Я пытался понять, что же всё-таки было отправной точкой. Тот неловкий поцелуй или то, что я увез ее в Хэллоуинскую ночь далеко за пределы пригорода? Что заставило её тогда понять, что мы должны быть вместе?

17

Четыре года назад мы все только окончили школу и начали обучение в колледже. Я не мог нарадоваться своей свободе. Именно сейчас в моём окружении появились такие классные девочки. Я хотел показать себя во всей красе.

Была ночь Хэллоуина, мы оказались в одном клубе. Народу было слишком много, все были в костюмах, и даже какой-то придурок умудрился пронести настоящую бензопилу. В этом клубе вообще есть охрана, или это тоже парни в костюмах секьюрити? Мы с Кетоном и Бэккером тоже были в костюмах, того требовала политика заведения: в ночь Хэллоуина без костюма вход закрыт.

Я был в образе Элвиса Пресли – даже сходил к девчонкам, чтобы мне накрутили такую же крутую шевелюру. В солнцезащитных очках, расклешённых штанах и микрофоном в руке. Почему Элвис? Просто мне захотелось побыть хоть одну ночь королём. Элвис – король поп-музыки, обожаемый всеми девушками.

Бэккер был в образе легендарного ресивера Джерри Райса²⁷: в красной футболке, где красовалась огромная цифра «80», а на спине была выведена фамилия игрока «RICE». Он даже натянул обтягивающие шорты и гольфы. Дополнительным атрибутом у него был мяч для американского футбола. Он даже нанёс автозагар, чтобы больше смахивать на афроамериканца.

Ну а Кетон, естественно, был в образе Хью Хеффнера²⁸: в чёрных брюках, бордовом коротком халате, подпоясанным чёрным ремешком в тон манжетам и лацканам, сзади красовалась надпись Playboy, а в руке была трубка. Кетон был высокого о себе мнения, мнил себя альфа-самцом всех времён и народов. Признаться, в этот вечер он пользовался особенной популярностью среди девушек. Было ли это заслугой его костюма? Я не знаю. В этом клубе было не сложно найти девочек лёгкого поведения, вокруг кишели сексуальные медсестрички, девушки-легавые, горничные. Так что вокруг Кетона их крутилось много, под стать выбранному им образу.

Конечно, нам с Бэккером тоже перепадало внимание. И многих девушек цеплял образ короля поп-музыки, однако ни одну из них я не хотел так, как хотел эту. В особенности, когда она принадлежала другому. Поэтому Лилит была совершенно недостижима для меня.

Я не любил её. Она мне не нравилась. У неё просто было чертовски привлекательное тело. Она была горячей. В костюме стюардессы с вырезами на боках, спине, груди, в коротенькой юбке и вызывающих белых чулках. На рыжих волосах красовалась пилотка. Мне казалось, что она была способна на многое. Это было видно по ней, по её костюму, по ее диким глазам. Я просто хотел её. И никогда больше я так сильно не хотел её, как в ночь Хэллоуина четыре года назад, когда она была в белых чулках в сетку.

Она была почти как порнозвезда. Я хотел её, но я не мог её заполучить. И часто потом, занимаясь быстрым неумелым сексом с очередной мимолётной девкой, я представлял её. Мне хотелось знать, как она стонет, как извивается, как кричит во время секса и закатывает свои глаза, полные беспричинного холода.

Когда я встречал её после Хэллоуина, мой взгляд невольно скользил по ней, останавливаясь на губах. И я знал, что этими губами, которые она складывает в кривоватую усмешку, она целует этой ночью другого. Она улыбалась. Облизывала губы. А я всё смотрел…

Я думал, что у меня никогда не хватит смелости рассказать ей правду. Особенно когда она смотрела на меня глазами, похожими на две вечно холодные льдинки, не сулящими ничего хорошего. А мне было интересно, смотрит ли она на кого-нибудь влюбленными глазами. И какие они? Глаза Лилит полные любви.

– Давай уедем отсюда? – прокричал я Лилит сквозь музыку ночного клуба, название которого призывало вернуться в прошлое, в расцвет кинематографа, к черным перчаткам по локоть, держащим грациозно мундштук.

Хэллоуин был в разгаре, пьяная нечисть водила хороводы. Как бы они случайно кого не вызвали!

– Тебе невесело? – поинтересовалась она, ведь мой стакан давно уже был пуст, но я не торопился его наполнять, ведь моя рука согревала своим теплом её холодную коленку, на которой внатяжку были белые чулки в крупную сетку.

18

– Просто давай прокатимся, – моя рука уверенным движением скользила Лилит под юбку, которая смело обтягивала её бедра, сообщая всем и каждому, что девушка неробкого десятка.

Сложно было поверить, глядя на неё сейчас, что у неё нет парня. Она словно кричала о том, что она доступна. Я выпил, но был в том состоянии, когда голова еще трезва, а тело хочет расслабиться и позволить себе что-то более смелое. Но рука, которая так рьяно рвалась к цели, кажется, боялась, что ее так и не остановят. А что Лилит? Она также боялась. Но боялась того, что не узнает, что будет дальше. Она должна была поехать.

– Давай прокатимся, – вторила она мне и призывно поднялась.

Воспользовавшись моментом, когда Лилит отошла в уборную, я отправился в машину и переоделся в холодном салоне, взъерошил волосы, разрушая стиль Элвиса. Мне сейчас хотелось быть собой.

Девушка вышла на крыльцо клуба, накинув бежевое пальто на свой костюм стюардессы, я невольно обрадовался этому.

Я проводил её к авто, которое я взял без проса у отца пару часов назад, но намеривался вернуть, как только, так сразу. Конечно, она об этом не знала. Для неё – это была моя тачка. Черный внедорожник Toyota RAV 4 встретил нас холодной кожей салона. Девушка внимательно наблюдала за тем, как я умело обращался с машиной, и, кажется, её это не на шутку заводило. Я не спрашивал, куда бы ей хотелось поехать, просто повез её прочь, оставляя световой купол над пригородом далеко позади. Прочь от того места, где у неё кто-то был. За окном пролетал лес, и мы были одни в своей утопической реалии. Я начал чувствовать страх от предстоящей близости, и больший страх от того, что она откажет. Мы впервые вдвоем, нас не окружает толпа, барабанные перепонки не лопаются от громкой музыки, и мы относительно трезвы. Печка работает во всю, но её голые ноги не в силах согреться. Это была очень холодная ночь.

Я ехал нескончаемо долго, пока не понял, что мы по-настоящему вдвоём, вокруг нас только лес. Мы заехали в какой-то отворот без какого-либо опознавательного знака. Немного поплутали по узкой дороге и в итоге упёрлись в тупик: машина дальше не проехала бы. Я заглушил мотор.

– Хочешь покурить?

– Я не курю, спасибо, – сказала она, но лукавые огоньки плясали в глубине её холодных глаз.

Я вылез из машины и уже открывал пассажирскую дверь со словами:

– Не хочешь попробовать?

Без лишних слов она вылезла, опираясь на поданную мной руку. Мы прислонились к носу машины и выкурили первую на двоих сигарету. Здесь, в лесу звёзд было гораздо больше, так как уличные фонари не заглушают их свечение. Она с восхищением смотрела на гладь неба, усыпанную множеством ярких точек.

Я был слишком пьян, когда наши губы встретились на мгновение в толпе клуба несколько часов назад. Но я давно успел протрезветь и с сожалением думал о том поцелуе, который так и не отложился в полной мере в моих воспоминаниях.

Сейчас снова настал момент предвкушения от зависшего в воздухе поцелуя. Но ни она, ни я не спешили разрядить воздух этим смелым поступком. Мы не смотрели друг на друга, боясь той близости, что объяла нас так спонтанно. Я уже не думал, что у меня хватит смелости заняться с ней сексом. Она больше не выглядела так доступно, какой казалась мне в клубе.

Мне больше не довелось трогать её стройные ноги, обтянутые плотной белой сеткой. И я больше не видел её в столь откровенных нарядах. И, кажется, я так и не увидел глаза Лилит полные любви.

19

– Эй, привет, – услышал я знакомый голос.

Нехотя я развернулся и увидел Анабель. На ней была одежда. Как странно.

– Отличные шорты.

На ней были чёрные шорты, под которые она надела тёмные колготки, а наверху – тёмно-зелёная кофта с длинным рукавом. Волосы как-то хаотично лежали, создавая ощущение, что она не расчесывалась.

– Отличная рубашка. Кажется, я отвлекла тебя от размышлений.

Она оперлась локтями о перила рядом со мной и посмотрела куда-то вдаль. Что сейчас творилось в её голове, мне было совершенно неясно. Но я хотел знать, соврала ли она мне о своих отношениях с копом. Какова вероятность, что сегодня просто между ними что-то произошло? Случайный порыв страсти или что бы то ни было. Я чувствовал острую необходимость просто знать правду. Потому что я всё видел. Я всё видел и не имел возможности признаться в этом.

– Кетон интересовался у меня, что ты мне сказала о своих отношениях с легавым. Каковы шансы у моего друга, так сказать.

– И что ты ему сказал?

– Ничего. Ты мне ничего не рассказывала. Ведь тебе, правда, нечего рассказать?

– Ну да. Мы просто живём в одном доме, что в этом такого?

Кажется, кто-то платит за аренду натурой. А так, конечно, ничего в этом такого нет.

– Может, тебе просто неловко признать отношения с блюстителем порядка? Дак ты не переживай, мы к этому нормально относимся. Моя девушка – будущая судья, так что их даже можно поставить на одну ступень.

– Кажется, Лилит твоя бывшая девушка, если ничего не изменилось, пока я отсутствовала.

– Пока что так. Когда она мне перезвонит, я скажу наверняка.

– Ты ей звонил?

– Как ты красиво меняешь тему.

– Что ты хочешь знать, Девин? Тебя совершенно не должна трогать моя личная жизнь. Если мне захочется, я буду с копом, а если захочется – с Кетоном. Разве есть какая-то разница?

– Да, есть. Кетон мне как брат.

– Не думаю, что он будет убиваться по мне. Ему нужна была девушка всего на одну ночь, мы это выяснили.

Я начинал чувствовать себя глупо. Боже – если только ты существуешь – зачем я её допрашиваю, я же не коп. ХАХА.

– Скажи, ты давно здесь?

– Только пришла, а что?

– Зачем ты вообще пришла? – я начинал терять терпение.

– Убиваю время, помнишь?

– Отличная позиция, ничего не скажешь.

– Если я стала причиной твоего плохого настроения, то давай просто разойдёмся по разным углам и будем пить, окей? Но если ты, по каким-либо причинам, не можешь находиться со мной в одном помещении, то так и скажи, идёт?

– Всё нормально, просто у меня голова квадратная. Я словно на качелях: переживаю то взлёт, то падение. Почему так?

– Слишком низкий уровень алкоголя в крови. А если честно, то это нормально, когда тебя бросают.

– Это я её бросил, не забыла?

– Девин, кого ты обманываешь? Девушка, которая с таким упоением изучает юриспруденцию, никак не посчитает нужным советоваться с парнем. Она и закон – вот что важно. А ты – нет.

– Где твоя тактичность? – удивился её прямолинейной грубости я.

– Девин, спустись с небес на землю. Ты же взрослый парень, не веди себя как размазня, честное слово!

– Тебе не быть психологом, ты ведь знаешь это? Если ты будешь кричать на своих клиентов, они не будут тебе платить!

– Хорошо, твоя логика меня устраивает. Плати деньги, и я не буду кричать.

– Кажется, ты неквалифицированный специалист, чтобы платить тебе деньги.

– Да и у тебя нет никаких проблем, чтобы обращаться к психологу. Только жалость к самому себе. Избавься от неё. Сейчас же.

– Но как мне это сделать? Я всё время возвращаюсь мыслями к ней.

– Вот. Возьми этот камень. Это – твоя жалость к самому себе. Только ты можешь решить эту проблему. Что ты будешь делать со своей жалостью? Положишь её в штаны и будешь ворчать, что она оттягивает тебе карман?

Я перекладывал камень из руки в руку, пытаясь определить его вес. Но факт оставался фактом, он был тяжёлым. И эта аналогия «камень=жалость» мне начинала прочищать мозги. Я ещё раз оценивающе посмотрел на жалость и со всего размаху бросил её подальше.

– Ээээээй! – услышали мы крик из кустов, куда угодил мой камень.