–А на кой тебе золото?

–А как власть хошь какая-то установится, то и золото в цену войдёт. А что будет за власть то мужику все едино.

–Стало быть, не за красных и не за белых? – спросил Лабунский.

–Я мужик. Землю и лошадок имею. Мне пахать надо, а не по полям с шашкой скакать. А без мужика никакая власть не простоит. Есть то все хотят. А мужику своя выгода надобна. Ты вот хоть царя нашего покойного возьми. Николая. Дал бы мужику землю, и не было бы никакого бунта в Петербурге. Сидел бы на троне и дальше. Дак нет! Все дворянам потакал. А где они твои дворяне? Разве сила они? Мужик – вот сила на Руси настоящая…

***

К полудню они были уже в Новой Каховке. Мирон разместил Лабунского в домике на окраине города у своего знакомого.

–Здесь тебе хорошо будет. Место надёжное.

–Надёжное?

–Сюда комиссары не суются. Будешь как у Христа за пазухой.

Но Мирон ошибался. В тот же вечер к Лабунскому пришла женщина. На этот раз она была не в кожаной куртке. Барышня из благородных. Она постучалась, и Петр открыл двери.

–Я так и думал, что ты знаешь, где я живу, Анна.

–Встреча в степи была не случайной, как ты понял.

Они прошли в комнату.

–В доме больше никого? – спросила она.

–Нет. Я один.

–Ты, наверное, догадался, что я знала о твоем прибытии сюда?

–Интересно, откуда?

–Ты послан по линии контрразведки, Пётр.

–Но обо мне знал только один человек.

–Подполковник Васильев? – усмехнулась она.

–Ты знаешь? Но не может же Васильев служить красным!

–Васильев нет. Только самого Васильева давно нет на свете, Пётр.

–Я не понимаю.

–Я пришла тебе все объяснить. И цель моя оказать тебе помощь.

–Ты знаешь о моем разговоре с Либерзоном?

–Знаю.

–Анна, что это значит? Я служу в Русской армии…

–Пётр! – она прервала его. – Тебе стоит меня выслушать. Подполковник Васильев, тот под чьим началом ты служил в контрразведке, наш агент.

–Что?

–Ты меня слышал.

– Этого не может быть, Анна! Васильев?

–Его фамилия не Васильев, Пётр. Васильев это он у вас.

–Но это настоящий офицер! Он не может быть красным, Анна.

–Пётр, в прошлом Васильев был офицером, как и ты. Он служил в контрразведке и был отличным агентом. Потому он и не вызвал подозрений работая у вас в тылу. Но сейчас я не об этом. Именно ты помог внедрить его к белым.

–Я? – Лабунский искренне удивился.

–А ты вспомни весну 1918 года.

–Ростов 1918-го? Это когда я попал в твои руки на вокзале?

–Именно. Тебя определили в тюрьму к другим офицерам. Затем комиссар по борьбе с контрреволюцией Донской Советской республики товарищ Шамов пописал приказ о твоем расстреле.

–Это я помню отлично, Анна!

–К Ростову тогда подходили части Дроздовского. Затем я спасла тебя и уговорила вступить в Красную гвардию республики. Я ведь хорошо знала, что ты не станешь служить.

–И что? – все еще не понимал Пётр. – И как я помог вашему агенту?

–Вспомни свое знакомство с Васильевым.

Лабунский вспомнил, что тогда в Ростове подпоручик Васильев, командовал бронепоездом «Пролетарий». Его направили к нему помощником по артиллерии. Анна уговорила его записаться артиллерийским офицером, которых катастрофически не хватало. Пётр сделал это дабы избежать расстрела.

Анна продолжала:

–Тогда мне было поручено внедрить к белым нашего агента. «Васильев» и ранее служил в контрразведке и хорошо подобрал себе легенду. Взял имя погибшего подпоручика Васильева. Но была проблема представить его белым и представить так, чтобы он быстро смог сделать «карьеру». И тут подвернулся ты. Я встретила тебя на вокзале и поняла, что это шанс.

–Так мой арест…

–Это была импровизация, Пётр. Я все выдумывала на ходу. «Васильева» я смогла пристроить на бронепоезд. Но нужен был офицер, который представит его Дроздовскому. И этим офицером стал ты.

–И сейчас ты раскрываешь карты, Анна? Почему?

–Васильев выходит из игры. Подполковник Васильев пропадет и все подумают, что его ликвидировали. Его машину атакуют, и конвой будет перебит.

–Но кто это сделает?

–Какая разница. Все припишут батьке Махно.

–А на деле?

–Я уже сказала тебе, Пётр, что подполковника Васильева выводят из игры.

–И Васильев служил в нашей      контрразведке, – сказал Лабунский самому себе, а не Анне. – Сначала в дивизии Дроздовского, а затем в контрразведке Добровольческого корпуса Кутепова! И ныне он начальник агентурного отдела в Симферополе. Полковник Вольский передал ему дела, ибо верил безоговорочно.

–И Васильев, если ты не забыл, много раз хотел перетянуть тебя в контрразведку из армии. Тогда именно ты получил задание работать против атамана Гординеко. И там оказалась я. Разве это случайность? А в Воронеже? Все произошло не случайно! И баронессу захватили не случайно.

Лабунский вспомнил, что именно баронесса фон Виллов во время его работы в канцелярии военного губернатора Воронежа полковника Кальве стала разменной монетой в его игре с ЧК. И кто мог знать о миссии баронессы, как не офицер контрразведки? Васильев выдал баронессу красным, и Анна Губельман получила «надежную защиту». Ей было, что предложить Лабунскому.

Анна продолжила:

–И ты стал помогать мне, Пётр. Она была нашей гарантией, что ты не соскочишь. И затем мы честно отпустили её.

–А что по освобождению поручика Деева? – спросил Пётр. – Мне передал этот приказ именно Васильев, тогда еще капитан контрразведки. Поручика я должен был вытащить по просьбе его отца генерала Деева.

–Это действительно была миссия по просьбе генерала Деева.

–Значит Деев не ваш? – спросил Пётр.

–Наш.

–И он действительно сын генерала Деева?

–Да, самый настоящий.

–И он работает на вас?

–Деева завербовали люди из ГубЧК города Н. И это не наша с «Васильевым» работа. «Васильев» не знал, сначала, что Деев агент.

–И Деев ныне в Симферополе?

–Уже нет, – ответила Анна.

–А где он?

–Покинул Крым.

–Покинул?

–Ныне он уже в Константинополе и скоро мы услышим о нем. Хотя документы у него теперь наверняка на иное имя.

–Как Деев стал служить большевикам? Он просто испугался? Или продался?

–Его заставили, Пётр. Товарищ Матросов мастер на такие дела. Как они это сделали, я не знаю. Но факт остается фактом.

–И что теперь? Что мне остается?

–Ты служил нам, Пётр. Так получилось, хоть и против своей воли. Пусть тебя утешит тот факт, что ты честно воевал под началом Штерна в Самурском полку.

–Утешит? Либерзон недавно сказал мне такую вещь, что я убил с десяток врагов, но помог не одной тысяче тех, кого считаю врагами России. Счет не в мою пользу.

–Так получилось. Это судьба.

–Судьба?

–Мы случайно встретились на вокзале Ростова, Пётр. Или нас столкнули высшие силы? Кто знает? Но именно так произошло.

–И я помогал врагам.

–Врагам? Большевики, Петр, сила, которая возродит России. Она снова станет великой страной. А что могут белые? Что даст России Врангель? Или Англия и Франция помогают вам просто так? Им не нужна великая Россия, Пётр. Они уже делят её на куски.

–Анна!

–Пётр. Я не хочу, чтобы ты пустил себе пулю в лоб.

–Меня провели как мальчишку. Но я не стану стреляться, Анна. Я пойду на фронт. Если мне удастся вырваться отсюда, я попрошусь на передовую. В первую линию.

–Это как тебе будет угодно. Но ты не подумал о том, что будет с баронессой? Стоит ли и ей погибать здесь? Неужели ты считаешь, что на территории маленького Крыма, вы создадите достойную базу для сопротивления Советской России? Не нужно быть экономистом, чтобы понять, что даже той армии, что есть у Врангеля, Крыму не прокормить. Ваш союз с Махно – миф. Махно сражается против вас. Все что пишут ваши газеты – ложь!

–Скажи мне, чего ты хочешь?

–Пока только того, чтобы ты выжил. Я могу тебе помочь.

–Пусть я выживу. Что дальше?

–Перебирайся в Константинополь.

–А дальше?

–Просто устраивайся и живи. Затем можешь переехать в иное место. Помогай своим друзьям. Средства у тебя будут.

–А что потом? Мне придется оказывать вам услуги?

–Услуги ты станешь оказывать не нам, а России.

–Советской России?

–Именно так. Другой России больше не будет, Пётр. И все жертвы, которые сейчас приносят ваши армии, напрасны. Солдаты на фронте ныне защищают тех, кто набивает карманы для хорошей жизни за границей. Ты считаешь, что это благородная цель? В вашем тылу никто не верит в победу. Операция на Кубани с треском провалилась. Белому делу конец, Пётр.

–А если я захочу защищать его до конца? – спросил он.

–Либерзон уже наверняка ответил тебе на этот вопрос. Захочешь умереть – умри! Это твой выбор. Но после разговора с Либерзоном ты не застрелился.

–Ты предлагаешь мне работать с тобой, а не с ним?

–А ты сам что предпочтешь? Неужели его?

–Я не думал про это, Анна.

–Врешь, Пётр! Ты много раз думал про это. И ты ничего не рассказал о своем плене у красных в Мелитополе в контрразведке. Ты воспользовался легендой, которую придумал, Либерзон. Разве не так?

–Так! Но я не знал, что я способствовал внедрению в ряды Дроздовской дивизии агента! И что теперь?

–Через неделю тебя проведут обратно к твоим.

–И под какой легендой я вернусь?

–Под той, что обеспечил тебе подполковник Васильев.

–Но что я скажу о том, почему не выполнил задание?

–Почему не выполнил? Ты получишь планы укреплений Каховки.

–Фальшивые?

–Нет. Настоящие. Их строит для нас военспец Карбышев. Ничего особенно секретного в них нет. Три линии обороны. И планы все равно попадут к Врангелю. Только ты доставишь их раньше. Это и будет твоим прикрытием, Пётр. Но не советую тебе оставаться на передовой.

Мелитополь.

Представитель ставки.

Сентябрь, 1920 год.

Полковник Артифексов был произведен в генерал-майоры и стал личным порученцем при главнокомандующем. Он отправился на фронт вместе с Врангелем.

Поезд главнокомандующего Русской армией пришел в Мелитополь, когда в городе уже началась паника. Все кричали, что большевики близко и белые город сдают. Но приезд барона Врангеля вселил во многих надежду.

Для ликвидации прорыва были приняты экстренные меры. Была произведена перегруппировка войск. Корониловцы, марковцы и дроздовцы под командованием генерала Кутепова составили Первую армию и заняли фронт от Азовского моря до Днепра. Конный корпус генерала Барбовича и бывший корпус генерала Слащева-Крымского вошли в состав Второй армии генерала Драценко.

В начале сентября крымская армия перешла в наступление. Красные, у которых начались неудачи на польском фронте, стали отступать.

Врангель решил поддерживать любые силы, что сражались с большевиками. В начале сентября в Севастополь прибыли представители «Украинского национального комитета» Могилянский и Цитович…

Генерал Артифексов остался в Мелитополе представителем ставки, после отъезда Врангеля с фронта. Дела требовали присутствия главнокомандующего в Крыму.

Генерала удивил приход к нему старого знакомого по Екатеринодару, где они встречались в 1918 году.

–Он так и представился? Сказал свое имя? Поручик Лабунский? – переспросил Артифексов адъютанта.

–Так точно, ваше превосходительство!

–Да не орите так, есаул! Я не глухой.

–Но этот человек не в военной форме. Ваше превосходительство и никаких документов при нем нет. Но он заявил, что знает вас лично.

–Обыскали?

–Так точно, – ответил есаул. – Оружия при нем нет.

–Приведите его сюда.

Лабунский вошел и приветствовал генерала:

–Рад видеть вас в новом звании, господин генерал. Неужели вы не узнаете меня? Поручик Лабунский!

–Екатеринодар 1918 года! Я вас помню, поручик!