Он вспомнил, как попал к немцам. В Харькове его, лейтенанта НКГБ, присоединили к группе старшего майора Нольмана из Москвы. Нольман возглавил группу по поимке немецкого агента Вдовы. Лавров сделал ошибку. Решил действовать самостоятельно и взять немецкого резидента самому, а Нольману «утереть нос». Но все пошло не так. Он провалил операцию и из-за него погорел важный агент НКГБ²⁸.

Нольман тогда предложил ему выход.

Лаврова «арестовали» и дали возможность сбежать. По плану Нольмана он должен был внедриться в Абвер. И это у него получилось. Но его перебросили в Варшаву, а затем он, вслед за Лайдеюсером, отправился в Брайтенфурт. Никакой связи со своими у него за это время не было.

Знают ли в Москве, где он? Сказал ли Нольман о его задании? Ведь кроме Нольмана про это никто не знает. А если он ничего не сказал? Тогда его товарищи уже записали его в предатели. В Москве по лини агентурной разведки могли узнать о его работе в Варшаве.

А в Брайтенфурт, в абвершколе, получается, что он работает на врага. Роман Лавров учит агентов немецкой разведки избегать ловушек советской контрразведки. Он знает многие имена и структуру Брайтейнфурт. Но что толку, если он никому не может передать эти сведения. У него появилась надежда после предложения Лайдеюсера. Его могут оправить в Харьков. А там можно нащупать контакты с советской разведкой, если постараться. Но Лайдеюсер хитрая лиса. Просто так он ничего не сделает, и ему, Лаврову, майор Абвера не верит.

***

Через два часа в комнату вошла начальник женского отделения лейтенант Ингрид Герзе.

– Вы познакомились с делами курсанток? – спросила она.

– Да, – ответил Лавров.

– Кого-то отобрали?

– Нет.

– У вас возникли сложности? Я могу помочь.

– Мне поручено отобрать агента для выполнения задания, фрау Герзе.

– Это я уже знаю, от майора Лайдеюсера. И я получила приказ помочь вам. Своих девушек я знаю лучше.

– И вы знаете о цели задания?

– Нет. Мне и не нужно знать подробностей. Только общее направление дабы отобрать агента.

– Я прочитал все дела. Но эти женщины достаточно сырой материал.

– Сырой? Свое дело они знают.

– Я сейчас не о навыках радистов.

– Но эти девушки радисты! – заявила Герзе.

– Обстоятельства их перехода на сторону Германии не позволяют надеяться, что они станут служить Германии.

– Вы хотите сказать, что мои курсантки сразу, попав на ту сторону, сдадутся красной контрразведке?

– Это возможный вариант, фрау Герзе.

– А почему вы так думаете?

– Все это просто случайные люди. Они пришли к вам в школу только потому, что хотели жить.

– И именно поэтому они и станут служить верно, господин Лавров. Потому что хотят жить. И все они, увидев немецкий город, захотят жить здесь. Но оставим философский спор на потом. Вам нужна она!

Герзе подала Лаврову одно фото.

Девушка в серой форме курсанта разведшколы. Ничего примечательного.

– Вам не понравилась?

– Что я могу сказать по фото, фрау Герзе?

– Я спросила о внешности.

– Обычная.

– А вы хотели какую? От красавицы могут быть одни неприятности, герр Лавров.

– Но некоторые задания под силу только красивой женщине.

– А с чего вы решили, что она дурнушка?

– Я этого не сказал.

– Эта девушка создана для разведки. Она одна из первых в своей группе по радиоделу. Но даже не это главное, господин Лавров.

– А что главное, по-вашему?

– Вы сотрудник красной разведки, как я знаю.

– Бывший сотрудник, фрау Герзе. Бывший. Теперь я служу инструктором в Абвере.

–Но вы знаете методы советской разведки, господин Лавров. Цель в вашем ведомстве, как и у нас всегда оправдывает средства. Так вот, эта девушка не остановится ни перед чем.

– Для такого утверждения нужны веские доводы, фрау Герзе.

– Они есть.

Лавров еще раз посмотрел на фото. Ничего в этой девице нет. Хотя если поговорить с ней лично, может быть, его мнение изменится.

Впоследствии Лавров вспомнил этот разговор и пожалел, что не придал словам Ингрид Герзе большого значения…

***

Лавров прочитал дело курсантки еще раз. Ольга Дроздова. 22 года. Родилась в Воронеже. С первых дней войны сама записалась на курсы радисток. Окончила курсы с отличием и отправилась на фронт. Взята в плен в сентябре 1941 года. Месяц содержалась в лагере для военнопленных, а затем попала в офицерский бордель в Варшаве. Там пробыла до января 1941 года. И вот она здесь в Абвершколе.

Лавров добился личной встречи с Дроздовой. Ингрид Герзе спросила его:

– В какой обстановке вы желаете говорить с курсанткой?

– Что значит, в какой обстановке? В кабинете.

– Значит, вам нужен только разговор?

– Но я выбираю агента, а не проститутку.

Герзе усмехнулась и больше ничего не сказала Лаврову. Пусть этот русский делает что пожелает, раз сам Лайдеюсер дал ему такое право.

Курсантка Дроздова прибыла к нему.

– Садитесь, – после приветствия Лавров указал на стул.

– Вы русский? – спросила она.

– Моя фамилия Лавров. Имя Роман Романович. Можете обращаться по имени отчеству.

– Вы эмигрант? – снова задала вопрос Дроздова.

– Ольга, вопросы здесь должен задавать я. Но на этот раз я отвечу. Я не эмигрант.

– Значит, вы были гражданином СССР?

– Именно так. Как и вы. И меня, как и вас, судьба привела сюда. Теперь мы с вами служим делу Великой Германии. И вы, Ольга, избрали этот путь добровольно.

– Добровольно?

– Но вы сами выразили желание поступить в абвершколу.

– Но вы читали, откуда я попала в абвершколу, Роман Романович?

– Читал ваше дело, Ольга.

– Меня за молодость и внешний вид определи в офицерский бордель в Варшаве. И у меня был выбор там остаться. Или пойти в абвершколу.

– Но ведь был еще один путь, не так ли?

– Это какой же? – спросила она.

– Смерть.

– А вы сами почему не выбрали смерть, Роман Романович?

– По весьма простой причине. Если бы я умер, а не перешел к немцам, то меня все равно объявили бы предателем. Они с той стороны сделали все возможное, чтобы я стал сотрудничать с Абвером.

– Со мной случилась похожая история. Вы же знаете, что советский солдат в плен не сдается. Для них я умерла!

– И вы пошли в бордель?

– Меня никто не спрашивал, но скажу вам правду, там многому могут научить.

– В борделе?

– Да. И меня, несмотря на мою просьбу и желание поступить в абвершколу, пожалуй, оставили бы в борделе, но немцам нужны специалисты по радиоделу.

– Ольга, я не могу вас понять. Что вы желаете мне сообщить? Вы жалеете о принятом решении?

– Нет. Я хотела лучше узнать вас, Роман Романович.

– Зачем?

– Но я ведь стану работать под вашим началом.

– Пока я лишь отбираю группу, Ольга. Возможно, мне не доверят её возглавить.

– Почему же?

– Так сложились внешние обстоятельства, Ольга. Да и по вам еще решение не принято.

– Для этого вы и пригласили меня?

– Да. Я должен знать, чего ждать от агента. И потому я хочу задать вам ряд вопросов, Ольга.

– Готова отвечать.

– Вы из Воронежа?

– Да. Я родилась в Воронеже. Но перед вами папка с моим делом и там все написано. Большего я не скажу. Дала о себе исчерпывающую информацию.

– И ваш отец учитель? – Лавров оставил без внимания её последнее замечание.

– И отец и мать работали в школе.

– Ваш отец преподавал историю, а мать русский язык и литературу? Так?

– Там все написано.

Лавров снова не обратил внимания на замечание и продолжил:

– В вашем доме были книги?

– Естественно.

– Какие?

– Это имеет отношение к делу?

– Какие книги были в вашем доме? – настаивал Лавров.

– Русская классика, подборки приключений, которые издавались издательством Сойкина еще до революции. Что вас интересует конкретно?

– Что вы читали в детстве?

– Я? Толстого, Пушкина, Майн Рида, Фенимора Купера. Да много кого.

Лавров что-то написал на листке и сложил его. Затем задал вопрос:

– Любимая книга из Майн Рида?

– «Всадник без головы».

– Купера?

– «Зверобой».

– Толстого?

– «Война и мир».

– Пушкина?

– «Капитанская дочка».

Лавров развернул лист и показал ей. Там были записаны названные ей книги.

– И что это значит? – спросила Дроздова.

– Вы предсказуемы, Ольга. Я в последние месяцы много читаю и думаю. И если бы я занимался этим раньше, то не сидел бы сейчас здесь.

– Я всё ещё вас не понимаю.

– Ваша биография вами словно выучена наизусть. Никаких лишних воспоминаний. Я прочитал все это в вашем деле. Четкие и ясные ответы на вопросы. Вы в первый раз учитесь в разведшколе?

– Вы намекаете на то, что я соврала?

– Пересказали «легенду». Вам знакомо слово «легенда». Это личность, которую агент «надевает» на себя. Но стать другим человеком довольно трудно, Ольга. Поэтому лучше всего, если легенда будет немного походить на твою собственную жизнь. У немцев так много хорошей литературы по этому поводу.

Дроздова ничего не ответила Лаврову. Тот внимательно смотрел на её реакцию. Девушка покраснела и с трудом сдерживалась от резкой отповеди. Лавров задал новый вопрос.

– А сколько зарабатывал ваш отец, Ольга? Он был учителем в восьмилетке?

– Я не могу сказать точно. Что-то около 200 рублей. В моей семье дети не задавали такие вопросы родителям.

– Но ваши родители наверняка разговаривали при вас о средствах к жизни.

– Пусть будет 200 рублей.

– А сколько получал учитель гимназии в городе Воронеж до революции?

– Этого я не знаю. Тогда я еще не родилась.

– Но ваш отец должен был это знать, Ольга.

– Мой отец после окончания Гражданской войны закончил ИНО²⁹ как и моя мать. Так они стали учителями.

– Но ведь не мог ваш отец не сравнивать заработную плату при царе и при советской власти.

– Зачем?

– Да чтобы узнать, что изменилось в жизни после той крови, что пролилась в революцию. Учитель Ростовской гимназии в 1913 голу получал жалование в размере 85 рублей. Думаю, в Воронеже было также. Если по покупательной способности приравнять это к советским заработным платам, то получится, что жалование учителя вследствие революции снизилось почти в пять раз.

– И что?

– Заработная плата учителя в Ростове в 1936 году равнялась 165 советским рублям. Меня научили обращать внимание на мелочи. И я стал изучать эту информацию. Когда готовят «легенды» на такое внимания никто не обращает.

– Что вы хотите сказать, господин инструктор?

– Ничего. Просто веду беседу и задаю вопросы.

– И на основании ответов вы станет делать выводы?

– А зачем же я задаю вопросы, если не стану делать выводов, Ольга. Тогда наша беседа станет напрасной тратой времени. А вот времени у меня как раз мало…

***

Разведшкола Абвера Брайтенфурт.

Апрель, 1942 год.

Майор Лайдеюсер.

Лайдеюсер поднял трубку. На лини был полковник Штольце.

– Лайдеюсер у аппарата! Рад слышать вас, господин полковник.

– Как двигаются нашит дела?

– Я отобрал людей для выполнения задания.

– Вот как?

– И готов предоставить вам список!

– Кто во главе группы?

– Инструктор Лавров.

– Все-таки он? А вот у меня большие сомнения по Лаврову.

– Господин полковник, чего вы опасаетесь? Того что Лавров станет работать на другую сторону? Я не исключаю такой возможности.

– Что вы задумали, Лайдеюсер?

– Об этом я доложу вам в своем отчете, господин полковник. Но дайте мне самому принимать решения.

– Хорошо. Я жду вашего отчета!

Штольце бросил трубку.

Рядом с Лайдеюсером был полковник Аренберг, начальник абвершколы.

– Что он сказал?

– Мы сами станем принимать решения, полковник.

– Штольце не станет вмешиваться?

– Не в этот раз.