За огромным столом пустых мест оказалось куда больше, чем я думала. Около половины гостей, из тех, кто жил в Краале или поблизости, покинули замок, дабы, заперев изнутри ставни и двери, предаваться страху в родных стенах, вместе с такими же испуганными близкими. Среди уехавших был и нотариус Джемис. Оставшиеся изо всех сил делали вид, что ничего не происходит, но уныние витало в зале, словно привидение под потолком.

Гости тихо переговаривались между собой – общий разговор не клеился. Я то и дело слышала: «Какой ужас!», «Что же будет?» и «Когда мы сможем уехать?»

По правую руку графа Рича, сидевшего во главе стола с задумчивым видом, расположилась бабушка, по левую – Рэндальф, который в эту минуту был очень похож на отца. Пожалуй, впервые я видела его таким мрачным. На другом конце стола Клементина пыталась наладить беседу с гостями, но я заметила, как неестественно она улыбается, как напряжена, испугана. И это удивило меня, ведь я не могла забыть ее выражение лица в то мгновение, когда на Рэнди было совершено покушение. Она радовалась тому, что Гальфи стал на шаг ближе к наследству, а значит, после возвращения пасынка должна была испытывать разочарование, грусть, даже злость. Но не испуг!

Граф покинул общество, не притронувшись к еде и даже не уделив времени бабушке, из чего я сделала вывод, что он все еще раздумывает над моим предложением. Впрочем, бабушка вполне его понимала. Она, едва ли не единственная из гостей, вела себя так, будто ничего не случилось. В отличие от баронессы Савой.

– Беата, зачем я только послушала тебя! – уже в который раз проныла она. – Мне даже в страшном сне не могла присниться такая история!

Бабушка пожала плечами и промолчала. После чего взглянула на Рэндальфа.

– Что ты планируешь предпринять, Рэнди? – спросила она, и гости дружно замолчали, навострив уши.

– Повторю облаву, – махнул буйными кудрями он. – И буду повторять до тех пор, пока в Рослинсберге не останется ни одного волка!

– Какой урон природе! – горестно вздохнула бабушка.

– Очень правильно, молодой человек, убейте их всех! – кровожадно воскликнула Шарлот. – Господь сам разберется, есть ли среди них волк-убийца!

Отужинав, гости разбились на группы, не стремясь вернуться в свои покои. В прохладном, несмотря на ярко пылающие камины, зале ярко горел свет, даря ощущение безопасности, а у дверей застыли дюжие герцогские стражники. Казалось невозможным, что где-то рядом бродит ужасный монстр, убивающий людей, ведь огонь дружелюбно трещал, бульоты на столе дымились, десерты манили.

Когда бабушка поднялась, я последовала за ней, но очень быстро отстала, не желая слушать Шарлот. Пожалуй, после этой поездки бабушка задумается, брать ли подругу с собой в качестве компаньонки.

– Я так благодарна, леди Торч, что вы не уехали! – вдруг услышала я и, обернувшись, увидела графиню.

Она смотрела на меня с заискивающей улыбкой.

– Добрый вечер, Клементина, – улыбнулась в ответ я. – Бабушку сложно испугать, если вы об этом. Но то, что происходит, конечно, ужасно.

– Ужасно! – воскликнула она, и я вновь отметила, как она бледна. – Как вы думаете, зверь не сможет пробраться в замок?

– Вы – хозяйка, Клементина, вам должно быть виднее, – философски заметила я. – Думаете, он охотится на кого-то из тех, кто живет здесь?

– Боже упаси! – совсем побелела она. – Эвелинн, я – мать и опасаюсь за жизнь сына!

– У вас есть основания для этого, леди Рич? – услышала я знакомый голос.

Дарч подошел бесшумно, словно кот, и теперь стоял напротив графини, чуть склонив голову в вежливом поклоне.

– Опять вы! – поморщилась та. – Нет, господин Дарч, оснований у меня не больше, чем у любого из присутствующих.

– С Гальфи не должно случиться ничего плохого, – сказала я, успокаивающе положив ладонь на ее запястье. – Кроме того, думаю, вы позаботились о его охране?

– Конечно, – она благодарно сжала мою руку, – у его покоев круглосуточно дежурят, да и я буду ночевать там, а не у себя.

– Очень разумно, – кивнул старший дознаватель, – впрочем, охрана нужна не столько от «волка», сколько от убийцы вашей горничной. Вы, случайно, не подозреваете кого-нибудь?

Она посмотрела на него с таким изумлением, словно он предложил ей раздеться перед гостями догола.

– Как вам могло такое в голову прийти? – воскликнула она. – У нас было все хорошо, пока… пока Эндрю не решил собрать гостей на праздник. Ищите среди них!

И она ушла, что-то возмущенно бормоча под нос.

– Хорошая версия, – согласился Дарч и предложил мне руку. – Прогуляетесь со мной по галерее, леди? Шесть тысяч шагов после ужина мы, конечно, не сделаем, но треть – лучше, чем ничего.

Кладя ладонь на предплечье старшего дознавателя, я покосилась на него с удивлением – неужели, шутит? Но он говорил совершенно серьезно.

Я огляделась, нашла глазами бабушку и, увидев, что она смотрит на нас, кивнула ей. Она кивнула в ответ и вернулась к разговору с одним из гостей – с Дарчем она за меня не волновалась.

Мы покинули зал, чтобы перейти в ту же галерею, в которой я гуляла с графиней, и медленно двинулись вдоль нее, разглядывая портреты. Те смотрели равнодушно – кем мы были для них, многим из которых насчитывались сотни лет? Былинками на драконьей шкуре вечности.

Помещение не могло не напомнить Галерею славы в Министерстве магии. Когда-то я хотела задать Дарчу один вопрос, но не решилась. А сейчас момент показался подходящим – как бы ни увиливала я от этого, как бы ни старалась не замечать, но между мной и старшим дознавателем больше не было пропасти, лишь узенькая тропинка, по одной стороне которой двигалась я, а по другой – он. И двигались мы в одном направлении.

– Я бы хотела пролить свет на некое обстоятельство, но не знаю, как задать вам вопрос, Демьен, – честно призналась я, не глядя на него.

– Вы интригуете, Эвелинн, – скучнейшим тоном сообщил он, однако по быстроте, с которой ответил, я поняла, что он, действительно, заинтригован.

За окнами снова шел снег, медленный и густой. Никогда и нигде я не видела столько падающего снега, как в Рослинсберге. В его движении было что-то завораживающее, даже пугающее, будто не за снегопадом я наблюдала, а за концом света.

Дарч на мгновенье теснее прижал к себе мой локоть, напоминая о сказанном. Что ж, будь как будет.

– В Валентайне, в Галерее славы, я увидела портрет мага по имени Шеррин Дарч… – заговорила я, повернувшись к нему.

– Это мой отец, – тут же ответил старший дознаватель.

Вот так? Так просто? Впрочем, мне показалось, что спокойствие Дарча напускное.

– Значит, я не ошиблась, – кивнула я. – Родовое сходство не слишком явное, но все-таки вы похожи.

– Эвелинн, вы не об этом хотели спросить, – усмехнулся уголком рта старший дознаватель. – Вы уже догадались, что он – мой родственник, наверняка, раздумывали, кем он мне приходится. Но не это вас заинтересовало, так ведь?

Я почувствовала, как заалели кончики ушей. То, что Дарч любого человека способен прочитать, как открытую книгу, я поняла давно, вот только мне не хотелось стать еще одной книгой на его полке. Прочитанной. Заброшенной. Не интересной.

– Я прилежно училась истории, в том числе истории магии, – раздраженно ответила я. – Если портрет мага висит в Галерее славы, значит, он знаменит, но, как я ни пытаюсь, не могу вспомнить этого имени. Почему?

Дарч молчал. То ли раздумывал, как ответить, то ли не знал – что отвечать.

– Портрет может быть размещен в Галерее в обход положенного регламента, по личному указанию императора, вы это знаете? – наконец, ответил он вопросом на вопрос.

Я отрицательно качнула головой – откуда мне было знать? – и поинтересовалась:

– Ваш отец оказал Его Величеству какую-то услугу? Если это государственная тайна – можете не отвечать.

– Видите ли, – к моему удивлению, старший дознаватель казался растерянным, – я и сам того не знаю. Но когда… – он запнулся, отвернулся и завершил странным, глухим голосом, – …когда отца не стало, его портрет появился в Галерее.

Впервые я слышала от него подобный тон, на который сердце отозвалось острой жалостью, будто на ужасную потерю. Не понимая, что делаю, я приподнялась на цыпочки и коснулась губами гладкой и прохладной щеки Дарча. И попыталась вытащить свою руку, чтобы тут же уйти.

– Эвелинн? – остановившись и не выпуская моей руки, старший дознаватель смотрел на меня так, будто я была виновна в преступлении. – Зачем вы это сделали?

– Я… сама не знаю, – выдохнула я. – Мне показалось…

И замолчала. Как я могла ему объяснить, что ясно ощутила в сказанном скорбь по ушедшему, к которой примешивалось еще что-то. Какое-то чувство, которое просто невозможно было связать со старшим дознавателем Особого отдела Департамента имперского сыска Демьеном Дарчем.

– Вам показалось, леди, – сказал Дарч, и я поняла, что он сдерживается, чтобы не произнести это слишком резко, даже жестко.

– Конечно, – поспешила согласиться я, – простите меня, Демьен!

Уже в следующее мгновение наши губы встретились, а его дыхание смешалось с моим. Если я и пыталась по привычке что-то анализировать, осознала только, что в стылой галерее внезапно стало так жарко, что захотелось выбежать на улицу, под снегопад конца света. А затем я просто потерялась в чувственных поцелуях и прикосновениях, в страсти, которую я могла бы ожидать от «светлого» Дарча, но никак не от Дарча, находящегося при исполнении.

Не знаю, сколько времени мы стояли, жадно целуясь, прижавшись друг к другу и не желая размыкать объятий, но шум, послышавшийся у входа в галерею, заставил нас отпрянуть, словно котов, облитых водой. На мгновение мы замерли, тяжело дыша и глядя друг на друга. И в зрачках Дарча я увидела то же безумие, которое он, наверняка, разглядел в моих. А затем он пробормотал нечто вроде: «Мне надо идти» и исчез так быстро, что я не успела ни отдышаться, ни сказать хоть что-нибудь. Впрочем, я была настолько ошеломлена произошедшим, что говорить ничего не собиралась, более того, была благодарна Дарчу за поспешное отступление.

Когда в галерею зашел кто-то из гостей, я уже выходила в дальнюю дверь, чтобы оказаться в противоположном крыле замка. Смятение не покидало, и нужно было срочно сделать что-то, чтобы прийти в себя. Кажется, я знала, что мне поможет, как помогало всегда. Этому научила моя дорогая Валери: «Делай, что должна, и будь что будет!» – так она говорила. В Рослинсберге скрывалось слишком много тайн! Одну из них я собиралась раскрыть прямо сейчас.

Позабыв о том, что не одета для улицы, о том, что по замку бродит «высокий правша и, скорее всего, мужчина», уже лишивший жизни двоих человек, я быстро шла, почти бежала по направлению к лестнице, ведущей на открытую галерею. Ту самую, где однажды увидела пятно угрожающей черноты, замершее на крыше башни.

Дрожа от волнения, я толкнула дверь в конце коридора, чтобы оказаться в ледяных объятиях северного ветра. Холодно мне не было, как не было страшно. Горячие поцелуи Дарча тлели на губах, плавя кровь, и мне хотелось как забыть о них, так и… никогда не забывать.