, поверь, тебе будет чем крыть.

– Что ж, тогда я согласна.

Глава 3

– Долго ехать? – Обращаю внимание на дорожные указатели, мелькающие по пути следования.

– Нет.

На беседу он не настроен: собран и даже напряжён. То и дело посматривает на телефон, который закреплён на подставке, а когда громкий звук оповещает о входящем звонке, бросаю взгляд, прочитав «Мама».

– Да, мам. Еду, скоро буду. Нет, не один. – Косится в мою сторону. – С девушкой. Её Вика зовут. Да, останется. На пару дней точно. И я тоже останусь. Обещаю.

Короткие ответы, дающие понимание, что не очень-то Максиму доверяют, особенно мама.

– Ты не предупреждал семью, что приедешь не один?

– Я вообще не собирался ехать. Первоначально планировал заступить на смену, как в прошлом году. И в позапрошлом тоже.

– Не получилось?

– Оказывается, не у меня одного были такие планы. Не все люди мечтают в Новый год оказаться в обществе своей семьи.

– Это ужасно. Бежать на работу от родных, потому что… А почему?

– Может, люди в ссоре, может, не ладят друг с другом, а может, в гости приедут те, с кем не хочется контактировать. Или как у меня – ни минуты покоя.

С мамой он говорил спокойно, но о родственниках отзывается не совсем позитивно. Что это: невозможность не контактировать, или же двуличность? Я знаю его несколько часов, за которые он произнёс несколько фраз, а после перешёл на шантаж. Но угрозы с его стороны я не чувствую, скорее, наоборот: зная, что Максим работает в правоохранительных органах, испытываю спокойствие.

Но что меня ждёт в его доме? Я приеду и… Как общаться с незнакомыми людьми, которых, как я поняла, много. Кто они? Точно есть мама, а кто ещё?

– Насколько большая у тебя семья?

– Человек пятнадцать. А если родня приехала в гости, то все двадцать.

– А ты один ребёнок?

– Нас четверо.

– Ты один холостой?

– Да.

– А сколько тебе лет?

– Тридцать четыре.

– Расскажи что-нибудь о себе: предпочтения, привычки, особые нюансы.

– Нет времени. Тебе всё расскажут. Даже если ты не спросишь.

Вот и поговорили. Видимо, он не планирует вдаваться в подробности, бросив меня на растерзание родственникам и спокойно удалившись спать. Зачем вообще в таком случае ехать туда, куда ехать не желаешь?

– Зачем ты едешь к своим? То есть, ты ведь мог сказать, что у тебя другие планы. С той же девушкой, например. Или с компанией друзей.

– Несколько лет так и было. Мама обижается, отец вкидывает претензии, сёстры недовольны, что отдаляюсь от семьи.

– А сам не хочешь с ними пообщаться?

– Хочу, но в пределах разумного. А познакомившись с ними, ты поймёшь, что границы для них пустой звук, а неудобные вопросы – норма.

– А как мне отвечать? На эти неудобные вопросы.

– Как хочешь. Хочешь, ври, хочешь, говори правду. Мне всё равно.

– А если спросят о тебе и наших отношениях? Как познакомились и когда.

– Скажи…  – замолкает, видимо, обдумывая ложь, которая уже скоро должна быть озвучена. – Познакомились месяц назад. В каком-нибудь ночном клубе.

– Я по таким заведениям не хожу. Моя зарплата подобные траты не переживёт.

– Поэтому подрабатываешь в праздники? – Недобро усмехается, намекая на заработок собственным телом.

– Я не проститутка. – Мне кажется, или за несколько часов я произнесла это слово больше раз, чем за все двадцать шесть лет? – Я воспитатель в детском саду. Да, у меня есть двоюродная сестра, у которой агентство праздников. И да, я не против провести несколько мероприятий для детей в канун Нового года, если это достойно оплачивается. Так что оставь грязные намёки при себе.

– Ну знаешь, увиденная сцена говорила сама за себя. Мужик со спущенными штанами и ты на диване. Плюс ты единственная женщина в доме. Я бы в последнюю очередь подумал о проведении праздника для толпы мужиков.

– А о чём подумал?

– О том, что в протоколе написано.