Сова Мещерская (страница 30)
– И ещё борьба! Всегда борьба! У тех, чей удел летать и видеть мир с высоты… – лис покачал головой. – Парадокс… Собственно, их мир напоминает людское общество. Но по-моему, – Руфин лукаво прищурился, – птичье сообщество всё равно честнее и справедливее человеческого. Я бы сказал – логичнее.
Дары на прощанье
Девочка сидела на траве рядом с Руфином и аккуратно выбирала колючки, прицепившиеся к лисьему хвосту. Тот, понятное дело, не возражал и был благодарен за заботу. Они уже пришли на место встречи и ждали Фирмоса. Тот появился вскоре – и не один, а в сопровождении стаи птиц, возглавляемых Арефой. Птицы сделали круг над поляной и расселись на ветвях ближайших деревьев.
Орёл обратился к Саше:
– Ты была с нами эти дни – одной из нас. Так решила Фива. А она не ошибается. Видимо, и тебе надо было что-то постичь в себе или изменить. Здесь для этого самое подходящее место. Надеюсь, всё удалось. Сейчас ты уходишь – возвращаешься в свой мир. Но прежней уже не станешь. На твоей руке появилась родинка. Она связана с постижением и переменой. Ты участвовала в ритуальном хороводе, поэтому получила дар. Дар лёгкости и красоты движений. Ты будешь всю жизнь легко танцевать любой танец, даже не разучивая его, а лишь увидев. И так же можешь танцевать свои – это всегда будет приносить тебе удачу. Помни об этом.
И для спутницы твоей, что не побоялась пройти через болото и сражаться за тебя, мы приготовили подарок. Птицы сплели это для неё – во славу храбрости и верности.
Арефа развёл крылья, и пара пичуг подлетела к нему, держа что-то в клювах. Предводитель птиц взял это и передал девочке.
Саша с изумлением и восхищением рассматривала мастерски сплетённое ожерелье из трав – красивое и тонкое, но прочное – сразу видно.
– Спасибо! – с чувством произнесла она. – Герде тоже понравится, наверняка. И как раз ей по размеру.
– Конечно, понравится… – услышала Саша ворчливый скрипучий голос за спиной. – Уж лучше, чем тяжёлый ремешок…
Девочка обернулась – рядом стояла её собака. И казалось, глаза её улыбаются.
Саша засмеялась:
– Э, нет! Твой ошейник останется на месте. А это – для красоты! Вот так…
И она надела ожерелье Герде на шею.
Вместе с собакой на поляну пришёл Архелий. Он стоял поодаль, как всегда молча, опираясь на своё допотопное ружьё. В руках он держал нечто пушистое. Как показалось Саше – рыжего котёнка. Но откуда здесь котёнок?! И почему он не движется, словно неживой? Руфин подошёл к Архелию и что-то прошептал ему. Тот отставил ружьё и направился к девочке.
– Это тебе от меня… на память, – смущённо произнёс лис. – Ярковаты, конечно, но такой уж у меня колер.
Саша увидела, что Архелий протягивает ей рыжие мохнатые носки.
– Ой! Какие замечательные! Оранжевый – мой самый любимый цвет! Это твоя шерсть, Руфин? А как же?..
– Птицы подбирают шерсть, когда приходит время линьки, и даже вычёсывают, помогая мне, – объяснил Руфин, – а спрядена нить Астерием. Ты знаешь, он и не такое может сплести. Ночами, от нечего делать, вяжет он что-то, или плетёт – когда сказки, или сны, а когда и носки. Эти сделаны для тебя по моей просьбе и с душою. Они помогают при любых недугах. Носи на здоровье.
– Спасибо тебе, Руфин! – воскликнула Саша. – И Астерию, конечно… и тебе, что принёс, – повернулась она к Архелию.
Страж не ответил, но слегка поклонился девочке, видимо, прощаясь. Саша кивнула ему и помахала рукой. Тот помахал в ответ, уходя. Девочка тут же села на землю и переобулась, надев новые носочки, которые так ловко облегали ногу, что в них можно было хоть куда.
– Ну что ж, настало время прощаться, – сказал Руфин. – Тебя ждут.
Саша знала, конечно, что час прощания настанет, и сама хотела вернуться домой. Но вот сейчас, когда этот момент наступил, ей так жаль было расставаться со всем тем удивительным, что открылось ей здесь. А больше всего – ясное дело – с рыжим другом, чудесным и мудрым, какого не было ни у кого из людей (то есть Человеков, по-руфиновски). Горло стиснуло, слёзы навернулись на глаза.
– Мы с тобой… больше никогда не увидимся? – с трудом произнесла девочка, стараясь не разрыдаться.
– Пожалуйста, не печалься, – мягко сказал Руфин. – Все, кто связан в этой жизни, обязательно встречаются – вновь и вновь, пока не исчерпаются все линии судеб, все вопросы. Думаю, и мы встретимся ещё… только никто не знает, когда и как.
– Я буду ждать, – прошептала Саша, вытирая глаза. – И я узнаю тебя… кем бы ты не стал.
Лис не ответил, а только слабо улыбнулся. Видно, и ему прощание давалось нелегко. И конечно же, вмешался Фирмос.
– Ну что за мелодрама! – воскликнул он. – Развели сырость… болото прям. Лучше давайте решим, каким путём нашим гостям удобнее возвращаться. По той старой тропе, на мой взгляд, слишком долго и слишком сыро. Да и намаются они. Может, Арефа со своими орлами их перенесёт поближе к дому? Он может…
Но тут возмутилась Герда.
– Ни за что! – проворчала она. – Чтоб меня, давно не щенка, кто-то тащил за шкирку? Никогда! Я отлично запомнила дорогу, и провожатые нам не нужны!
– Ну-ну… – миролюбиво ответил ворон, – не нужны так не нужны…
– А я и не тебя – я, может, её проводить хочу… – заявил невесть откуда взявшийся Памвон, кивая на Сашу. – Ты что, мне можешь запретить?
Он слетел на пенёк прямо перед носом собаки и, дразня её, завертел хвостом. Потом перелетел на куст можжевельника и крикнул девочке:
– Пошли!
Герда рыкнула, но делать было нечего – дятел летел в нужном направлении, и она волей-неволей бежала туда же. Саша, обняв на прощание Руфина и помахав остальным, последовала за собакой. На краю поляны она на миг остановилась и оглянулась – все смотрели ей вслед.
– Прощайте! Я не забуду… – сказала она тихо, борясь с подступавшими опять слезами.
Но тихие слова её подхватил ветер, и эхом донёс до каждого, оставшегося на поляне. И тот же ветер принёс ответ:
– И мы…
Больше Саша не оборачивалась. Ей стоило труда не отставать от болтуна дятла и гнавшейся за ним собаки. Но это было и немного смешно – впрочем, как всегда, когда Памвон развлекался. Зато, как показалось девочке, они очень скоро пересекли гать и оказались на сухой земле. Тут дятел сбросил на Герду сосновую шишку, ухитрившись попасть-таки ей по носу, и, прокричав: «Пока, малахольная!», развернулся и отправился восвояси.
Собака негодовала. Вслед нахалу понёсся заливистый лай.
– Ну ладно тебе, он же уже улетел, – постаралась Саша успокоить свою мохнатую подругу. – Пойдём дальше сами. Нам куда? Ты говорила, знаешь дорогу.
Герда понюхала землю и решительно пошла вперёд.
– Герда! Ты почему не отвечаешь? Обиделась?
Собака обернулась и тихонько тявкнула.
– Ой… Ты больше не можешь разговаривать? – Саша в растерянности погладила собаку. – Я поняла… Мы вернулись.
Дальше шли молча. Но недолго. Между двух сосен в спальниках лежали трое и спали. Женькин спальник Саша узнала сразу. Она присела у потухшего костра и стала ждать. Сюрпризы делать всегда приятно.
Снова дома
На следующее утро сестра не будила Сашу, а та спала и спала. Женя перебирала в голове чудеса вчерашнего дня: как они с мальчишками проснулись в лесу, когда солнце давно на вторую половину дня валилось. Огляделись, а рядом с ними спит Саша в обнимку с Гердой… Вот счастье-то – сами нашлись! Просто диво дивное… И как они ухитрились – все! – проспать почти до вечера… Сергей ещё спросил: «Как ты догадалась, что собака Сашку отыщет? Ну, голова!» Это было приятно.
Потом она вспомнила, как проснувшаяся у костра сестра несла всякую околесину, и Женя не на шутку забеспокоилась, что та повредилась рассудком, проведя три дня в одиночестве в лесу. К счастью, Саша вскоре замолчала, увидев, что ей не верят. Но всё это было действительно очень и очень странно.
Наконец Женя тряхнула головой и решила больше об этом не думать. Что прошло, то прошло. Её обуяла неуёмная жажда деятельности после всех перенесённых переживаний, и она отправилась в огород прополоть грядки. А то сорняки разрослись там столь буйно, что культурные растения среди них разглядеть можно было уже с трудом. Окно, выходившее в огород, она оставила открытым, чтобы услышать, когда сестра проснётся. Но момент этот она, увлекшись работой, всё-таки пропустила.
Солнечный луч, миновав все преграды, подполз и коснулся Сашиных ресниц, заставив её чихнуть и открыть глаза. Первое, что увидела девочка – крашеный дощатый потолок над головой, а не зелёные ветви. Ветерок шевелил на окне лёгкую занавеску и долетал до неё, как будто гладил по волосам. Саша повернула голову. На столе стояла литровая банка с молоком. Рядом – два яйца в деревянных подставочках, хлеб на тарелке. А ещё возле банки стояла глубокая плошка с верхом полная земляники.
– Фрагариа… – тихо прошептала Саша. – Видели бы они, какая она там…
Мысли были спокойны, и голова ясна. Но всё случившееся за последние дни как-то отдалилось, будто это случилось давным-давно и теперь напоминало о себе только манящим воспоминанием прошедшего сна.
«Может, и правда мне всё это приснилось?» – подумала Саша.
Она не торопилась вставать с постели, ощущая истому в ещё не проснувшемся до конца теле. Вспомнилось, как вчера вечером встревоженная Женя пыталась втолковать ей, что всё, что она рассказывала, являлось плодом её воображения или, может, ярким сновидением на фоне испуга. Спорить с сестрой больше не хотелось. Тем более что сама Саша наутро уже не была так абсолютно уверена в своей правоте.
Почувствовав, что по-настоящему проголодалась, девочка вскочила с дивана, подбежала к столу и налила себе молока. Потом, аккуратно неся кружку и прихваченную со стола горбушку хлеба, сунула ноги в тапочки и пошлёпала во двор. Женя увидела её, бросила мотыгу и, перескочив через грядку, направилась навстречу.
– Ну, как ты? – с лёгкой тревогой вглядываясь в лицо сестры, спросила она. – Выспалась?
Саша благодарно улыбнулась:
– Всё хорошо. Спасибо за завтрак.
– А что ты только хлеб-то? Там яйца – в мешочек, как ты любишь… Пойдём в дом. Я, вообще, тоже ещё не ела.
Девочки уселись вдвоём за стол и стали уплетать всё, что там стояло, болтая с набитыми ртами, как будто не виделись целую вечность. Только Сашины приключения на Острове, не сговариваясь, обходили молчанием – у каждой были на то свои резоны.
– Ой, а где Даша с Варей? – спохватилась Саша.
– Так уже полдень прошёл, между прочим, – заметила Женя. – Нормальные люди давно на речке. Только мы с тобой всё копаемся. Давай, доедай скорей – купаться пойдём.
Волна благодарности охватила Сашу – значит, Женька её не бросила. Не оставила одну досыпать, а потом завтракать в одиночестве. Могла бы с девчонками на речку уйти. А она-то думала – сестра её совсем не любит. Обижалась на неё…
И вдруг в голове всплыли слова лиса – причём так, словно она наяву услышала его голос: «Вы с сестрой очень нужны друг другу. Только ещё до конца не осознали этого. Всё придёт…» Саша даже немножко испугалась – что это, слуховая галлюцинация? Но вслух она сказала только:
– Спасибо…
– Пожалуйста. Чашки помой, – деловито стала распоряжаться Женя, собирая полотенце и купальники.
Но Саша подошла поближе и заглянула ей в лицо.
– Я не про завтрак. Вернее, и за завтрак тоже, конечно… А что подождала…
Теперь пришёл черёд смутиться Жене.
– Ладно, чего уж… – пробормотала она. Потом посмотрела в глаза сестре и неожиданно попросила:
– Только ты больше ни мне, ни… вообще никому не рассказывай про говорящих зверей на острове. Пожалуйста, – и тихо закончила: – Я так вчера испугалась…
– Не буду, – пообещала Саша.