Ей вспомнилась прогулка с Виринеем от дерева к дереву. И прекрасное видение – Пинна, приветливо поднявшая ладонь. Саша задумалась и не заметила, как очередь дошла и до неё.

– Ты хочешь что-нибудь рассказать? – шепнул ей на ухо Руфин. – Или пойдём дальше? Если не хочешь, не надо.

– Почему же! – встрепенулась Саша. – Вот как раз прошлой ночью, в твоей норе, такой странный сон видела…

И она начала:

– Мне снилось, что я живу на вершине горы. И не простой, а вулкана. Вершина у горы вогнутая, как глубокая чаша – кажется, это называется кальдера. И в самом низу её – дыра, глубины невообразимой, откуда может подниматься горячая лава или ещё что. Так вот… Я живу в кальдере, на самом верху чаши, и совсем без всякого дома, просто на склоне. Эта чаша является ещё и кухней погоды. И это я создаю её своими мыслями, глядя вниз, в жерло, над которым всегда вьётся дымок.

Саша передохнула и мимолётно оглядела сидящих рядом – все сидели тихо и слушали внимательно.

– Бывает, вся кальдера заполняется облаками. Иногда они белые и пушистые – мягкие, как вата, будто хотят укутать и успокоить. А иногда просто липкий серый туман – ничего не видно, и тогда так тошно и тоскливо, – продолжала она. – Случается и солнечное время, когда воздух абсолютно прозрачен, над головой всё синее-синее, до боли в глазах. А свет такой яркий, что кажется, все предметы видны не только снаружи, но даже внутри – то есть видно, как они устроены.

А уж когда вулкан просыпается!.. Уши глохнут от грохота! Со свистом рассекая воздух, проносятся осколки камней и целые глыбы. А кипящая лава подступает к самым ногам, грозя каждый раз поглотить меня целиком. Но каждый раз извержение счастливо заканчивается – лава отступает назад, в жерло, оставляя, правда, за собой пустое выжженное пространство. Но оно волшебным образом через недолгое время вновь зеленеет свежей травой.

«Значит, ещё не время!» – думаю я. А когда оно настанет – время? Мне и страшно, и хочется заглянуть за эту границу – понять, как это будет.

Но знаете, что самое главное? В последний раз, когда вулкан вздумал извергаться, я сначала очень испугалась подступающей лавы, а потом вдруг совершенно чётко осознала, что это всё во сне! И так легко мне стало, даже весело. Я бросила это своё жилище в кальдере – просто перепрыгнула через гребень и улетела, чтобы больше туда не возвращаться…

Саша замолчала. И в эту минуту воздух задрожал от странного заунывного воя. Конечно, здесь собралось много зверей, но кто из них мог издать такой, девочка не могла представить. Ей казалось, даже Приск на это не способен. Стало тревожно, но страха не было. Девочка вскочила на ноги и побежала в ту сторону, откуда слышался вой. Вдруг кому-то стало настолько плохо!

– Пошли! – крикнула она на бегу Руфину.

Однако бежать далеко им не пришлось. У костра плясала Вриена – приседая и подпрыгивая, руки в боки. Временами она замирала и запрокинув вверх голову, полуприкрыв глаза, издавала тот самый сиплый вой, что так напугал Сашу.

Девочка остановилась, не в силах отвести глаз от этого зрелища, которое вызывало у неё, по правде говоря, чувство отвращения, но одновременно завораживало.

– Это так странно, Руфин, – прошептала Саша. – Она мне казалось прекрасной, а теперь…

– Я уже говорил: внешность не всегда соответствует содержанию, – ответил лис. – Но мне кажется, уже начались водные забавы. Не боишься замочить одежду?

Саша тряхнула головой, скидывая, как наваждение, образ пляшущей Болотной дамы.

– Не боюсь!

У края поляны, там, где её ограничивал обрывистый склон, падающий к болоту, раздавались крики, визг и смех. Это Пигасий и ещё несколько водяных устроили праздничные водные игрища. Состояли они в том, что прогуливающихся вдоль края поляны внезапно окатывал довольно мощный холодный душ, выдаваемый водяными из-под склона из разных мест и с разными промежутками времени. Как правило, попадал он в наибольшее скопление народа, который с визгом разбегался в стороны.

Видно было, как из-под склона вдруг вздымается в ночное небо фонтан, рассыпающийся серебряными брызгами в лунном свете. Саше со стороны казалось это очень красивым зрелищем, но, видимо, тем, кто внезапно оказывался облитым с ног до головы, в этот момент было не до зрелищ. Впрочем, вода хоть и была холодная, но и бодрила и веселила – так что никто не жаловался. Все с хохотом носились по лугу. Многие с разбегу перепрыгивали через костры, а потом вновь неслись к берегу. Праздник набирал обороты. Маруфы, да и многие сущности, так разошлись и впали в такой раж, что просто холодного душа им было, видимо, недостаточно. Так что они с разбегу ныряли в болотную воду, выныривали все в тине и с хрюканьем и визгом снова и снова наворачивали круги по поляне.

Саша тоже пробежалась под искристым душем и нашла, что вода Пигасия заряжает энергией и так, даже если её не глотать. Однако прыгать через костёр она пока не стала и, кроме того, зорко следила, чтоб не столкнуться с кем-нибудь из впавших в полную эйфорию существ. А то ведь снесут и не заметят – не со зла, а от буйного веселья.

Руфин, в отличие от большинства присутствующих, не впадал в раж. Когда капли воды попадали на него, он долго отряхивал шерсть, а потом старался держаться подальше от берега. А вот через костёр он несколько раз перепрыгнул, и с большой лёгкостью и изяществом. Саша с удовольствием смотрела на него. Вот бы и она так могла!

С этими прыжками над огнём было что-то интересное. Точнее сказать, Саша кое-что заметила – что-то необычное – и ей хотелось обязательно поговорить об этом с Руфином. Вскоре такая возможность ей представилась, так как лис, заметив, что девочка немного устала, отвёл её на край поляны к дальнему костру. Там они и расположились немного отдохнуть и поболтать.

– Руфин, посмотри, – сказала Саша, указывая на прыгавшего в этот момент через костёр лесовика. – Ты видишь?

– Что именно?

– Мне кажется, он испускает какие-то цветные лучи. Вернее, не только он. Все, кто пролетают над костром, начинают светиться.

Лис внимательно посмотрел на девочку.

– Светиться? А каким цветом?

– Мне показалось, что чаще сверху красноватым, а снизу зелёным. Но Маруфы, кажется, только зелёным, и снизу.

Не спуская глаз с Александры лис медленно кивнул.

– Так ты и это видишь? Ах, какой дар… – тихо сказал он. – Только дело обстоит несколько по-другому. А именно: каждое живое создание (а живое почти всё) использует энергию двух потоков – красного, идущего сверху, из космоса, и зелёного – от Земли. Эти потоки пронизывают всё. Но обычным зрением их не увидать. Большинство их и не ощущает, и не задумывается об этом, как не думает о воздухе, которым дышит, и без которого не могло бы существовать.

Когда потоки, проходя через кого-то, остаются в равновесии – это хорошо, человек (или любое другое создание) здоров душою и телом. Со стороны это выглядит так, что и красный, и зелёный лучи не меняют интенсивности свечения «на выходе». Но такое, увы, нечасто нынче встретишь. У большинства либо земной, либо небесный (а то и оба), потоки размываются и выходят «с потерями». Что поделать – все не без греха.

Некоторое время друзья молчали, наблюдая за скачущими через костры и невольно отмечая степень замутнённости каждого проходящего перед их глазами. Наконец, Саша спросила:

– А они сами видят? Ну, кто из них как светится?

Лис покачал головой.

– Думаю, нет. Чтобы видеть это, требуется особый дар. А уж относительно себя самого и подавно.

– Ты хорошо светишься, – поспешила успокоить друга Александра, – цвет потоков почти не меняется. Я точно видела.

– Благодарю, – чуть смущённо отозвался Руфин.

– А я… так ни разу и не прыгнула, – призналась Саша. – Я плохо прыгаю, особенно в высоту. А если ещё и над огнём…

– Ничего не бойся, и всё получится, – уверенно сказал лис. – Но прыгать необязательно – никто не неволит, – тут же добавил он.

И хотя Руфин так сказал – необязательно, Саше показалось, что это почему-то именно необходимо. Кроме того, она никак не хотела выглядеть трусихой в глазах рыжего друга. Поэтому Саша решительно встала и не медля ни минуты, чтобы робость опять не взяла над нею верха, разбежалась и перепрыгнула через ближайший костёр. И у неё действительно получилось, и даже очень неплохо.

«Если б я так прыгала в школе через козла!» – подумала девочка. Она была довольна собой и испытывала некоторую гордость от того, что не сплоховала. Кроме того, ощущения в прыжке оказались неожиданно приятными: костёр не обжигал, а лишь посылал свет и тепло.

– Ну как? Мои лучи не потерялись? – крикнула Саша, подбегая к Руфину.

– Всё как надо, – улыбнулся лис. – Главное – не стоять в стороне.

Ответ был не однозначен, но Александра предпочла думать, что свет её лучей чист и не замутнён.

– Я хотела ещё спросить про деревья. Они-то как? – поинтересовалась она.

– О, у деревьев преобладает зелёный поток – они гораздо сильнее связаны с землёй, чем человеки и звери. Поэтому степень свободы у них меньше, – ответил Руфин. – Вообще-то, тут простой закон: чем выше ступень бытия, тем выше степень свободы. Но и ответственности, конечно.

– Степень свободы? – переспросила Александра. – То есть ты хочешь сказать, деревья не могут ходить, а звери и люди могут, да?

– Нет, я хотел сказать другое, – покачал головою лис, – но и свобода передвижения, пожалуй, тоже связана с уровнем ступени бытия. Вот, к примеру…

Над поляной пропел рожок, и Руфин прервал сам себя:

– О! Уже готов нектар! Пойдём скорее! Ручаюсь, он тебе понравится и к тому же придаст сил.

Саша заметила, что у центрального костра царит радостное оживление. Все стекались туда со всех концов поляны. Подойдя поближе, она увидела, что в центре стоят Архелий и Астерий. У Архелия в руках был берестяной туесок немалых размеров, а у Астерия – маленький деревянный черпачок. Каждого, кто подходил к ним, они наделяли порцией какого-то зелья. И угощение это явно нравилось всем, кто его отведывал.

– Что это, Руфин? – спросила Саша.

– Это праздничный напиток. Его готовят стражи-близнецы из ночной росы, нектара цветов и мёда диких пчёл – те сами приносят этот дар, – ответил лис, подводя девочку к костру.

Стоящие поблизости расступались перед ними. Саша услышала, как позади кто-то негромко испуганно вскрикнул: «Человек!», а другой тихонько ответил ему: «Это гостья праздника, допущенная самой Фивой! Ты что, не знаешь?!» Александра горделиво выпрямилась. Вот, значит, как! Она гостья самой Совы! И с достоинством приняла из рук молчаливого Астерия черпачок с нектаром.

Вкус его оказался божественным – сладкий тонкий аромат и свежесть наполняли тело и проясняли ум. Напиток был прекрасен, но добавки не хотелось – маленькой порции было вполне достаточно. Девочка ощущала лёгкость и свободу. Казалось, она может сделать всё, что только пожелает, и у неё на всё достанет сил. И ещё появилась небывалая смелость – никто ей был не страшен, даже Нил. Саша вернула пустой черпачок Астерию и поблагодарила его. Кстати, она была одной из немногих, кто мог взять чашу в руки и пить самостоятельно – тех, кто не мог (а их было большинство) поил ночной страж.

Руфин тоже получил свою порцию нектара и теперь излучал блаженство.

– Вот теперь у каждого из нас хватит храбрости поведать миру то самое сокровенное, что гнетёт или не даёт развиваться дальше, и отпустить это, – удовлетворённо заметил он. – Это так важно – очистить душу!