«Ничего, привыкну, оригинал ведь не обращал внимание на эти мелочи, вот и я перестану, – подумал он. – Хотя помыться, как следует, в баньке, все же не мешало бы».

Рюрик вспомнил, что лежит сейчас на втором этаже в спальне усадьбы самого Гостомысла, умершего в конце восемьсот шестидесятого года, сразу после возвращения из Хедебю, где выдал за Рюрика свою дочь и собственно пригласил на княжение в северную Русь.

Вот только Ефанда отчего-то все никак не могла забеременеть несмотря на все старания мужа.

«И еще долго не забеременеет, – припомнил Рюрик, – вплоть до семьдесят восьмого года, года родится Игорь… То есть наследника от нее ждать еще четырнадцать лет. А может и рожала регулярно эти годы, да дети умирали во младенчестве? Вполне может быть… собственно обычное дело в эти времена и от подобных несчастий не застрахованы даже богатые и властьимущие».

Чтобы отвлечься от запахов Рюрик решил провести ревизию памяти, а то все было как-то мутно, одно наслаивалось на другое, требовалось ее словно бы пролистнуть, как ранее прочитанную книгу, для освежения некоторых ключевых моментов и сортировки фрагментов памяти Рюрика и Рериха.

Детские годы, что Рюрика, что Рериха едва прощупывались. Причем детские воспоминания полковника пострадали гораздо сильнее, почти ничего не помнил о школьных годах, ни как звали первую учительницу, одноклассников, даже номер школы выпал, а вместо лиц размытые пятна…

Про детство Рюрика тоже сказать ничего особенного было нельзя, разве что жесткие тренировки владения оружием остались в памяти особенно отчетливо. Отец князя и его ближники хирдманы учили биться юнца всем чем только можно: топорами, мечами, копьями, со щитом и без. Даже лук осваивал, хотя данный вид оружия у викингов почему-то популярностью и уважением не пользовался.

Дальше с воспоминаниями дело обстояло получше. Вот первый поход Рюрика под предводительством своего отца и первый бой в Афганистане с душманами Рериха, тогда еще простого лейтенанта десантника.

Собственные походы Рюрика, оборона своего борга от чужаков, и приглашение уже капитана ВДВ Рериха, отлично показавшего себя в многочисленных схватках в спецподразделение «Альфа», а оттуда в «Вымпел».

Дальнейшая жизнь Рериха помнилась достаточно отчетливо, по крайней мере он прекрасно помнил с каким заданием отправлен в прошлое, и это главное, потому обновленный Рюрик сосредоточил свое внимание на своей памяти, как хроноаборигена, а именно ключевом событии – приглашение на княжение в качестве компромиссной фигуры и беспристрастного судьи.

Здесь на севере за лидерство и влияние, боролись сразу три силы. С одной стороны славянские племена: ильменские словене и кривичи, с другой стороны – чудь и весь, а так же обосновавшиеся на берегах Балтийского моря и Ладоге даны с норвегами, обзываемых варягами.

Из-за чего весь сыр-бор? Из-за бабла конечно! Викинги грабили всю северную Европу, особенно доставалось Англии и Франции, точнее королевствам, что находились на данных землях и все это награбленное добро, а так же рабов надо было куда-то сбывать и собственно было куда. Имелось два маршрута получившие в дальнейшем известность как «путь из варяг в греки» и «путь из варяг в хазары». Кривичи со словенами держали первый маршрут, а весь с чудью – второй. И естественно им хотелось, чтобы основной товаропоток шел именно по их пути.

Тут еще варяги коих славяне постепенно выдавили на север, чтобы окончательно не слететь с торгового трафика, помогали то одной стороне, то другой, действуя из принципа: разделяй и властвуй. Властвовать может и не властвовали, но не давали ни одной из сторон одержать верх.

В общем после нескольких лет изнурительной междоусобицы, понимая, что война приносит только лишние человеческие потери, а так же сильно страдает торговля, порешили по предложению новгородского старейшины Гостомысла призвать князя со стороны, дабы ни нашим, ни вашим и в то же время, как бы своего для всех ибо в Рюрике текла кровь как данов с норвегами так и славян с финно-уграми.

Рюрик естественно дураком не был и прихватив с собой родичей, а так же всех желающих коим остро не хватало земли переселиться, принесших ему клятву верности поспешил на Русь. Оно и понятно, кто ж откажется от власти, кою ему дают на блюдечке с голубой каемочкой, особенно учитывая, что на родине у него были большие проблемы и особо в жизни ничего не светило? Другие, чтобы стать королями, кровь льют реками не жалея ни своих, ни чужих. Как говорится, дают – бери, бьют – беги. Он бежал и взял.

Как мог, где словом, а где мечом, разрулил ситуацию между славянами, финно-уграми и варягами, покрошив самых упертых, кои всегда и везде найдутся. Понятно, что все равно остались недовольные, причем с со всех сторон, но резня почем зря прекратилась, а это главное. В общем сделал все по пословице: худой мир лучше доброй ссоры. Ну и стал получать свою дольку пошлин с торгового трафика по обоим маршрутам.

Сам он сейчас сидел в Новгороде и контролировал ильменских словен с варягами. Его братья – Синеус сидел в Белоозере и держал под контролем весь с чудью, а Трувор правил в Изборске, держа под контролем кривичей.

После быстрого замирения племен, некоторые варяги стали скучать, ну и трофеев им было мало, все что получили быстро промотали. А скучающий варяг, это буйный варяг, а когда этих буйных слишком много, то они своими необдуманными поступками вполне могут разрушить кое-как установленное и все еще очень хрупкое перемирие, кое только тронь и оно развалится. А политическим противникам только и нужен какой-нибудь повод, чтобы вновь начать махать острыми железками.

Так что Рюрик из двух зол выбрал меньшее и отпустил всех жаждущих дополнительных приключений на свою задницу и трофеев под нее же, под предводительством столь же буйных побратимов Аскольда и Дира на юга.

Эти двое увели около пяти сотен бойцов и этого им хватило, чтобы за один сезон захватить Киев и взять под контроль несколько окружающих город племен: дреговичей, древлян, полян и северян. Благо речная система позволяла их всех быстро охватить. В общем Рюрик признавал, что эта парочка неплохо развернулась, хотя впереди у них непростые отношения с Хазарским каганатом, ведь последние два восточных племени платили дань им и конфликт с каганатом по этому поводу неизбежен. Хотя в реальной истории Аскольд с Диром тоже стали платить дань каганату. А как повернется история сейчас уже неясно…

Данное решение Рюрика, тоже следовало признать, не без недостатка, ведь отпуская людей он довольно сильно ослаблял свою дружину, практически на треть, чем могли воспользоваться противники. Могли… Но могли и не воспользоваться. Тут уже многое зависело от его действий и политической мудрости, коей реципиент изначально обделен не был, что и показало быстрое замирение противоборствующих сторон и расширение влияния в реальной истории. А вот если бы не отпустил, то шансы, что ситуация выйдет из-под контроля и все сорвется в кровавый угар, были практически стопроцентные.

«И судя по всему ситуация постепенно накаляется», – сделал вывод Рюрик, проанализировав ситуацию, вести в последние месяцы поступали не самые хорошие.

Всех недовольных со стороны ильменских словен и частично кривичей (северные рода) объединял некто Вадим Храбрый, один из словенских вождей. Хотя тут скорее всего примешивалась еще и личная месть, ибо Вадим рассчитывал взять в жены Ефанду и тут такой облом, ее отдали какому-то левому варягу. Была ли там любовь или дело лишь в голом расчете не суть важно.

– Проклятье! – раздраженно зашипел Рюрик. – Пока не разберусь с этим вождем даже шагу из Новгорода сделать нельзя…

Тут как в поговорке, кот из дому – мыши в пляс. В общем стоило бы только кинуться на юг в Киев, чтобы прибить Аскольда и Дира, как его противники захватят власть, перебив всех его сторонников, что конечно же было недопустимо.

А это значит, что у нацика появлялась некоторая временная фора, минимум в полгода, а то и год, кою если не медлить и не тупить можно с большим успехом разыграть. И что-то подсказывало Рюрику, что нацик тупить и сильно затягивать с реализацией своих планов не станет.

– Он уже завтра, точнее сегодня с утра, начнет раздавать необходимые указания… Впрочем и я медлить не стану. Проблема лишь в том, что нацику будет подсуживать сама природа, ибо потеплеет раньше и возможностей у него будет больше.

3

Рюрик не заметил, как уснул, а проснувшись, почувствовал себя полным сил. Тело слушалось, как и должно слушаться собственное тело, без усилий и дополнительного контроля.

– Бр-р… дубак… – поежился Рюрик, невольно укутываясь одеялом. – Первое что надо сделать, это создать нормальную систему отопления…

Но уже через мгновение Рюрик отбросил одеяло от себя и вскочил на ноги.

Лампадка давно погасла, но начавшийся рассвет, а значит времени уже довольно много, освещал спальню через слюдяное окно-бойницу.

Тело буквально бурлило силой (несмотря на дающий-таки о себе знать пост алкогольный синдром), по крайней мере если сравнивать его с телом шестидесятилетнего человека, пораженного раком костей. Хотелось какого-то действия. Вторая молодость, пусть и не первой свежести учитывая условия средневековья, дарила ему чувство радости, хотелось смеяться и дарить радость другим.

Рюрик провел разминку и бой с тенью. Но это все было не то. Разве что отметил, что мышцы реципиента хоть и хорошо развиты, но вот некоторой гибкости им не хватает, на шпагат не сесть, плюс придется нарабатывать мышечную память, но это пустяк.

Его взгляд зацепился за меч в ножнах, что висел на стене по правую руку нал сундуком. Он вынул оружие, обследовал его (среднего качества клинок, далеко не булат, со следами зарубок и правок) и несколько раз взмахнул клинком.

– Надо провести спарринг…

Быстро оделся, благо слуги сложили его одежду на лавку по левую руку и не пришлось метаться по спальне в поисках шмоток.

Натянул простую льняную рубаху, одел кожаные штаны, и намотав портянки обулся в сапоги. Поверх одел кожаную меховую куртку с мехом внутрь, а на голову нахлобучил шапку. Затянул пояс с мечом и ножом.

Заглянул в сундук. Как и помнил, там лежала кольчуга из толстых крупных клепаных колец, несколько топориков, ножей, еще один меч, типа бастарда (парадный вариант), наконечники к копьям, сулицам и стрелам, а так же шлем кольчужной бармицей.

Ни кольчуга, ни тем более шлем обновленного Рюрика не устраивали. Хлам.

Кольчуга в плане защиты тела вообще профанация, кто бы там чего не говорил. Ни стрелу не держит, ни дробящего удара, учитывая что сейчас как-то поддоспешники не используются. И что с того, что меч или топор ее не пробьет, если тебе все внутренности отобьет и ребра переломает?

Шлем тоже ерунда. Несмотря на полумаску, лицо практически открыто. Что с того, что верхняя часть лица защищена, если скользящий удар угодит по нижней челюсти?

В общем доспехи требовалось обновлять кардинально. Но это пока не к спеху, еще успеется.

Лежали в сундуке в отдельных шкатулках и некоторые ценности, серебро монетами и гривнами, золото, в основном монетами, ювелирка, простая и с драгоценными камнями, кольца, сережки, цепочки и прочее. Имелась и драгоценная посуда в виде кубков и чаш. Объем средств надо сказать не впечатлял, но оно и понятно, это сугубо личная казна, так сказать на мелкие расходы, опять же поиздержался, а купцы появятся еще не скоро. Основное богатство сейчас лежит в виде недавно собранных в результате полюдья, мехов, на специальных складах – дань с местных племен.

Среди всего этого драгоценного барахла, нашлось серебряное зеркало.

Рюрик с удивлением понял, что не помнит своего лица, точнее перед глазами вставало нечто усреднённое между лицом реципиента и Рериха, словно наложили две фотографии друг на друга с помощью специальной компьютерной программы.

– Вот и узнаем, как я действительно выгляжу…