–Нет. Он отбыл месяц назад со своей семьей в Константинополь. Да и многие чиновники тыловых ведомств бегут из Крыма. Да и что вы хотели услышать от него? В порту порядка нет, и не было. Рабочие порта постоянно бастуют. Корабли некому разгружать. Только стратегические грузы. Танки, пушки, боеприпасы. Но здесь привлекали солдат.

–Но проволока предназначалась для строительства укреплений!

–И что? У меня с десяток кораблей стоит уже две недели. И никто ничего не грузит. Только то, что оплачено частными лицами. За реальные деньги артели грузчиков работают. Но военные грузы, кто станет оплачивать? Жалование ведомство выдает бумажками, которые обесцениваются каждый час. Рабочие ничего не в состоянии на это купить. Они требуют оплаты своего труда продуктами. Вот у нас ныне два небольших транспорта грузят. Меха, зерно, и еще что-то. Работа кипит. А почему? Оплата производиться господином Рябушинским мукой и консервами.

–Но если вы всё это знаете, господин полковник, то почему молчите?

–Вы свалились с луны?

–Мне уже задавали этот вопрос, полковник Давыдов. Я не с Луны я с фронта. Из пекла, где гибнут наши солдаты и офицеры.

–А здесь сложилась такая система, что нужно дать взятку, господин подполковник.

–Взятку?

–Взятками никто не брезгует. Я поначалу тоже удивлялся. Но теперь нет. Берут все чиновники от низших до высших. Разница только в цифрах, господин подполковник. Но ваше начальство в штабе всё это знает. Я не понимаю, зачем вы собираете эти сведения?

–Где вы служили ранее, полковник?

–До порта? Проводил мобилизацию в Ялтинском уезде. Тоже дело было не из легких. Воевать за Белое дело никто не желает. Население, подлежащее мобилизации поголовно уходит к разным атаманам. Уж коли заставляют служить, то служить не в регулярной армии. А в горных местностях охотиться за дезертирами куда как затруднительно. Татары те особенно не любят нас и помогают скрывать беглецов.

–Черт знает что!

–Но вам это дело с проволокой зачем?

–Приказ!

–Приказ? Им больше делать нечего?

–Союзники требуют расследования. Наверное, это нужно для отчетности. И понадобиться это уже потом.

–Потом?

–После нашего угода из Крыма. Колеса бюрократического механизма вращаются до полной деструкции самого механизма, – ответил Штерн…

Симферополь.

Тревожное ожидание.

8-13 ноября, 1920 год.

Поручик Петр Лабунский прибыл в Симферополь 8 ноября. Город замер в тревожном ожидании. Все знали, что Южная группа красных под командованием Фрунзе готовилась к штурму Перекопа. Люди шептались на улицах о том, что будет? Сдержат ли большевиков?

В ресторациях офицеры и дамы говорили о неприступности Крыма.

–Скоро, господа, здесь будет английская эскадра. И если даже, что трудно предположить, большевики прорвут нашу оборону, то англичане заставят их уйти.

–И что потом?

–Как что? Англичане выступят посредниками в переговорах барона Врангеля и Москвы. Большевики признают Крым. К этому все идет.

Какая-то дама спросила:

–Не неужели красные смогут пройти Перекоп?

–Никогда! Они уже пытались весной этого года. И что? Их отбросили. Так будет и в этой раз.

–А почему госпиталя эвакуируют из Симферополя?

–Раненых просто везут в Севастополь. Вот и все. Так было и раньше.

–Пусть так, но почему вывозят бумаги? Почему эвакуируют архивы?

***

Артифексов присутствовал на совещании штаба генерала Кутепова.

Кутепов начал совещание:

–Господа, офицеры, я прошу вас обратить внимание на карту. Перед вами участок Турецкого вала общей протяженностью 11 километров. Это старый Татарский ров глубиной и шириной 10 метров. Проволочные заграждения и три линии окопов. Вот здесь и здесь. Основные наши силы, как все вы знаете, обороняют перекопские и юшуньские позиции. 8-го ноября, не смотря на сильный западный ветер и 12-ти градусный мороз, ударная группа красных форсировала Сиваш. В группу выходят 15-я, 51-я и 52-я дивизии 6-й армии красных. Оборона кубанской бригады генерала Фостигова была прорвана. В итоге противник захватил Литовский полуостров, в движется в тыл наших перекопских позиций.

Но фронтальная атака на турецкий вал у красных не удалась. Два Корниловских ударных полка отбросили красных с громадными потерями. Полки 51-дивизии потеряли до половины своего состава! Это наш успех, господа.

Дальше говорили другие офицеры.

–Красные ведут наступление с Чухонского полуострова, ваше превосходительство. Они идут в тыл Перекопских укреплений.

–Но там Дроздовская и Марковская дивизии, – сказал Кутепов. – В стойкости этих дивизий я уверен!

–Красные усилены ваше превосходительство. Их усилили – 7-й кавалерийской дивизией и махновским корпусом Каретника. Дроздовцы и Марковцы не смогли изолировать и разгромить красный десант.

–Нужно срочно отводить корниловцев на Юшунские позиции, ваше превосходительство. Нам нельзя допустить их окружения и уничтожения.

–Их поддержит конный корпус Барбовича – сказал Кутепов.

–Но против Барбовича идет Каретник с пулеметными тачанками.

–И что вы предлагаете?

–Нужно задаться вопросом, а что будет, если Барбович не выстоит?

–Барбович имеет почти пять тысяч отборных сабель! Он справиться с махновским отребьем. Это им не села грабить! Здесь воевать нужно!

Артифексов на совещании только слушал. Но он не был глупцом и понимал, что при таком соотношении сил турецкий вал не удержать. Конечно, это не было для него новостью, но он, как и другие, все же наделся на чудо.…

***

Генерал Артифексов прибыл из штаба мрачнее тучи. Он поздоровался с офицерами и сказал:

–Мы отбываем из Симферополя, господа. Прошу всем быть готовыми. Никому не отлучаться в город из моего поезда. Ваши вагоны и купе отныне ваше жилье, господа офицеры.

–А что случилось, господин генерал?

–Выполняем приказ главнокомандующего, господа. Вот и все. Поручик Лабунский!

–Здесь, господин генерал.

–Вы будете меня сопровождать. Вы уже привезли все ваши вещи?

–Я не имею вещей, господин генерал. Все что на мне – это все что имею. Даже чемодана нет.

–Вот и отлично. Идемте со мной в мой вагон!

***

Пётр увидел сидящего прямо на земле в группе раненых молодого офицера с погонами подпоручика, с плохо наложенной на руке повязкой. Он был в грязной шинели и в сапогах с почти оторванными подметками, которые были подвязаны веревками.

Лабунский узнал его сразу. Это был Слуцкий. Тот самый бывший юнкер-студент, встретившийся ему в Новочеркасске в 18-году. Затем он служил с ним и Штерном в Самурском полку и своим мужеством выслужил офицерские погоны.

Лабунский на ходу соскочил с подножки вагона.

–Вы куда, господин поручик? – спросил его один из адъютантов.

–Я скоро вернусь. Мы все равно долго будем стоять на стрелке. Быстро нас никто не пропустит.

–Да что случилось?

–Я увидел знакомого.

Лабунский набросил на плечи шинель, которую держал до этого в руках. Он подошёл в группе раненных.

–Господин подпоручик!

Слуцкий поднял голову.

–Вы мне?

–Вам, Слуцкий! Вы не узнали меня?

–Господин Лабунский?

–Я самый.

–Эким вы стали щеголем! И все еще в поручиках ходите?

–Не везет мне с чинами. Что с вами? Вы ранены?

–В боку дырка и рука вот.

–Где были ранены?

–Красные начали наступление с Чухонского полуострова на Армянск в тыл Турецкого вала. Там стояли наша Дроздовская и Марковская дивизии. Мы контратаковали, но наши атаки успеха не имели. Я пять раз поднимал своих в атаку.

–И вы выжили, подпоручик?

–В пятой атаке был ранен. Думал все! Достал револьвер и приставил к виску. Но мои солдаты вынесли меня с поля боя. Отнесли к нашей офицерской батарее и вернулись на позиции. Потом я узнал, что все они сдались красным. Меня спасли и сдались. Вот так, господин поручик.

–А почему вы здесь?

–Ждем. Нами как видите некогда заняться. Обещали скоро начать эвакуацию раненых в Севастополь. Но вот начнут ли?

Лабунский видел глаза молодых солдат, юнкеров и младших офицеров. Они смотрели на его наброшенную на плечи шинель, на видневшиеся адъютантские аксельбанты и хорошие сапоги. Вся эта масса кое-как перевязанных оборванных людей уже ни на что не надеялась.

–Я постараюсь узнать, подпоручик. Но скажите, вы сами ходить можете?

–Могу.

–Тогда прошу вас за мной.

–Куда, господин поручик?

–В вагон генерала Артифексова из штаба Русской армии.

Слуцкий отказался:

–Не могу, господин поручик. Здесь мои юнкера. Они ранены. Я не могу их бросить.

–Но и помочь не можете, подпоручик.

–Зато могу с ним остаться.

–Хорошо. Ждите. Я постараюсь вам помочь, подпоручик. Вам и вашим людям.

Лабунский решил действовать через Артифексова…

***

–Господин генерал!

–Что вам, поручик? Что-то срочное?

–Да, господин генерал. Я видел на станции раненых юнкеров.

–И что? Там много раненых. И как не прискорбно мне это говорить, они останутся на станции. Никто вывозить их не станет.

–Как же так?

–А вы как думали, поручик? Людям из штаба есть до них дело? И это еще город не побежал, господин Лабунский. Наши успокаивают обывателей ложными новостями с фронта.

–Ложными?

–«Наши солдаты и офицеры своим беспримерным мужеством опрокинули наступающие орды большевиков», – процитировал одну из газет генерал.

–Мне нужно помочь некоторым юнкерам, господин генерал.

–Некоторым? О каком количестве вы говорите, поручик?

–Человек около сорока.

–Вы шутите?

–Никак нет.

–И мне придётся разместить их в моем поезде?

–Но ведь можно найти место, если наши потеснятся. Ведь речь идет о жизни людей.

Артифексов немного помолчал, и спорить не стал. К удивлению поручика он отдал приказ коменданту поезда.

–Давайте сюда ваших юнкеров, поручик. Но вам стоит торопиться.

–А что случилось?

–Обстановка на фронте снова изменилась, поручик. Недавно сообщили. Красные смогли восстановить броды у Владимировки и Строгановки. Идут бои у Юшуньских позиций. Если они прорвутся, то противник хлынет в Крым!

–Это финал, – сказал Лабунский.

–Очень возможно, поручик. Но торопите своих юнкеров! Не думаю, что времени у нас много…

***

Артифексов был прав. 10 ноября 15-я и 52-я дивизии красных прорвали первую полосу обороны Юшуня. 11 ноября в бой вступил конный корпус генерала Барбовича. В районе Карповой Балки корпус понес большие потери в боях с махновским корпусом Каретника…

***

Лабунский проследил за погрузкой юнкеров. Слуцкого он разместил в своем купе, которое делил ещё с двумя офицерами штаба.

–Это похоже на бегство, – произнес Слуцкий, когда поезд тронулся.

–А это и есть бегство, – сказал есаул Лисицын. – Наши там, на позициях обеспечивают нам бегство, господа.

–Неужели красные вошли в Крым? – спросил подпоручик.

–Готовы войти.

–Но как же так? Столь быстро?

–Корпус Барбовича отступает, – тихо сказал есаул. – Этого пока не говорят, но наши потеряли больше половины состава. А корпус Барбовича это 4 тысячи сабель. Я сам служил под его началом, господа. Говорят наши напоролись на стену огня махновских тачанок.

–Что же будет? – спросил Слуцкий.

Двери купе распахнулись. Все увидели первого адъютанта генерала Артифексова.

–Получен приказ главнокомандующего, господа. Мы покидаем Крым.

–Эвакуация армии?

–Да. Красные прорвали Чонгарские укрепления и заняли Абуз-Кирк. Они в Крыму, господа. Армия станет грузиться на корабли в портах Севастополя, Евпатории, Ялты, Керчи…

13 ноября 1920 года части Красной армии заняли город Симферополь…

Ставка главнокомандующего Русской армии.

12 ноября, 1920 год.