–Хотела бы и я присоединиться к вашей команде, Ганс. Я ведь также очень не люблю войну. Хотя, как и все состояла в гитлерюгенде. Но мне хочется, чтобы снова наступил мир. Тот мир, что был до войны.

Рикслер понял, что зашел на «скользкую почву» и сказал:

–Армии фюрера идут к победе и скоро…

–Не нужно, Ганс, – перебила она его. – Я не служу в гестапо.

–Я и не думал, что вы служите в гестапо, фройлен Эльза.

Девушка была готова заплакать, и Ганс увидел слезинки на её ресницах.

–Простите меня. Я вас обидел, фройлен.

–Нет, нет. Ничего. Это вы простите меня, Ганс.

–Что я могу для вас сделать, фройлен?

–У вас нет молока?

–Молока?

–Я люблю кофе с молоком.

–У меня нет, но я знаю, где его можно достать? Вы меня подождете, фройлен Эльза?

–Да, Ганс. Я посижу здесь на кухне тихонько…

***

Харьков.

Ул. Сумская, дом № 100.

Управление службы СД генерального округа «Харьков».

1 июня, 1942 год.

Вдова снова вынуждена была рисковать. Она, как и в первый раз, проникла в квартиру Вильке и дождалась его там.

Гауптштурмфюрер открыл двери и вошел в квартиру. Он бросил ключ на столик в прихожей и положил фуражку. Легкий шорох из гостиной заставил его насторожиться.

–Не напрягайтесь, Фридрих.

–Фрау Марта? Это снова вы? Вы не перестаете меня удивлять!

–Я должна была снова прийти.

–Что-то случилось? Я все выполнил и группа Лаврова на свободе.

–Я пришла не за этим, Фридрих. И просто так я не появилась бы в вашей квартире, рискуя себя рассекретить.

–Но что вас привело, фрау Марта?

–Вот это.

Вдова передала ему контейнер с микропленкой.

–Что это?

–Отдайте проявить и распечатайте снимки. Здесь то, чем занимается в Харькове барон фон Рунсдорф. А если вы будете это знать, Фридрих, то вы будете знать что нужно здесь Лайдеюсеру. И вы поймете, какую игру он затеял.

–Но как? Прошло всего несколько дней. Как вам удалось?

–Повезло.

–Повезло? Я не верю в такое везение, фрау Марта.

–Но мне именно повезло, Фридрих. Я и сама не ожидала, что все бумаги будут у него на квартире!

–У кого?

–У барона фон Рунсдорфа.

Вильке был потрясен:

–Вы проникли в квартиру фон Рунсдорфа? Вы сошли с ума! Если он узнает, то нажалуется в Берлин!

–Ничего он не узнает, Фридрих. Прекратите истерику. Я была о вас лучшего мнения!

–Но его курирует сам Гиммлер! Операция особой секретности! А вы забрались в его дом! Да завтра он скажет, что это сделали красные агенты и доложит в Берлин! А как вам удалось попасть в его квартиру, фрау Марта?

–Этот вопрос стоило задать первым, Фридрих. Я не взламывала замки.

–Нет?

–Меня пустил в квартиру его адъютант лейтенант Рикслер.

–Пустил? Но это невозможно!

–Я Эльза Шекер. Стенографист. Недавно прибыла в Харьков в составе вспомогательного женского отряда. Барон просил опытную стенографистку и меня направили к нему по приказу полковника Лайденбаха. Все официально.

–И самого барона вы дома не застали? Я все верно понял, фрау Марта?

–Именно. Я подобрала такое время. Адъютант выслушал меня и угостил кофе.

–Но как вы попали в кабинет к бумагам?

–Просто.

–Просто? Я вас не понимаю.

–Я пью кофе с молоком, а барон пьет черный.

–И что?

–Я попросила молока. И адъютант барона любезно согласился выполнить мой каприз. Он вышел из квартиры. Я отправилась в кабинет и сделала снимки, Мой фотоаппарат всегда при мне. Он очень маленький.

Вильке не мог поверить.

–Фрау Марта. Это или гениально. Или очень глупо.

–Иногда грань между гениальностью и глупостью не так велика, Фридрих. Но зато теперь, возможно, вы узнаете цель пребывания здесь барона фон Рунсдорфа.

–Вы ведь не имели возможности познакомиться с документами, фрау Марта?

–Только поверхностно. И мне повезло, что лейтенант как раз работал с бумагами, когда я нанесла визит. Кстати провести его не составило труда.

–Он ничего не заметил?

–Нет. Он принес молока и угостил меня. Мы мило поболтали, а затем я ушла. Обещала быть снова, когда меня сможет принять сам барон фон Рунсдорф.

–Рунсдорф не примет вас на работу, фрау Марта. За это могу поручиться. Он никогда не доверится женщине. Ему нужен стенографист мужчина.

–Я это хорошо знаю, Фридрих. Но дело я сделала, и никто не узнает что документы у вас.

–Но есть проблема. Как все это проявить? Если я отдам в нашу лабораторию при СД, то об этом узнает как минимум два человека. И тогда может стать вопрос – откуда у меня документы со стола барона фон Рунсдорфа?

–Но это можно сделать тайно?

–Тот, кто будет делать, увидит то, что на снимках! А сотрудник лаборатории не мой человек. Это человек начальника гестапо оберштурмбаннфюрера Клейнера. А этот начальник терпеть меня не может.

–Тогда вам следует найти того, кто это сделает для вас тайно.

–Легко сказать, фрау Марта!

–Я уверена, что вы справитесь. Но у меня еще вопрос.

–Да.

–Вы не приставили слежки к группе Лаврова? Я ведь просила вас этого не делать.

–Нет. Не приставил.

–Вы лжете, Фридрих! Слежка есть!

–Но это весьма опытный агент. Его никто не мог заметить!

–Я не говорила, что его заметили. Я просто предположила такой шаг с вашей стороны и не ошиблась, Фридрих. Снимите слежку. Этого сейчас не нужно!

–Но мне нужны сведения о действиях группы Лаврова. Мало ли как поведут себя эти агенты. Они могут связаться и с красными! Они должны работать под колпаком.

–Они и так под колпаком, Фридрих! Но Лавров опытный контрразведчик! Он может заметить слежку. А это плохо!

–Хорошо! – согласился Вильке. – Я сделаю, как вы скажете. Слежки больше не будет.

–А люди Борзенко?

–Я лично предупредил начальника вспомогательной полиции Федора Борзенко – Лаврова и его группу не трогать.

–Но выполнил ли он этот приказ?

–Я скажу ему еще раз, фрау Марта.

–Сделайте одолжение, Фридрих. Это и в ваших собственных интересах…

***

Харьков.

Улица Короленко.

Группа Лаврова.

1 июня, 1942 год.

Ольга Дроздова вернулась домой раньше. Ей нужно было говорить с Лавровым без Шигаренко.

– Вы здесь Роман? Это хорошо!

–Что-то случилось, Ольга? Что такое?

–Я пришла раньше. Хотела застать вас одного.

–Вы справились с работой?

–Я сделала даже больше. Я поняла, зачем Шигаренко провалил нашу группу!

–Что?

–Он сделал это совсем не по глупости, как могло показаться. Шигаренко знает больше, чем говорит.

–Он не производит впечатления умного человека. Ольга.

–Вот именно. Что вы про него знаете?

–То, что было в его деле в Брайтенфурт. И что его не слишком ценят в разведшколе.

–Именно. Такое впечатление о нем создали для нас.

–А вы хотите сказать, что это не так?

–Не просто хочу. Я теперь уверена в этом, Роман! Шигаренко сегодня встречался с девушкой из команды связисток.

–Какой еще девушкой? Я ведь отдал приказ…

–Он не ведет любовной интрижки. С этим у него все в порядке, Роман. Они встретились как будто случайно.

–Но вам это откуда известно, Ольга? У вас не было задания следить за Шигаренко! Это возмутительно!

–Сама решила проявить инициативу, Роман.

–А что заставило вас это сделать, Ольга?

–Ночью я слышала, как Шигаренко бормотал по-немецки.

–Вы были в его комнате?

–Мне не спалось. Я решила приготовить чай. И услышала бормотание. Я зашла к нему. Вы в это время спали. И он говорил во сне по-немецки. И на хорошем немецком языке.

–Что он говорил?

–Бессвязные речи, отношения к делу это не имеет, но он говорил по-немецки! И без всякого акцента. Но и это не все.

–А что еще?

Ольга показала ему свой белый платок со следом краски.

–Это грязь на платке, Ольга. И что это значит?

–Это след от синяка на шее у Шигаренко. Вы меня понимаете?

Лавров внимательно рассмотрел платок.

–Краска?

–Именно так, Роман. Вся ситуация с нашим арестом была просто запланирована.

–Зачем?

–Этого я не знаю. Но это знает Шигаренко.

–Только нам он не расскажет.

–А мы не станем спрашивать. Будем делать вид, что ничего не произошло, и мы ничего не знаем.

Лавров подумал, что она права. Так будет лучше всего.

–Но мы с вами, Ольга, разве на одной стороне? – спросил Лавров.

–А разве нет?

–Но вы не знаете, кому служу я.

–Вы сотрудник НКГБ, лейтенант Лавров.

–Я сам вам говорил это, но всегда добавлял – бывший сотрудник НКГБ!

–А я думаю, что вы хотите связаться с той стороной, Лавров. И я одобряю это решение!

–С чего вы взяли, Ольга?

–Я понимаю, что вы мне не доверяете, Роман. И это естественно. Но вы не стали сотрудничать с немцами. Это я поняла.

–И как же?

–Вы не предатель, Лавров. Не такой как я. Я испугалась и стала работать на врага. Но теперь я хочу все исправить. И вы тот, кто сможет мне помочь! Потому я говорю все это вам! Я верю вам, Лавров!

***

Харьков.

Ул. Мироносицкая.

Скобяная лавка.

1 июня, 1942 год.

Владелец скобяной лавки Сергей Антипенко был оставлен в качестве запасного варианта связи еще с 1941 года. Биография у него была подходящая и потому никаких вопросов со стороны городской управы к нему не возникло. Хотя можно было бы спросить, откуда у Антипенко такие средства для организации собственного дала на широкую ногу. Не то чтобы скобяная лавка была слишком сложным делом, но место он выбрал хорошее и на ремонт затратил немалые средства. Одна вывеска чего стоила – «Скобяной товар Антипенко и Ко».

Антипенко никто не беспокоил в течение полугода. Хотя первые месяцы своей работы он каждый день ждал человека с той стороны.

И вот он пришел.

–Здравствуйте. Вы и есть господин Антипенко? – с порога спросил незнакомый мужчина крупного сложения.

–Я самый! А с кем имею честь?

–Остапчук, – представился гость.

–Входите, господин Остапчук. Чем могу служить?

–Мне вас порекомендовали как солидного и честного человека.

–Рад служить. Товар у меня наилучший. А ныне большая нужда в скобяном товаре. У меня есть изделия из стали, латуни и меди. Останетесь довольны, господин Остапчук.

–Меня интересует товар особый! За ценой не постою, господин Антипенко.

–И что вам нужно?

–Дверные задвижки.

–Таких у меня много. Из какого материала предпочитаете? И сколько вам нужно? Если партия будет крупная, то я сделаю скидку. И если платить станете рейхсмарками, то также скидка будет.

–Дверные задвижки мне надобны особенные в виде цепочки с сердечком. Сможете изготовить подобное за неделю, господин Антипенко.

Хозяин лавки вздрогнул. Это был пароль. «Дверные задвижки в виде цепочки с сердечком».

–Вам занадобится больше десяти штук? – ответил он.

–Двадцать две. Но могу взять и двадцать пять для ровного чета.

Антипенко запер входные двери и пригласил гостя в комнату, что находилась за ширмой в лавке.

–Проходите, товарищ Остапчук. Или как вас величать прикажете?

–Остапчук. И говорите не товарищ, а господин. Не стоит нам пока переходить на «товарища». Время не то.

–Понятно. Я давно ждал человека.

–Вы господин Антипенко были запасным вариантом, но ныне становитесь основным. У вас есть связь?

–Только эстафета.

–Но сведения срочные!

–Мой канал построен только на эстафете. Да и о провалах радистов вы, наверное, слышали, господин Остапчук.

–Нет. Я недавно в Харькове, – ответил посетитель

–Документы надежные? – спросил хозяин лавки.

–Да. Зарегистрировался в городской управе. Даже взятку дал кому надобно. Марками.

–Рейсмарками? Или оккупационными?

–Оккупационными, – ответил посетитель.